Волшебники. Книга 1 - Лев Гроссман

В конце года все растения были уже мертвы или умирали, даже сорняки, и Квентин пробирался глубоко в заросли, собирая на штанах сухие ветки, его кожаные ботинки хрустели, наступая на коричневое битое стекло. Ему пришло в голову, что записка может просто, возможно, содержать телефонный номер сексуальной докторши. Сад был узким, но тянулся на удивление далеко вглубь. В нем было три или четыре больших дерева, и чем дальше он пробирался, тем темнее и еще более заросшим становился сад.

Он мельком увидел записку, высоко наверху, прижатую к решетке, покрытую мертвой лозой. Вдруг его телефон зазвонил: это был отец. Квентин проигнорировал его. Краем глаза, он увидел, как что — то промелькнуло за папоротник, большое и бледное, но когда он повернул голову, оно исчезло. Он протиснулся мимо увядших гладиолусов, петуний, подсолнечников, которые были ему по плечо, розовы хрупких кустов, жестких стеблей и цветов, замороженных в декоративные узоры.

Квентин бы мог подумать, что к тому времени он уже прошел путь до Седьмой Авеню. Он пролезал еще глубже, очищаясь от Бог знает какого токсичного растения. Не хватало, чтобы он еще и отравился гребаным ядовитым плющом. Было странно видеть, что там и тут, среди мертвых растений, несколько живых зеленых стеблей еще торчали, получая средство к существованию, Бог знает откуда. Он почувствовал запах чего — то сладкого в воздухе.

Квентин остановился. Вдруг стало тихо. Ни автомобильных гудков, ни стереосистем, никаких сирен. Его телефон перестал звонить. Было очень холодно, и пальцы онемели. Повернуть назад или идти дальше? Он пролез дальше через изгородь, закрыв глаза и заслоняя лицо от колючих веток. Он споткнулся обо что — то, кажется, старый камень. Его вдруг сало подташнивать. Он потел.

Когда Квентин снова открыл глаза, он стоял на краю огромной, широкой зеленой лужайке в окружении деревьев. Запах спелой травы был подавляющим. Палило жаркое солнце. Солнце это было под неправильным углом. И где, черт возьми, облака? Небо было ослепительно синим. Его внутреннее ухо никак не могло прийти в норму, от чего его подташнивало. Он затаил дыхание на несколько секунд, а затем выдохнул морозный зимний воздух из легких и вдохнул вместо него теплый летний воздух. Он был густым с носящейся в нем пыльцой. Квентин чихнул.

В середине широкой лужайки стоял большой дом, полностью каменный, медового и с серым шифером, украшенный трубами и фронтонами, и башнями, крышами, и козырьками. В центре, над главным домом, была высокая, статная башня с часами, которая поразила даже Квентина как странное дополнение к тому, что выглядело как частная резиденция. Часы были в венецианском стиле: одна из стрелок ходила по кругу 24—часового циферблата, с отмеченными на нем римскими цифрами. Над одним крылом выросло что — то похожее на зеленый окислившийся медный купол обсерватории. Между домом и лужайкой были серии ландшафтных террас и подлесков, живой изгороди и фонтанов.

Квентин был уверен, что, если он бы стоял неподвижно в течение нескольких секунд, все бы вернулось к нормальной жизни. Он подумал, что переживает какой-то тяжелый нервное потрясение. Он с осторожностью посмотрел через плечо. Там не было никаких признаков сада позади него, только некоторые крупные дубы, которые были дополнительной защитой того, что выглядело как довольно нешуточный лес. Ручеек пота потек по его грудной клетке от левой подмышки. Было жарко.

Квентин бросил сумку на траву и сбросил свое пальто. В тишине вяло щебетала птица. В пятидесяти футах высокий тощий подросток, прислонившись к дереву, покуривал сигарету и наблюдал за ним.

Он был примерно того же возраста как и Квентин. На нем была рубашка с пуговицами, острым воротником и очень тонкими бледно — розовыми полосками. Он не смотрел на Квентина, а просто так затянулся сигаретой и выдохнул в летний воздух. Жара не смущала его.

— Эй, — крикнул Квентин.

Теперь он посмотрел. Один раз поднял глаза на Квентина, но ничего не ответил.

Квентин подошел, так небрежно, как только мог. Он действительно не хотел выглядеть, как кто-то, кто понятия не имел, что происходит. Даже без пальто он продолжал потеть, как сволочь. Он чувствовал себя, как расфуфыренный английский исследователь, который пытается произвести впечатление на скептическое местное население. Но было что — то, что он должен был спросить.

— Это — ? — Квентин откашлялся. — Так это Филлори?

Он зажмурился от яркого солнца.

Молодой человек очень серьезно посмотрел на Квентина. Он сделал еще одну затяжку сигаретой, потом медленно покачал головой, выдыхая дым.

— Нет, — сказал он. — Это северная часть штата Нью-Йорк.

ГЛАВА 2. БРЭИКБИЛЛС

Он не смеялся. Позже Квентин будет ему признателен за это.

— Север штата? — сказал Квентин. — Что, как Вассар?

— Я видел, как ты появился, — сказал молодой человек. — Давай, тебе нужно подняться в Дом.

Он выбросил сигарету и устроился напротив широкой лужайки. Он не оборачивался, что бы посмотреть идёт ли за ним Квентин, который сперва не следовал за ним, но затем страх остаться в этом месте самому заставил его бежать рысью, чтобы догнать его.

Лужайка была огромна, размером с несколько футбольных полей. Казалось, нужна целая вечность, что бы перейти её. Солнце подпекало Квентину шею.

— Так как тебя зовут? — спросил молодой человек таким тоном, что бы убедить Квентина, что ответ ему не интересен.

— Квентин.

— Очаровательно, откуда ты?

— Бруклин.

— Лет сколько?

— Семнадцать.

— Я Элиот. Больше ничего мне не говори, я не хочу знать. Не хочу привязываться.

Квентину приходилось идти быстрее, что бы не отставать от Элиота. Что-то было не так с его лицом. Его осанка была очень прямой, а рот был искривлен в сторону, в постоянной полугримасе, которая открывала “гнездо” зубов, торчащих под невероятными углами. Он был похож на слегка недоношенного ребёнка с некоторыми дефектами, которые он пытался скрыть бережным уходом.

Но несмотря на его странное появление, от Элиота веяло естественным самообладанием, что заставляло Квентина сразу стать его другом или просто проводить с ним время. Он, очевидно, был из тех людей, которые чувствовали себя дома в мире — как рыба в воде, в то время как Квентин чувствовал себя как плывущая собака, постоянно изнурительно борясь за каждый глоток воздуха.

— Так что это за место? — спросил Квентин. — Ты здесь живешь?

— Ты имеешь ввиду здесь, в Брейкбиллс? — беззаботно ответил он. — Да, думаю да. — Они прошли далеко по лужайке. — Если это можно назвать жизнью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});