Пленных не брать - Илья Деревянко

— Ни фига себе! — изумился Рябов. — А в Конторе об этом ни слуху ни духу.

— Мы не стали выносить сор из избы, — устало вздохнул Борис Иванович. — Тело потихоньку кремировали, по Конторе распустили слух, будто Жарков спешно отбыл в «горячую» командировку. А семьи у него нет. Он был один как перст на белом свете. Так же, как Корсаков… Идем далее. Нынешним утром, в пять тридцать у меня под кроватью сработало хитроумное взрывное устройство в миниатюрном исполнении. По идее я должен был стопроцентно погибнуть, но… видать, Господь не допустил. Обычно я всегда просыпаюсь ровно в шесть, без будильника. А сегодня вдруг вскочил в 5.10.

Сна ни в одном глазу. Я умылся, оделся, вышел из спальни с намерением прогуляться по саду, и тут оно рвануло. Весело, не правда ли?

— Вы сказали «ряд старших офицеров и генералов ФСБ», — пораженный внезапной догадкой, подал голос я. — Надо полагать, те, кто больше прочих досадил «заклятым друзьям» на Западе?!

— Правильно, — согласно кивнул Нелюбин. — Только не пойму — к чему вы клоните.

— А к тому!!! — наплевав на субординацию, взорвался я. — К вашей, мягко говоря, близорукости!!! Если вы включили в сей почетный список мою скромную персону, то ПОЧЕМУ ВЫ ЗАБЫЛИ О ГЕНЕРАЛЕ МАРКОВЕ?!! Уж кто-кто, а он давно масонам поперек горла!

— Ох, и старый же я дурак!!! — схватился за голову Борис Иванович. — Майор прав на двести… нет, на триста процентов!!! А меня, идиота, давно пора на свалку! Не понимаю, зачем Господь такого дурня в живых оставил… Игорь Львович сейчас в Конторе? — взяв себя в руки, хрипло спросил он Рябова.

— Нет, на загородной даче, — ответил полковник. — Он позвонил утром, сказал, что немного приболел (последствия недавнего инфаркта) и будет на службе ближе к вечеру.

— Немедленно звоните ему на персональный мобильник! — буквально выкрикнул Нелюбин. — А вы, майор, гоните во всю мочь к Гривенскому шоссе!

— Уже гоню, — буркнул я. — С тех самых пор, как задал вам вопрос.

— Молодец, — коротко похвалил генерал и встревоженно обратился к Рябову: — Ну, как?

— «Абонент не отвечает или временно недоступен», — лицо полковника сильно побледнело. — Такого в принципе быть не может! Телефон Маркова «берет» откуда угодно, хоть из шахты ракетной установки, и он его никогда не отключает! Похоже… случилась беда…

— А домашний, стационарный?!

— Просто длинные гудки. Тоже ненормально. Либо жена, либо охранник обязательно бы подняли трубку!

— Н-да, плохо дело, — мрачный, как грозовая туча, Нелюбин схватил рацию и спешно связался со спецназом, но не с «Омегой», а с аналогичным подразделением в собственном ведомстве.

Тщетно пытаясь проглотить застрявший в горле комок, я гнал машину на пределе ее лошадиных сил, три раза чуть не слетел в кювет, однако не обратил на это ни малейшего внимания. «Марков в беде, скорее всего, мертв, — гулко колотилось в голове, — Марков, который всегда относился ко мне как к родному и неоднократно вытаскивал из сквернейших историй! Господи!.. Чем дожить до такого… Лучше бы я погиб в сегодняшнем бою!!!»

— Крепитесь, майор, — словно прочитав мои мысли, тихо сказал Нелюбин. — Мы с вами на войне. Там убивают. Порой близких нам людей. Но и мы не сидим сложа руки! Крепитесь. Нужно еще многое сделать!!!

* * *

Расположенная на окраине хвойного бора служебная дача генерала Маркова представляла собой трехэтажное кирпичное строение с мансардой, обнесенное средней высоты забором без каких-либо намеков на колючую проволоку. Отсутствие «колючки» с лихвой компенсировалось хитроумной сигнализацией и установленными повсюду камерами слежения. Никакого ажиотажа вокруг не наблюдалось. Окрестности усадьбы (стоявшей на значительном удалении от других домов элитного поселка) казались вымершими.

«Не успели нелюбинские орлы отреагировать на приказ! Долго раскачиваются, охламоны!» — подъезжая к железным воротам, подумал я и… в следующий момент ворота автоматически раздвинулись.

— Заезжайте, — махнул рукой высокий сорокалетний мужчина в камуфляже, в «разгрузке», с «валом» через плечо и с миниатюрным японским наушником в правом ухе.

— Старший группы полковник Ерохин Виталий Федорович, — представил нам его генерал и, выйдя из машины, без обиняков спросил: — Что сделано на данный момент?

— Двадцать бойцов прочесывают окрестности, двадцать охраняют подступы, десять обследуют дом и случайно обнаруженный подземный ход, выходящий на поверхность под декоративным пнем в сосновом бору, — отчеканил командир группы.

— А Марков с семьей?

— «Двухсотые», — Виталий Федорович опустил глаза, — охранники то же.

— У вас, как известно, медицинское образование. Когда, по вашему, наступила смерть?

— Приблизительно между четырьмя и пятью утра.

— Ка-а-ак?!! — задохнулся Рябов. — Он же лично мне звонил в половине девятого!

— Имитация голоса. Распространенное явление в наши дни. Есть просто «народные умельцы». Есть и специальная техника. В общем, ничего сверхъестественного. В настоящий момент меня больше интересует другое, каким образом нападавшие сумели беспрепятственно проникнуть на территорию усадьбы и спокойно вырезать охрану. Следов боестолкновения вокруг не видно, — голос Бориса Ивановича звучал ровно, холодно. Каменное лицо не выражало никаких эмоций. Но теперь, когда я видел отчаяние генерала на шоссе, вызванное гибелью «молодых, здоровых ребят, вместо старого хрыча», я знал — под бездушной маской высокопоставленного спеца скрывается тонкая, ранимая натура. И если он так переживал смерть телохранителей, то каково же ему сейчас?! Ведь Марков (как недавно шепнул мне Рябов) был старинным другом Нелюбина, и Борис Иванович — крестный отец его девятнадцатилетних дочерей-близняшек…

— Подземный ход исключается, — заявил Рябов. — О нем знали только я, Марков, Корсаков, жена Игоря Львовича и обе девочки.

— Женщины вполне могли проболтаться, — по-прежнему холодно заметил Нелюбин. — Тем более тайна известна им давно. Если не ошибаюсь — с января 2004-го…

— Да, с января, — подтвердил Владимир Анатольевич. — Именно тогда мы с Корсаковым впервые за много лет использовали ход для освобождения генерала с семьей из рук агентов Структуры и для последующей эвакуации освобожденных (см. «Изгой»).

— Не исключено, правда, и использование прибора, блокирующего всю электронику в усадьбе, — продолжил Борис Иванович. — Но тут должны разобраться специалисты. Вы их вызвали, Виталий Федорович?

— Да, с минуты на минуту подъедут.

— Хорошо, а где убитые? — маска Нелюбина дала на мгновение трещину, и из нее (из трещины) повеяло такими тоской и болью, что я невольно вздрогнул.

— Тела охранников убийцы сложили штабелем на первом этаже. А генерал с семьей в своих комнатах на третьем. Хотите посмотреть?

— Да.

— Прошу прощения, — Ерохин вдруг замер, вслушиваясь в наушник. — Ты уверен? — спустя секунд двадцать спросил он и, видимо, получив утвердительный ответ, разрешил: — Ладно, поднимайтесь наверх…

— Мои бойцы однозначно утверждают — ходом не пользовались уже более двух лет. Надо думать, с того самого случая в январе 2004-го, — сообщил нам полковник. — Стало быть, остается прибор и… Хотя нет. Не будем делать скоропалительных выводов. Дождемся результатов вскрытия.

— Вы о чем? — заинтересовался Нелюбин.

— Об отсутствии сопротивления. Внешний вид охранников… Впрочем, взгляни?те сами!..

Восемь человек из дежурной смены лежали в углу просторного, отделанного мраморной плиткой вестибюля. Четверо в нижнем белье (те, кто на момент нападения отдыхал). Четверо в полном боевом облачении, с оружием и… все до единого убиты холодным оружием! Отдыхающие — спицей в ухо, находившиеся на постах — с одинаково перерезанными глотками.

— Похоже, ребят опоили какой-то гадостью, — пробормотал Борис Иванович. — Охрана у Игоря была отменная. Просто так, как барана, ни одного из них зарезать не могли. Кстати, прислуга где? В доме Марковых работали повар, садовник и горничная. Все трое постоянно проживали здесь. Итак, где! Они!!!

— Повар с садовником мертвы, горничная исчезла, — доложил Ерохин.

— Немедленно объявить в розыск!!!

— Уже сделано, но… — Виталий Федорович слегка замялся.

— Продолжайте! — потребовал генерал.

— Незадолго до вашего приезда бойцы из «прочески» передали по рации — в километре от усадьбы найден сильно обгоревший женский труп. Визуальному опознанию не подлежит.

— Завербовали, использовали и спалили, как мусор, — тихо молвил Рябов. — Вполне в духе наших «заклятых друзей».

— Дождемся результатов вскрытия охранников и тщательной экспертизы обгорелой. Тогда сделаем окончательные выводы, — подытожил Борис Иванович. — А сейчас… — голос генерала чуть дрогнул, — надо сходить наверх. Рябов, Корсаков — со мной, а вы, Ерохин, останьтесь здесь. Продолжайте руководство операцией.