Лёгкий Выход - Джон Браннер

Вскоре, несмотря на головную боль, был намечен логичный, как ему представлялось, план действий. Павел поискал глазами что-нибудь, годное на роль лопаты, остановился на пластиковом стуле с одной все еще державшейся металлической ножкой. Вставил ее в щель в стене, навалился всем весом и выпрямил ножку так, чтобы она стала черенком, а сиденье стула - плоским совком. Прекрасно. Очень довольный собой, он принялся копать там, где вчера нашёл банки с супами.

И почти сразу наткнулся на обезображенный труп.

В голове мелькнула мысль, что следовало бы попридержать консервы до последнего, а питаться мясом. В этом сухом воздухе, без бактерий земного типа, оно долго не должно портиться.

"Отвратительно!" - возмутилось подсознание. - "Лучше ЛВ, чем людоедство!"

Может быть.

Павел сдвинул тело, с большим трудом оттащил его к пробоине в корпусе и вытолкнул наружу. Вылез следом, оттащил труп подальше с глаз и бросил в его сторону несколько лопат песка. Решив не возвращаться сразу, превозмогая боль в суставах, прошёл вокруг корабля. Каждый шаг давался с трудом: дюна была настолько сухая, что Павел провалился в песок по щиколотку. Чем больше он видел, тем больше удивлялся чуду своего спасения. Наружу выступала только пятая часть корабля - расколотая, будто яичная скорлупа. Сердце его упало. Была ли хоть малейшая надежда найти работоспособное оборудование для маяка?

Что ж, есть только один способ ответить на этот вопрос. И Павел продолжил раскопки.

Время тянулось медленно. Он сразу же вошёл в монотонный ритм, которому должен был следовать отныне постоянно. Какое-то время он копал, используя как предлог для отдыха очередной найденный труп либо неповрежденное оборудование. Потом навещал Эндрю, оказывая помощь или - всё чаще и чаще - просто объясняя, что в данный момент ничего сделать не сможет, поскольку остается лишь горстка ампул для уколов. Впрочем, были и другие причины отказывать Эндрю в его просьбах.

В первый раз, когда Павел предупредил, что придётся увеличить промежутки между уколами и полежать с болью подольше, Эндрю поджал губы и произнёс:

- Понятно. Тебе это нравится.

- Что?

- Тебе это нравится. Нравится иметь дело с беспомощным человеком. Ты наслаждаешься своей властью.

- Чепуха! - ответил Павел грубо, вглядываясь в показания приборов в ногах койки. Один из индикаторов переключился с зеленого на красный.

- О, я знаю людей твоего типа, - продолжал Эндрю. - Ничто не доставляет им такого наслаждения, как...

- Заткнись! - отрезал Павел. - Я стараюсь, чтобы мы оба остались живы. И, по возможности, не свихнулись. Кончай - мои нервы и без того на пределе.

- И как поступает доктор, когда его разозлит пациент? Отключает приборы поддержания жизни?

- Нет, - Павел вздохнул. - Уходит подальше, чтобы ничего не слышать. И долго не возвращается.

Он вышел из каюты, хлопнув дверью. Постоял немного в коридоре, прислонясь к стене и обхватив голову руками. Если так будет продолжаться...

Но его ждала работа, и Павел заставил себя вернуться к ней. Раз за разом, когда, собирая все силы, он вонзал импровизированную лопату в очередной холмик песка, в голову приходила мучительная мысль о пустой трате времени. Он давно уже копал в отсеке, где надеялся обнаружить пригодное электронное оборудование, если таковое уцелело, но ему попадались лишь обугленные или оплавленные куски металла. Здесь бушевал пожар, и очень сильный.

Почти трое суток - вернее, три световых дня - заняли раскопки той секции корабля, на которую он возлагал самые большие надежды. Однако единственной полезной вещью, которую Павел нашел, был прочно сработанный алюминиевый фонарь с почти новой батареей. Он наткнулся на него в сумерках. Включил и подумал: "Как хорошо иметь нормальное освещение!"

И почувствовал укол совести: каково Эндрю одному в темноте, в вынужденном многочасовом ожидании очередного обезболивающего укола.

Павел взял светильник и понес его в комнату Эндрю. Тот дремал и не сразу среагировал на звук отодвигаемой скользящей двери. Открыв глаза, Эндрю внезапно произнёс:

- Павел, ты выглядишь ужасно!

- Что? - Павел провел рукой по своему лицу. Конечно, отросла трёхдневная щетина, грязь и пот покрыли кожу, будто слоем грима...

- Да, пожалуй, - прохрипел Павел. - Но все это мелочи. Зато вот лампу нашел. Она тебе, думаю, пригодится. Могу принести что-нибудь, чтобы ты коротал время при свете - скажем, книгу, если ты любишь читать. Или игру - я докопался до комнаты отдыха.

Но Эндрю, казалось, не слушал.

- Почему, черт побери эту галактику, ты доводишь себя до такого изнеможения? Удалось послать сигнал поисковой партии?

- А-а, - Павел облизнул покрытые песком губы. - Я уже нашел немало всякого, однако...

- Однако не то, что нужно?

- Не знаю, всё разбито.

- Так я и думал, - сказал Эндрю.

Теперь, при ярком свете, Павел увидел его впалые щеки. Еще вчера мерцавший зелёным индикатор сегодня светился красным.

- Павел, по крайней мере, положи ЛВ так, чтобы я мог до него дотянуться. Предположим, на тебя свалится балка. Представь, что ты ранен и не в состоянии добраться до ЛВ.

- Я не хочу к нему прибегать, - упрямо сказал Павел

- Но ты же не можешь спасать меня от боли всё время!

- Я постараюсь.

- Ах, оставь! - тоскливо вздохнул Эндрю и отвернулся от лампы, закрыв глаза.

"Неблагодарный ублюдок", - подумал Павел и вышел.

В эту ночь, как и в предыдущие, он погрузился в сон моментально, едва лег на меховое ложе в коридоре у двери в каюту Эндрю. Ему снились далекие миры, где он был счастлив и где ему было легко: он нежился под теплым солнцем и роскошествовал среди красивых женщин...

"Уж не добрался ли Эндрю каким-то образом до ЛВ и включил его?"

Эта мысль прорвалась сквозь эйфорию сновидения и резким толчком подбросила Павла на постели. Он ощупью нашёл лампу и включил свет

Эндрю лежал весь в поту, сжав кулаки и стиснув зубы. Ещё один красный индикатор горел вместо зеленого.

- Черт возьми, да ты, должно быть, умираешь от боли, - взорвался Павел.

- Я не хотел... будить... тебя, - с трудом произнес Эндрю сквозь стиснутые зубы. - Думал... тебе надо отдохнуть.

Павел ошалело взглянул на него. Но не стал тратить время на размышления. Схватив инъектор с болеутоляющим, он ввёл Эндрю полную дозу.

- Спасибо, - прошептал тот, и судорога постепенно отпустила его. - Извини, что разбудил.

- Всё в порядке. - Павлу стало неловко.

- Знаешь что? - спросил Эндрю, глядя в потолок. - Я теперь всё время думаю. Наверное, ещё никогда в жизни я не размышлял так много об одном и том же. Я дико испугался, когда произошло крушение. Мне не верилось, я твердил себе, что такое может случиться с кем угодно, только не со мною - только не с Эндрю Алигьери Соличуком-Фером... И вот рядом ты - работающий, как робот, знающий, что можно и чего нельзя... А представь, что всё наоборот: я на ногах, а ты прикован к постели? Всё полетело бы к черту! Я бы свихнулся! Я бы просто сдался и включил ЛВ.

Павел не верил своим ушам.

- Поэтому, я... ну, я хочу сказать, что многим тебе обязан. Думаю, мне удивительно повезло, что именно ты оказался рядом. Без тебя я бы накрылся. - Его кулаки опять сжались, но на сей раз не от боли. - И ты прав! Глупо умирать раньше времени. Глупо сдаваться только потому, что не можешь вытерпеть боль, что не знаешь шансов на спасение. Черт побери, на дюжине планет я играл и делал ставки на куда менее важные вещи - всего лишь на деньги. И клянусь, я бы не стал заключать пари, что можно остаться в живых после такого крушения!

- Я тоже, - в замешательстве сказал Павел.

Уголком глаза он заметил, что последний красный индикатор снова загорелся зеленым светом - признак того, что именно боль вызвала опасность. Дилемма: либо снимать боль, чтобы защищать организм, либо беречь запас болеутоляющих средств, делая его жизнь хотя бы выносимой на как можно более долгий срок...

Слишком много надо решить, а голова словно набита песком. И Эндрю ещё не выговорился до конца.

- Ты уверен, что мы на Квазимодо-IV?

- Да. Во всяком случае, уверен настолько, насколько это возможно без дополнительных сведений. Я пока еще не докопался до библиотеки, но, полагаю, она уже близко.

- Знаешь, - сказал Эндрю. - Вместо того, чтобы тратить время на игры и другую ерунду, почему бы мне не заняться микрофильмами, если ты, конечно, доберёшься до них; и найти бы еще хотя бы увеличительное стекло или микроскоп...

"Фантастика!" - думал Павел, пробираясь всё глубже в недра корабля. -  "Не могу поверить!"

Павлу действительно удалось найти кусок поцарапанного и треснувшего стекла большой увеличительной силы, кое-что из роликов и несколько обгоревших книг, страницы которых надо было переворачивать очень осторожно, иначе они могли рассыпаться. Немного приподнявшись на подушке, Эндрю каким-то образом приспособился и сумел проглядеть материалы с помощью переносной лампы. Там были только мимолетные упоминания о Квазимодо (эта планета мало кого интересовала), но те крохи сведений, которые удалось собрать, подтверждали, что они находятся именно там, где предполагали, и, более того, в настоящее время обращены к той же стороне местного солнца, что и планета Картер.