Тени Предтеч - Виктор Козырев

военкомата, в рядовые, у тебя отличные физические данные, — усмехнулся офицер. — Конечно, служба добровольцем имеет и свои минусы. Тебя не уволят в запас по истечении срока службы, а оставят до демобилизации, но это не важно. Через год-полтора, если ты не будешь валять дурака, и проявишь лидерские качества, тебе могут предложить поступить в училище на офицера.

Я просиял. Путь к заветной мечте, стать офицером хоть и оказался не так прост, но всё-таки был реален. Да и наплевать на то, что в запас меня не уволят через пару лет. Я вообще тогда собирался остаться в армии на всю жизнь.

Кстати, многие не верят, но в то время, даже когда положение на фронте было тяжелее некуда, а наша планета, казалось, вот-вот будет захвачена имперцами, в армию призывали всего на два — три года. Так было, как бы странным это не казалось. Во-первых, призывали ещё и девушек, так что в пушечном мясе недостатка не было, а во-вторых, если Земля падёт под ударами Империи, то надо будет кому-то организовывать сопротивление, партизанить и всё остальное. И третьей причиной было то, что служивших в армии записывали в первую очередь на эвакуацию в колонии. Там могло случиться всё что угодно, поэтому у них должна быть неплохая военная подготовка. На всякий случай.

Вот так вот я, молодой дурак, и попал в армию, в свои семнадцать лет. Так как я готовился к поступлению в военное училище, то учёбу подтянул, дисциплину опять же поправил, кроме того, активно занимался общественной и комсомольской работой, то меня отправили не сразу в действующую армию, а в учебку, где я быстро прошёл сержантские курсы, и только после этого оказался на передовой.

Космодесант, это, знаете ли, даже не ВДВ, это гораздо страшнее. Да и официально мы никогда не назывались космическим десантом, во всех документах фигурировало название: пехотные части космической поддержки. Но грамотных людей, читавших зарубежную фантастику в нашем отечестве всегда хватало, поэтому с чьей-то лёгкой руки, за нами закрепилось название космодесант, которое было удобно своей краткостью, что было хорошо, особенно в боевой обстановке. Раз в месяц, командованием овладевал странный зуд, и они пытались называть нас космопехотой, но безуспешно. Впрочем, по слухам, после войны произошли какие-то сдвиги, но я сомневаюсь.

Понятное дело, служба была не сахар, война всё-таки, которая, как повторяли нам отцы-командиры на политзанятиях, страшнее Великой Отечественной. Вероятно, боялись, что забудем. Хотя как тут забудешь! Один рейд на Арсу чего стоил, или Нотрийский провал! Про более мелкие операции я и не говорю.

А после боевых операций, нас возвращали на Полигон. Сейчас многие уже не помнят этого названия, после официального переименования, а во время войны планета официально звалась МПРО-2ЖК. То есть Млечный Путь, Рукав Ориона, вторая планета, жёлтый карлик. Вторая, это где живут советские граждане, с учётом Земли, разумеется. Полигоном мы его называли в разговорах, чтобы не ломать язык, и отличать от других заселённых миров, которых мы к тому времени освоили аж четыре штуки. Освоили это громко сказано. Единственная более или менее, заселённая планета, где жило аж двадцать тысяч, была МПРО-4КК, а в просторечии Целина. Потому что она снабжала едой армию, и гражданским на Земле кое-чего перепадало. И ещё чтобы враг не догадался хотя им, врагам, было всё равно.

Откуда взялось прозвище «Полигон»? Так изначально он был главной и единственной военной базой, космического флота СССР. Сначала называли просто «База», но оно не прижилось, а вот «Полигон» понравился всем и офицерам, и солдатам и даже учёным, которые возводили университет в километре от нас.

Иногда я считаю эту планету, своей второй малой Родиной, хотя и прожил здесь чуть больше года в казармах, после того как окончил учебку и, получив звание младшего сержанта, был отправлен к месту несения воинской службы. Отсюда я отправлялся на Арсу, Персей, защищал от вторжения Целину. Сюда я возвращался, после Нотрийского провала и прочих как удачных, так и неудачных битв. После войны я тут тоже жил какое-то время, но это другая история.

В наши дни Полигон получил имя Петра Мироновича Машерова, и гражданских здесь в разы больше чем военных, но печать войны, до сих пор лежит на этой планете. Тогда же, здесь из гражданских было несколько эвакуированных университетов, да и те больше заточены под военные нужды.

Но вернёмся ко мне и ефрейтору Михаилу Филиппову, с которым мы засели в неофициальной солдатской курилке, что находилась в небольшом закутке между мужской и женской казармой.

С Филипповым я познакомился, едва попал на Полигон. Он был на год меня старше, а в армию мы попали одновременно, только он сразу в космос, а я ещё учился полгода. Сошлись мы тоже, в общем-то, случайно. Как-то разговорились и выяснили, что мы не просто с одного города, а чуть ли не соседи. Я жил в Рязани, в частном доме на Михайловском шоссе, а он обитал в пятиэтажной хрущёвке на улице Чкалова. Но обнесённое забором железнодорожное полотно, отделяло нас надёжнее государственной границы. И к тому же он учился в семнадцатой школе, а я в тринадцатой. Но это там я с Михайловки, а он с Чкаловки, здесь мы земляки и соседи. На первых порах он мне очень помог, войти в боевой коллектив, утвердиться командиром. Правда, человек он был своеобразный, со временем стал больше вредить, чем помогать (не специально, разумеется), но мы уже сдружились, особенно после совместных боёв, и тут я ему начал прикрывать спину.

Прошла неделя после нашего, совсем не триумфального возвращения, после операции на Пегасе, совместной атаки советского и американского космофлота на имперские позиции в системе белого карлика. Не то чтобы нам сильно досталось, просто мы поспели к шапочному разбору, когда уже почти всё закончилось, а высадка на необитаемые планеты даже и не планировалась. Мишаня долго смеялся и назвал происходящее туристической поездкой, за что чуть не схлопотал выговор от старшего сержанта Зотовой.

И, кстати, нам очень повезло, что не пришлось вступать в бой. После нотрийского провала нас почти полгода укомплектовывали