Жизнь-маскарад - Наталья Финенко

Друзей у меня стало больше на два человека — брат и сестра Самуил и Илия Мистринги. Черноволосые и кареглазые, они знали толк в играх, и мы быстро сошлись. Джинна стала более спокойно относиться ко мне и изредка после того, как я пройду, шептала своей подруге Пенелопе: «Куда ей расти и так шпала».

Профессор Марк Долон восхищался моими познаниями в области философии, литературы, политики и истории. Изредка можно было услышать наши крики и возмущения, но как всегда заканчивалось всё хорошо.

Ещё два года и я выйду из этого пансиона самым лучшим, по мнению Долона, философом.

Редко я брала книги из сундучка и пыталась понять, что там написано. Но видно лишь мадам Блю может мне помочь, так как я не понимала ни слова. Мучилась некоторое время, а затем решилась.

Вечером, выписав несколько слов из книг, я поспешила к кабинету директрисы. Меня сопровождала хранитель Мадонна. Она пыталась быстро показать, что произошло за время, пока меня не было на этом этаже. Последней была картинка, как мадам Блю, вместе с мистером Ралинстомом, ночным профессором, вошли в кабинет. Мы приостановились, и я уже заносила руку, когда услышала, как мадам, повысив голос, прикрикнула на профессора, чтоб не трогал меня. Я удивлённо поглядела на Мадонну, а та лишь пожала плечами, мол, она об этом не знает.

-Не беспокойтесь, Патриция, я всего лишь хочу удостовериться, что она Гринфольд, а не Чествурд. А то с каждым разом я в ней вижу черты Риодона.

Я еле успела спрятаться за ширму, когда мимо меня промчался мужчина, а следом за ним мадам. Теперь она говорила на другом языке и много жестикулировала. Она — не вариант. Вынув листки и показав хранителю, спросила, видела ли она такие слова. Внимательно посмотрев их, та радостно замахала головой, а затем, показав печать моего биологического отца, поманила в сторону библиотеки ночных учеников.

Библиотека этого замка — это просто находка для тех, кто хочет получить знания, а так же окунуться в историю и познать суть жизни. Стеллажи книг здесь достигали потолка, и они чётко были обозначены, где, например, лёгкая литература, а где четкие познания всего мира. Каждая книга имела своё место, свой вид, а также конкретное описание.

Мадонна приложила палец к губам и, просочившись за угол, некоторое время отсутствовала, а затем, вернувшись, поманила за собой. Идти пришлось долго, потому что каждый раз, когда кто-то появлялся на горизонте, она тут же старалась меня спрятать. Мне было немного смешно, что хранитель так себя ведет, но увидев мою невольную улыбку, Мадонна покачала головой, а затем выдала пару картинок, по которым я поняла что, таким как я здесь не будут рады.

Мы дошли почти до самого конца библиотеки, когда хранитель показал на лестницу. На определённой полочке она остановилась и показала неприметную серую книгу, где было написано: «Словарь и учебник по Ингоринскому языку». Затем опять по закоулкам библиотеки, и опять пришлось лезть почти на самый верх, где уже в богатом переплёте, с золотыми листами и изумрудными буквами было что-то написано, как я поняла, по-ингорински. Так же тихо и незаметно мы покинули библиотеку через потайной проход, прямо в мою комнату. Попрощавшись, Мадонна ушла, а мне пришлось самой разбираться с книгами.

________________________________________

Я очень быстро изучила этот язык, как будто его когда-то знала, но забыла. Даже писать мне было не трудно. Но вот вторая книга меня просто «убила» своими заковыристыми фразами, оборотными словами и терминами. Эта была книга всех знатных семей «Родовые древа ингоринков». Описывались их родословные, их подвиги, их браки с другими семьями и даже какие-то дары, которые их предки получали от богов, а теперь передавались новому поколению с напутствующей речью и ритуалом. Короче — полный бред. В середине книги, я увидела фамилию семьи Чествурд и мне моя память услужливо напомнила разговор профессора Ралинстом и мадам Блю о Риодоне Чествурде.

Эта семья считалась прародительницей всех королей и принцев, хотя ни разу не была у престола. Через поколения или через два, у них в семье рождалась девочка, одарённая не только родовыми дарами, но и даром от богов, который помогал будущему королю взойти на престол. Каждый стремился, что б эта девушка выбрала именно его, а не кого-нибудь другого.

Остались на это время, три брата: Джанн, Риодон, Самуэль; две кузины Мари-Ванесса и Клауди, которые уже замужем, но детей пока нет. Есть и внебрачный сын их отца, Маркуса — Максимильян-Аисандр, но он много лет отшельник и живёт в непроходимых лесах Битлора.

Маркус — глава семьи. Помимо того, что они прародители королей, у них самые мощные дары, и они многое сделали для Ингоринского народа. Перечень обширный и ветвисто написан, так что мне расхотелось читать.

Через пару листов я нашла и семейство Гилберта Мак-Каллироса. Его семья хоть и была богатой, но в их роду присуще было быть строителями или созидателями. Лишь Гилберт выделился из их семьи, потому что боги захотели, что б он построил Крайтор-Соорт для всех семей и народов. Я, может быть, и пролистала дальше, несмотря на древо рода, но имя Виктория Мингарс Ансамба, меня привело в ступор. Открыв шкатулку, я достала метрику и, прочитав, так и присела.

«И что это означает?!» — Подумала я ошарашено. Если сравнить всё это, окажется, что я родственница Мак-Каллироса и Маркуса Чествурда. Я не верила и верила одновременно. Но как проверить так, что б ни быть пойманной?

В двери постучали, и голос мадам Блю проник в комнату. Спрятав книги и документы в шкатулку, я поспешила открыть.

На пороге стояли трое — директриса, мистер Ралинстом и мужчина лет сорока пяти. Его я почему-то испугалась. Вроде на вид симпатичный улыбчивый брюнет с голубыми глазами, но что-то мне не даёт ему поверить.

-Надеюсь, вы не от Влада Гринфольда? — Охрипшим голосом еле-еле проговорила и чуть прикрыла дверь, давая понять, что не впущу.

Трое посмотрели друг на друга, а затем мадам мягко и с какой-то интонацией в голосе спросила:

-Милая, а почему ты так подумала? И что с тобой?

-Со мной всё хорошо. А он уж больно похож на моего отца. — «Отец» я выделила по-особому. Мадам сразу это поняла, а вот мужчины, недовольно прищурились и сделали шаг вперёд.

Если они думали, что я всё же открою, то они крупно ошиблись. Недолго думая, то есть вовсе не думая, я резко хлопнула дверью, а затем внимательно слушала отборный мат. Голос директора, хоть и звучал тихо, но всё же был услышан и мат пропал.

-Милая, я хочу, что б ты через полчаса пришла ко мне в кабинет. Это обязательно.

Они ушли, а я ещё некоторое время не могла ни говорить, ни ходить. Дрожь била всё тело, как будто я была не в комнате, а на лютом морозе. Малкей, придя ко мне, удивился, а потом спросил — «Что с тобой?». Какое-то время я не могла ему ничего сказать — задыхалась и всхлипывала. А затем что-то произошло и всё, что я видела и слышала - увидел хранитель. Мы оба удивлённо смотрели друг на друга. Впервые хранитель, опустившись на колено, чётко произнёс самые древние слова клятвы, которые говорили, наверно, очень давно в этих стенах. Комната вспыхнула голубовато-серым светом, который просачивался через стены, потолок, пол, окно. На долю секунды, замок вспыхнул и оставил голубовато-серый купол.

-Малкей, ты что сделал?! Ты понимаешь, что каждому захочется узнать, откуда вся эта «прелесть». — Я ошеломленно смотрела, то на почти материального хранителя, то в окно.

-Не беспокойтесь, моя госпожа. — Послышались такие родные голоса, и я чуть не плача сползла на пол, смотря на то, как хранитель, встав с колена, подошёл ко мне и протягивает руки. — Только вы и хранители по-прежнему будут видеть защиту и нас. Я просто перед вами обновил нашу клятву, данную очень давно вашему предку. Теперь мы будем более реально выглядеть, и не будем говорить мысленно. Вам останется лишь принять клятву от других.

-Прекрати не медленно, Малкей. — Всхлипнула я и попыталась отползти от него, ведь сейчас я видела перед собой не его, а братьев. Его слова я пропускала мимо себя.

Хранитель, внимательно посмотрев на меня, резко наклонился, подхватив моё тело, перенёс на диван, крепко, но нежно обнял.

Прошло так много времени, и вроде бы я должна была свыкнуться с их уходом, но боль так и не отпустила, а как будто стала ещё ощутимей.

-Тебе пора забыть боль, а помнить лишь хорошие моменты о них. Так ты причиняешь не только себе, но и им боль, отпусти её, оставь лишь тёплую память. — Голоса хранителя тихо, но верно проникали прямо ко мне в душу, в сердце. Они приносили грусть, радость, покой, лёгкую боль. Затем пытались одновременно забрать нестерпимую боль, слёзы, печаль, безысходность.

-Знаешь, изредка души любимых возвращаются, только в другое тело, сущность и если любовь была взаимной, души найдут тебя. Надо просто в это сильно верить.