Ненавижу эту сделку (СИ) - Ллейад Этна

Он лишь снова закатил глаза. Я бы поступила также, но он слишком быстро оказался напротив, хватая меня за руку, отчего пришлось вскрикнуть. Это было безумно грубо и даже больно. Хотелось бы вырваться, но этот урод оказался сильнее, чем можно было подумать. Заломив одну мою руку, не давая даже шанса на то, чтобы вырваться, он быстро сцепил ее наручником, а потом, подцепив вторую ладонь, снова заставляя меня вскикнуть от боли, а еще выронить сумочку, которую я так крепко удерживала до этого, полностью закрепил руки за спиной. Вот влипла — так влипла.

— Какого черты ты творишь вообще? — стараюсь извиваться, чтобы ему было неудобно меня держать, но удается слабо. Этот мужлан лишь пригвоздил меня к стене, удерживая одной рукой за плечо. Он оказался слишком близко, настолько, что я ощутила тошнотворный запах спирта из его рта. Как он на ногах стоять умудряется после такого количества алкоголя в крови? Стоило бы брать пример, но сейчас слишком противно, чтобы думать о чем-либо еще, кроме как о скорейшем освобождении от неприятного типа.

— Задерживаю преступницу. — проговорил он, ухмыляясь. Сейчас бы закричать, чтобы позвать охрану. Его бы сразу вышвырнули из клуба, а я бы спокойно пошла дальше соблазнять пьяного друга, затем, чтобы после получить больше наживы. И я бы сделала это. Почти сделала, только вот он вовремя показал мне свою корочку детектива. Тут я уже перестала надеяться на спасение. Звать на помощь — скорее себя в могилу загнать. Значок — это дело другого уровня. И надо же было мне пойти именно в клуб, где грустил коп, ожидая очередного повода кого-либо арестовать. Влипла? Слабо сказано. Я попала не на шутку — а совсем всерьез. И теперь мне уже не было смешно. Игры закончились слишком быстро.

— Ты не имеешь права! Быстро отпусти! Я требую адвоката! — говорю я сквозь зубы, глядя ему прямо в его бесстыжие глаза. Хотя, бесстыжие они были у меня. Он, явно наслаждаясь своей победой, лишь ухмыльнулся вновь. И, отпустив мое плечо, быстро опустился на корточки, поднимая сумочку. Как же я сейчас надеялась на мужскую глупость и полное непонимание женских штучек. Лишь бы не смог открыть клатч, а я бы сейчас бегом побежала куда-то… Хотя, наручники вызовут подозрение, а мои деньги в сумочке. Черт. Сейчас было против меня абсолютно все. Ангелы явно отвернулись, а иначе как объяснить такую подставу? Потому что он через секунду уже открыл мою сумку, доставая оттуда часы.

С совершенно наглым выражением лица, мужчина поднял голову на меня, мотая часами в своей руке.

— Будешь отрицать дальше? — снова ухмылка, от которой мне захотелось прокрутить глаза пару раз вокруг своей оси, потому что простого закатывания будет недостаточно! Клянусь, этот детектив-алкоголик просто упивался моим проигрышем. Я скривила лицо, а потом быстро выругалась. Врать я могу бесконечно, но какой в этом смысл? Сказать, что подбросили? Это уже будет ниже моего достоинства. Так что… придется признать вину и… надеяться на лучшее. Только совсем не хотелось мне в тюрьму. Он тем временем поднялся с колен и начал дальше осматривать мою сумочку. Не хватало только этого.

Доставая бутылек с белым порошком, детектив быстро вскинул брови в удивлении. И я натянула улыбку. Просто черт-черт-черт. Проклятье какое-то, что снизошло на мою голову. Где только туча пропала, что теперь обязана летать над моей головой всегда. Без нее мне будет недостаточно страданий. Ненавижу этот день.

— Да, я принимаю. — пришлось быстро сказать ему, чтобы хоть в чем-то оправдать себя. И, в какой-то степени, я не соврала, что в этой баночке наркотики. Просто не в сто процентной дозировке. Да и принимала их не я… Но какая сейчас уже была разница? Лучше выставить себя наркоманкой, чем добавить обвинений на голову.

— Жаль, конечно, когда красивые девушки подсаживаются на наркотики. — говорит он, рассматривая баночку. Только бы не открыл… а еще, я что, услышала грусть в его голосе? Этим можно воспользоваться. Главное, правильно подать мысль и выставить все в свою сторону. Как обычно бывает — давишь на жалость, тебя жалеют, а после ты на свободе. Вся такая чистая и невинная, продолжаешь свою непыльную работу. — Ну ничего. В тюрьме слезешь. — проговаривает он и улыбается, убирая стеклянную бутылочку в карман. Да что с ним не так? Как вообще человек может вызывать такую ненависть буквально с пары слов? Это какой-то у него особый талант имеется, о котором я ничего не знаю? Иначе как объяснить подобное чувство. А, хотя, знаю. Не надо было ему меня арестовывать! Только, это даже не официальный арест. Просто какой-то фарс. Думай, думай, девочка, как нам нужно выкрутиться из этого дерьма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Никуда не уходи. Позвоню своим, чтобы доложить о тебе. — он явно показательно подмигивает, а после отходит в сторону, наговаривая себе под нос. — Не хватало еще воровок ловить. Лучше бы мне так попался этот ублюдок. — почему-то, прозвучало это очень грустно, даже жалко. Что-то тут было не так. Словно вселенная давала мне шанс на спасение, только я пока не понимала его. Но действовать нужно было сейчас, иначе он позвонит своим и меня точно посадят. Руки сжимаются в кулаки за спиной. Как же давит металл.

— Что за ублюдок? — спрашиваю я, пристально вглядываясь в его лицо. Хватаемся за любую соломинку.

— Хороший слух. — он улыбнулся, наверное, впервые искренне… грустно. Без издевок и ухмылки, но мне все еще было противно. — Ублюдок, что может сейчас убивать такую же девушку, как ты. Но только я не его поймал, а тебя. — он выплюнул мне свои слова. В голове сразу стали всплывать мысли и образы. Не может быть. Неужели он говорит про маньяка, о котором я как раз думала перед тем, как приехать сюда? Так он из убойного отдела. Значит, я ему вообще не нужна. Это мой шанс!

— Эй. — окликиваю его я, но реакции не получаю. Еще пара секунд, и я уже не смогу спастись. — Эй! У меня есть для тебя информация об этом маньяке. — так явно вру, что сама себе удивляюсь. Но это работает, потому что он выключает свой телефон, направляя на меня вопросительный взгляд. Да, молодец. Убери телефон подальше и отпусти меня. В такие моменты я жалею, что мы не живем в фантастическом мире, где я могла бы быть вампиром, чтобы одним взглядом гипнотизировать людей. Скучно. Потому и приходится выкручиваться всеми доступными мне способами, даже такими низкими, как явная ложь. Все выживают, как могут.

— Что ты знаешь? — спрашивает он, снова подходя близко. Только никакого интима не было в этом жесте, скорее — лишь желание надавить посильнее. Заставляя меня путаться в мыслях, давая думать лишь о том, чтобы он отошел подальше. Ведь мне тошно от одного его тяжелого взгляда, пропитого жизнью.

— Вначале освободи меня, и я расскажу, что знаю. — мило улыбаюсь, стараясь не выдавать свои истинные эмоции. Только удавалось это с каждой секундой все труднее и труднее.

Он какое-то время пристально смотрел в мои глаза, отчего хотелось провалиться сквозь землю, сбежать, скрыться. Или, на крайний случай, присесть на корточки, чтобы хоть на пару секунд уйти из его поля зрения. Глупо, конечно. Но я уже была готова и на подобный шаг.

— Ты блефуешь. — снова его ухмылка, а в глазах горечь. Если бы я была не такой хорошей аферисткой, мне бы даже стало совестно, что я дала ему надежду, а потом так легко забрала. Но я не такая, поэтому ели ощутимый укол обвинений быстро закрываю в коробочку, в которую между тем и эмоции с чувствами, что вызвали подобную реакцию. — Теперь ты точно сядешь. — говорит он слишком серьезно, словно обиделся на мою попытку выжить. Снова достаёт телефон.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Черт! Да, я блефую. — быстро выкрикиваю, отвлекая его внимание на секунду. — Послушай. Мне нельзя в тюрьму. Ну пожалуйста. Зачем тебе эта нервотрепка. Давай выпьем и ты расскажешь мне о расследовании. Я умею слушать. — в моих глазах надежда, а на лице жалость… к себе. Главное, сделать лицо великой мученицы, а там может и выгорит. Других шансов у меня уже и не оставалось. Лишь надеяться на чудо.

— Откровенничать с тобой? Да я быстрее застрелюсь. — высказался он, кривя лицо, но звонить пока не стал. Я вижу, как он мнется. Палец дрожит, потому что тот не спешит нажимать на вызов. Неужели я достучалась до него? Он сомневается в том, чтобы сдать меня, а значит… у меня есть теперь реальный шанс выпросить себе свободу. Только я боюсь, что шаг вправо — шаг влево и тюрьма. У него нестабильное состояние из-за проблем в жизни, которые меня не касаются, но на этом можно было бы сыграть. Всматриваюсь в его руки — кольца нет. Так… какие еще бывают проблемы. Развод? Не думаю, что был недавно. Может, проблемы с детьми? Не похож он на семьянина. А вот проблемы по работе подходят почти идеально. Он коп из убойного отдела, а сейчас в городе активно орудует маньяк. Даже не смотря на огромные размеры Нью-Йорка, дело «крошителя» гремит отовсюду. А он, видимо, винит себя в том, что не может поймать его так скоро, как тому хотелось бы. Поэтому новые жертвы он приравнивает к своей вине — не поймал, значит почти что сам убил. Мда. Так жить нельзя, особенно учитывая его работу. Но где-то в глубине души, я могла бы его понять. Ведь если вспомнить то время, когда я отчаянно мечтала попасть в полицию, то могу поспорить, что ощущала бы то же самое, что и он. Да, я не стала бы детективом, но криминалистом бы могла винить себя за то, что не нашла достаточно улик, за то, что не смогла связать их и помочь расследованию. Сейчас я даже чувствую, как начинаю проникаться к нему… пониманием. Только вот ненависть никуда не ушла. Он все еще гавнюк, что решил потешить свое самолюбие, быстро поймав воровку. Маньяка бы так поймал.