Доводы нежных чувств - Яна Завгородняя

продукции…

— Да! Но ты, видимо, забыл, дорогой сын, что это изначальная цена и ты держишь её в уме, а дальше нужно сторговаться, чтобы увеличить свою выгоду, — отец подошёл совсем вплотную к сыну и еле сдерживал себя, чтобы не схватить его за ворот рубашки.

— Если бы я торговался дальше, то цена бы не превысила ту, по которой мы закупаемся у Макфелона. А его ширпотреб даже мыши не грызут. Стюарт просто отказался бы иметь с нами дело. Я не хотел потерять добросовестного производителя.

Коул-старший не выдержал и всё-таки вцепился в ворот рубашки сына, слегка приподнимая его над землей.

— Никто не откажется иметь с нами дело! Мы торговая гильдия этого города. С кем ещё ему иметь дело, если не с нами, чёрт тебя побери?! — карие глаза мужчины потемнели.

— Пусти, — проскрипел сын, задыхаясь.

Отец только теперь пришёл в себя и ослабил хватку. Джон быстро отошёл от него, потирая шею. Ему всегда становилось трудно сохранять хладнокровие, когда родитель на него злился.

— Ты, видимо, мнишь себя защитником угнетенного честного населения, да? А мы тут все спим и видим, чтобы обмануть несчастных и оставить их голыми, босыми, голодными. Так? — отец уставился на сына. Не дожидаясь ответа, он продолжил, — Мы с тобой в первую очередь патриоты своей страны и защищаем её интересы. На нас с тобой держится экономика и мы даём этому государству деньги на армию, флот и строительство стратегически важных объектов. Если мы с тобой сейчас начнём жалеть сирых и убогих, скоро казна отощает и враги, коих у нашего правительства великое множество, если ты не знал, не заставят себя долго ждать. Скажи, ты всё ещё считаешь, что поступил правильно?

Коул-младший молчал. Конечно, он всё это понимал, но так не должно быть. В силу горячей юности он стремился изменить миропорядок любыми подвластными ему методами.

— Я отобью долг, — проговрил он.

— И как же, позволь спросить?

— Оценивая всех по их заслугам, — Джон поднял взгляд на отца. Тот хоть и привык к их огненному блеску, но иногда ему всё же делалось дурно от этого неестественного сияния. — Кожи Стюарта отправятся в Новый Свет. Свежие рынки сбыта принесут хорошую прибыль, а главное — быструю, — он перевёл дыхание. — Достойные — такие как мастер Вильям — будут получать то, что заслужили, халтурщики — в разы меньше. Но когда они одумаются и достигнут должного уровня, то и их вознаграждение не заставит себя ждать. Тем самым вырастет качество продукции и повысится спрос на неё на международных ранках.

С минуту в кабинете царила напряжённая тишина. Отец и сын не сводили друг с друга взглядов. После старший заговорил:

— Ты, видимо, решил, что вправе менять установленные годами порядки гильдии, но пока я её глава и будь добр посвящай меня во все свои амбициозные планы. А я уже буду решать, что выгодно, а что нет, — он вернулся за стол. — Кстати, скоро заседание гильдии — твое первое заседание. Ты готов?

— К чему я должен быть готов?

— Ты дерзкий и самоуверенный. Постарайся ни с кем не поссориться. Мне ещё работать с этими людьми, — он порылся в стопке бумаг и положил перед собой несколько листков. — Свои передовые взгляды придержи где-нибудь в глубине души, договорились? Сейчас это вряд ли кого-то заинтересует.

— Я могу идти?

— Иди, кстати, — последнее слово задержало Коула-младшего на пороге. — Будут новые девочки. Совсем молоденькие по словам Олсон.

Джон внешне никак не отреагировал на его слова, но внутри его передёрнуло. Он вышел, тихо закрыл за собой дверь и отправился в свою комнату.

Глава 4

Пожилой мужчина безуспешно рылся на полках своей крохотной прихожей в поисках шляпы. Он точно помнил, что положил её сюда, но любимый предмет гардероба как сквозь землю провалился. Именно сегодня ему требовалось спешить, чтобы принять экзамен у выпускников, но не солидно же появляться на улице без головного убора. В момент, когда несчастный махнул рукой на манеры и уже схватился за портфель с намерением выходить, в дверь постучали.

— Йозеф, вы дома? — послышалось с улицы. Старик открыл дверь и округлил глаза от изумления. — Вы забыли свою шляпу на приёме. Отец просил меня занести её вам, — проговорила юная девушка, протягивая мужчине потерянный предмет одежды.

— Адалин, вы не представляете, как выручили меня! Благодарю вас и передавайте благодарность отцу, дорогая моя! Всё-таки как бы я ни старался отложить старение мозга, старческое слабоумие настигает меня неизбежно. Сейчас я должен спешить, ужасно опаздываю. Ещё раз спасибо!

— Как вы себя чувствуете? — бросила на ходу девушка.

— Всё прекрасно! Теперь всё прекрасно! — прокричал мужчина, спешно шагая в сторону деревенской школы.

Адалин ещё с минуту постояла, провожая старика взглядом, потом вздохнула, поправила длинную каштановую косу и направилась по улице в сторону лавки зеленщика.

— Здравствуй, Адалин, — высокая стройная женщина в бежевом платье и со светло-зелёным платком на голове поприветствовала девушку, когда та вошла в магазин. — Как себя чувствует отец?

— Всё хорошо, миссис Торнли. А как ваше здоровье?

— Мне кажется, что цель достигнута, — она заговорщически указала пальцем на свой живот. — Ваше снадобье помогло!

Глаза девушки засверкали волшебным вишнёвым сиянием.

— Вы уверены? Как здорово! Но давайте не будем спешить и вы придёте к нам на осмотр, тогда всё точно будет ясно.

Женщина и девушка многозначительно переглянулись, после чего Адалин купила несколько связок трав, пару мешочков сушеных растений, кореньев, чуть-чуть специй и покинула магазин, улыбаясь от радости.

Адалин неторопливо шла по деревенской улице, здороваясь со встречными, ведь здесь, как и в любой другой сельской местности, все друг друга знали. Весна пела ей песни о любви, юности и счастье голосами птиц, которые так же, как и она радовались теплу. Придя домой, Адалин сняла старенькую заношенную накидку, и с секунду покрутившись у зеркала, оценила безукоризненность своей привычной причёски. Теперь можно было приступать к работе. Она деловито прошествовала по коридору, вдоль стен которого на длинных лавочках восседали люди. Девушка поздоровалась со всеми, окинув взглядом толпу, и быстро шагнула за дверь, расположенную в конце