Тени старого Тбилиси - Инга Александрова

даже сгруппироваться. Я не успела позвать на помощь, от страха и неожиданности я просто рухнула как парализованная на колени и зажмурилась.

— Гачерди*!

Я услышала мужской голос над своей головой и, наконец, открыла глаза — как раз в тот момент, когда на моего грабителя бросился высокий здоровый парень. Парень легко вырвал мою сумку, отшвырнул шустрого паренька от себя и замешкался, решая: продолжить преследование или вернуться ко мне. Его лицо показалось мне очень знакомым — это был тот самый музыкант, которого я видела пару раз здесь же, в этом подземном переходе, днем!

— Ты в порядке? — он все-таки отпустил воришку и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Все это время я так и сидела на полу — испуганная и потерянная.

— Д-да… — мой голос звучал не очень уверенно, на глаза от шока навернулись слезы, джинсы на коленке порвались и напитались кровью от ссадины.

— Твоя сумка у меня, не бойся. Увижу его еще раз — убью!

— Спасибо… — он звучал так убедительно, что я поверила в угрозу.

— Не пиши заявление в полицию, пожалуйста.

— Что?

— Понимаешь, этот парень, он на самом деле не плохой, просто молодой и… тупой. Я с ним разберусь сам. Вот твоя сумка, проверь, чтобы ничего не пропало…

— Хорошо…

— Испугалась, да? — он внимательно посмотрел на меня и неожиданно обнял, крепко и совершенно безапелляционно. Я не привыкла обниматься с незнакомыми мне людьми, но в его крепких руках мне вдруг стало так спокойно и тепло.

— Да.

Я вдруг разрыдалась как ребенок. На меня разом нахлынули эмоции — и обида на мать, которая никогда меня не поддерживала, и на подруг — для них я всегда была человеком, на фоне которого можно самоутвердиться или поупражняться в собственном остроумии, и на Пашу, который мной пользовался столько лет, и на весь мир, в котором я никак не могла найти себе место.

Объятия этого странного парня, спасшего меня от грабителя, стали еще крепче.

* * *

— Как тебя зовут?

— Катя. Эка!

Я перестала рыдать, и он сразу меня отпустил. Я чувствовала себя невероятно глупо и неловко, я не понимала, почему я так эмоционально отреагировала, обычно я не была такой пугливой.

— Я Ника, — парень улыбнулся и протянул мне руку. Я тоже улыбнулась — это очень необычная форма знакомства, сначала обнимать, а потом представляться.

— Спасибо, Ника, — я наконец-то забрала у него свою сумку и машинально открыла. Все было на месте — и кошелек, и документы, и дневник, который я нашла днем среди старых книг. — Я, наверное, пойду…

Я вспомнила про экскурсию, на которую скорее всего опоздала. Желания знакомиться с ночным Тбилиси у меня уже не было. Наверняка от слез у меня размазалась косметика, дыра на колене вряд ли могла сойти за модный фасон, да и настроение пропало. Ника продолжал на меня растерянно смотреть, будто сам не понимал, как реагировать.

— Давай я тебя провожу. Ты далеко живешь?

— Я хотела пойти на экскурсию, но уже опоздала.

— Что за экскурсия?

— По ночному городу.

— Я тебе покажу ночной город! — Ника вдруг воодушевился, — Пошли?

— Не стоит…

— Пошли!

Он подхватил меня под руку и потащил к выходу из злополучного перехода. Мне было неловко, я совсем не знала этого парня и такая ночная прогулка сильно отдавала авантюризмом, но почему-то сопротивляться не хотелось. Я еще раз, украдкой, глянула на этого парня — высокий, с каштановыми вьющимися волосами и зелеными глазами, широкой спиной и крепкими руками.

— Ника — это полное имя? — я не придумала ничего умнее этого вопроса.

— Что значит “полное”?

— Ну меня зовут Катя, Екатерина… Моя хозяйка называет меня Эка, сокращенно. А Ника?

— А, понял! Меня зовут Николоз.

— А где ты так хорошо выучил русский язык?

Его русский действительно был отличным — он практически не путал окончания женского и мужского рода и говорил с очень мягким, красивым акцентом.

— У нас были соседи — русские, я вырос с их детьми. Ну и учил в школе. И на улице. Не знаю. У меня хороший русский? Правда? — он так довольно улыбнулся, что я невольно улыбнулась в ответ.

— Правда. Ника, еще раз спасибо, что не дал украсть мою сумку. Я только приехала и не знаю, что делала бы без документов…

— Я тебя узнал, ты утром слушала как я пою, — совсем невпопад ответил он мне и продолжил, — Ты живешь где-то рядом?

— Да, на Авлабаре. Ты очень красиво поешь, ты музыкант?

— Нет, я работаю в автосервисе, — он опустил глаза.

— Серьезно? У тебя же талант!

— Не думаю, в Грузии все умеют петь. Но у нас с парнями есть своя группа, иногда мы даем концерты в одном баре. Я очень люблю музыку.

— Я тоже. А куда мы идем?

Я оглянулась по сторонам — мы вышли на смотровую площадку у подножия старинной церкви. На площади стоял памятник — на железном коне восседал гордый всадник, подняв в приветственном или предупреждающем жесте руку. Работала вечерняя подсветка, и Тбилиси преобразился — в теплом желтом свете он выглядел еще наряднее.

— Так, это — Вахтанг Горгасали, основатель Тбилиси, — начал свою экскурсию Ника, показывая на памятник. — Вот там наверху — храм Метехи, один из самых древних в Тбилиси, там — Старый город, серные бани, крепость Нарикала, река Кура, мост Мира, парк Рике…

Он начал перечислять все достопримечательности, которые можно было увидеть с этого места. Я судорожно мотала головой, пытаясь успеть за его словами и разглядеть храм, бани, крепость… Это была совсем не та экскурсия, на которую я рассчитывала, но я уже поняла, что по плану в Тбилиси никогда ничего не идет.

Ника очень быстро завершил рассказ о достопримечательностях Тбилиси и начал рассказ о себе.

Он вырос в Кахетии — солнечном, теплом и самом гостеприимном крае Грузии, родине грузинского виноделия. По его скромным словам, именно там живут самые теплые и добрые люди в Грузии, хотя в Тбилиси кахетинцев часто считают глупыми, что, конечно же, совсем не так. Он хотел стать врачом, но бросил учиться на втором курсе, потому что нужно было идти работать. С тех пор вся его жизнь — череда случайных подработок. У него есть мечта — стать профессиональным музыкантом.

Я смотрела на него и искренне улыбалась. Он сказал, что ему 29 лет, но передо мной словно был мальчишка. В какой-то степени безответственный, немного ленивый — ведь можно было бы и совмещать учебу и работу, мы все так делали, и абсолютный максималист. Он с такой нежностью