Параллельные общества. Две тысячи лет добровольных сегрегаций — от секты ессеев до анархистских сквотов - Сергей Михалыч

3.4/ Экологические общины

В гораздо более рациональном и травоядном варианте идеологию «автономных общин как единственного способа пережить близкий конец света» исповедуют многие «глубинные экологи», создающие альтернативные поселения в Европе и США. Их логика такова: когда индустриальная экономика приведет-таки к экологическому апокалипсису, что неизбежно при дальнейшем бездумном росте потребления, на Земле смогут выжить только те, кто был экономически независим от глобального капитализма, то есть жил натуральным хозяйством, не верил медиа, не участвовал в гонке потребления, наладил собственные источники энергии — ветряки, солнечные батареи, термальные источники, перестроил режим питания и стал вегетарианцем и т. п.

Обычно в общинах такого «автономного экосоциализма» живут не более полусотни человек, да и те часто сезонно сменяются. Нередко это городские активисты различных «зеленых» организаций, приезжающие на пару-тройку месяцев пожить «правильной и будущей» жизнью. Зато такая малочисленность позволяет осуществлять внутри общин прямую демократию, отказаться от «представительства чужих интересов» и даже порой подняться до анархистского самоуправления, то есть всеобщего согласия с принимаемыми решениями. Конечно, этих миролюбивых и конструктивных людей трудно сравнивать с «семьей Мэнсона» или гордыми самоубийцами из Джонстауна, и все же идея близкого «страшного конца индустриальной цивилизации» является важным источником их пафоса «организации будущей жизни на коммунитарных основаниях».

Во Франции, например, несколько «экокоммун» объединены в сеть взаимопомощи, которая в последнее время охватила и соседние страны — Италию и Грецию. Проблемы создания новых общин и кризиса общин прежних, внедрение «чистых» технологий и агрокультур, отношения с «экотуристами», которые обожают в эти коммуны приезжать, чтобы недолгое время там пожить и поработать, — все это обсуждается в единой сети, охватывающей несколько сотен постоянных энтузиастов «альтернативной жизни». В США существует аналогичный проект «Кристалл Вотерз», вдохновленный идеями одного из отцов американской демократии — Генри Торо.

Их практика также показывает, что изначальный апокалипсический пафос гаснет постольку, поскольку большое общество относится к ним терпимо, с пониманием, а иногда даже с завистью. Современные «экообщинники» все чаще воспринимают себя не как исключительный эмбрион будущего в обреченной современности, но как одну из форм социального и культурного многообразия. Современный мир оказывается достаточно богатым и гуманным, чтобы позволить себе множество таких вовсе не обязательно конкурирующих форм.

Конечно, по логике экологов, аграрный (авторитарный и циклический) тип сознания в нашей истории сменяется индустриальным и урбанистическим (экспансивно присвоительным, конкурирующим за успех), а после приходит и вовсе новый постиндустриальный человек — биофильский, творческий, не нуждающийся ни в делегированной ему другими власти, ни в полученной от использования других прибыли. Но приход этого нового человека вовсе не обязательно связан с неизбежностью мировой экологической катастрофы. Рост потребностей людей может и без этого развиться в «изменение потребностей», когда возникнет спрос не на вещи и услуги, но на творческие возможности и неотчужденные отношения. «Экологический тип сознания» отнюдь не равен аграрному и не является к нему возвращением, хотя извне жизнь «экообщины» и может напоминать небольшое племя индейцев или других аборигенов. В «экообщине» не просто происходит отказ от городской рыночной «гонки за успехом» и «эксплуатации среды», но, в отличие от маленького древнего племени, всё решают горизонтальные, а не вертикальные связи. Важна способность сотрудничать и учить, а не способность командовать и взыскивать. В них культивируется максимальная индивидуальность и разнообразие, личная ответственность (нет никакой «чьей-то» власти, которая может оказаться виноватой в случае провала) за всё, что происходит в общине. Выбор образа жизни и типа отношений с другими, не в ущерб самому существованию общины, конечно. Поощряется культурное разнообразие и развитие технологий при том условии, что они не вредят, но помогают природе.

3.5/ Атши

В 1990-х годах на территории бывшего СССР было предпринято несколько не очень удачных попыток создать небольшие экологические общины в руинированных и одичавших вымерших колхозах или вообще в дикой природе. Обычно участвовало в каждом таком опыте не более пяти — семи человек, близко знающих друг друга и связанных с «зеленым движением». Ни технических, ни финансовых ресурсов у «общинников», как правило, не было, а такой важный стартовый ресурс, как первичный энтузиазм, быстро иссякал, особенно если община практиковала «пермакультуру» — земледелие без вспашки и химических удобрений. Все это оказывалось затратно, сложно, требовало непривычно много труда и быстро навевало тоску по городской цивилизации, где быть экологом гораздо проще.

Самым заметным и долговременным из таких проектов оказалась коммуна «Атши» в Краснодарском крае, названная так по имени идеальной планеты из утопической прозы Урсулы Ле Гуин, жители которой жили в полной гармонии со средой. Впрочем, символом и идеологом «Атши» с тем же успехом мог стать Снусмумрик из цикла Туве Янсон о Муми-троллях. Коммуна началась как инициативная группа, протестовавшая против вырубки заповедных крымских лесов. И в дальнейшем защита дикой природы оставалась ее важнейшим мотивом и даже источником скромных средств: получаемые активистами на экологические проекты гранты стали базой общинного бюджета.

В идеальном мире своей мечты «Атши» — это такие высоко духовные и равнодушные к материальным благам существа, которые живут в девственных лесах и не позволяют «системе» уничтожать их, некие прекрасные «дикари» из кэмероновского фильма «Аватар». В действительности же, внутри «Атши» как социального проекта, привлекавшего городских неформалов (кришнаитов, растаманов, анархистов, хиппи и т. п.), быстро сложилось устойчивое «ядро» (не более десяти человек, готовых радикально изменить свою жизнь и переселиться в лес) и «река», или «аура», Атши, то есть постоянный поток сочувствующих тусовщиков, которые готовы были пожить такой природной жизнью и побороться за природу некоторое время. Как природоохранный проект «Атши» добилась некоторого успеха, но вот их «автономная коммуна» оказалась «блуждающей» или «мерцающей», то есть вынужденной часто менять место. Ресурсы роста были предельно ограничены, «тусовку» приходилось все время удерживать на расстоянии от «ядра» и т. п. Тем не менее внутри общины быстро сложилась общая этика: потребительский минимализм, самоуправление, запрет на компьютерные игры и т. п.

В идеологии «Атши» легко обнаруживается умеренная апокалипсичность: часто всплывает «обреченность мира», а не просто его бездуховность и несправедливость. Хватает также и гностического пафоса: «в самом восстании и сопротивлении возникает самодостаточный момент свободы». «Противником» объявляется потребительская индустриальная цивилизация, запрограммированная на прибыль и формализовано-иерархическая по своему устройству. Подчеркивается древняя идея чистоты от неправедного мира, столь необходимая для коллективного нарциссизма. И все же «Атши» оказалась мягкой и неустойчивой формой добровольной сегрегации, скорее инициативной группой, совершавшей регулярные, но кратковременные попытки сбежать от большого социума, сохранив в нем при этом роль «представителей интересов природы». Попытки примкнувших к проекту нескольких семей «олдовых хиппи» долговременно поселиться в горной крымской глуши выглядели довольно жалко и мало кого могли привлечь. Община не смогла справиться с воровством и алкоголизмом местных жителей. Сами общинники оказались способными лишь к спорадическим «большим скачкам активности», а не к регулярному тяжелому труду. Соблюдать вегетарианство в таких условиях весьма мучительно, и оно осталось «желательной декларацией», а домашних животных никто в итоге «не контролировал», и дикие хорьки, выходя на ночную охоту, отгрызали головы «общим» гусям, уснувшим «на природе», то есть где попало.

4/ Христианский вариант

Начав с поселения ессеев, мы вспомнили уже об очень многом — гностиках, демонстративной суицидальности еретических общин, апокалипсическом восприятии мира, которое может быть задано, а может и возникнуть в процессе самосегрегации. От этого перебросили мост к современным общинам экологов и неформалов, но совсем ничего не сказали о христианской традиции, доминировавшей на Западе последние семнадцать веков.