Двадцатый - расчет окончен - Валерий Рощин

– Ну, здравствуйте-здравствуйте… – затянул нудным голосом не­знакомый подпол­ковник. Насмешливый взгляд пару секунд блуждал по кровопод­текам и ссадинам; затем, спохватившись, он с театраль­ным удивле­нием поинтересовался: – Ах ты, боже мой! Что же за не­счастье с вами случилось?..

Капитана усадили на стул против стола следователя, бросили на колени какую-то тряпку. Он молчал, неторопливо вытирая кровь с лица, шеи, рук…

– Та-ак… значит, не заладилось у вас с местным уголовным кон­тингентом, – качая головой, продолжал валять дурака подполковник. – Жаль, жаль… А ведь нам частенько предстоит встречаться именно здесь. Понимаете ли, какое дело! Мне постоянно приходится бывать в стенах этого изолятора – как ни крути, а военная Прокуратура замы­кается на Генеральную. Так что, увы, ваши неприятности сего­дняш­ним не­доразумением не ограничатся. Привыкайте, мой друг, привы­кайте…

«Кажется, эта сволочь чего-то добивается, – стараясь унять тяже­лое дыхание, размышлял спецназовец. – Интересно – чего? Всю вину за произошедшее на проселочной дороге я и так взвалил на себя. Ка­кого же хрена еще надо?! Может, ждет признания в том, что это я на пару с Ельциным развязал войну в Чечне?.. Не прокатит – мне в девя­носто четвертом было всего пятнадцать. Ладно, посмотрим, что он замышляет. Паскуда…»

А господин Волынов, официально назвав свою должность, зва­ние, фамилию, имя и отчество, приступил к долгому до­просу. Витие­вато разглагольствуя, он кружил вокруг происшествия на дороге или вдруг резко перескакивал на стремительную и оттого недостаточную подготовку операции у реки. Не гнушался при каждом удобном слу­чае ткнуть ка­питана носом в те статьи Уголовного кодекса и Устава, ко­торые, так или иначе, были нарушены при выполнении группой боевой за­дачи.

– Идиотская ситуация – не находите? – слабо отбивался Дорохов, еще надеясь на элементарную порядочность оппонента.

– Чем же она… идиотская? – усмехался тот.

– Да, я выстрелил в чеченца первым. И теперь сижу перед вами. Но если бы он оказался расторопнее и уложил бы кого-то из ребят – меня опять привезли бы к вам в наручниках, как командира неспо­собного сберечь людей. Хорошие вы придумываете законы. Для себя…

Подполковник встал, заложив руки за спину, прошелся вдоль мутного окна. Допрос длился час. И порой казалось: несчастное должностное лицо утомлено обязанностью оказывать прессинг не меньше того, на которого да­вили бесчисленными статьями и пунк­тами.

– Возможно, – вздохнул Волынов и, щелкнув пальцем по внут­ренней решетке, добавил: – Но в данном случае, вам предъявлено вполне конкретное обвинение. Поэтому не будем фантазировать, что произошло бы, поступи вы в тот момент иначе. Итак… – он возвра­тился к стулу, – минимальный срок по со­вокупности статей обвине­ния набирается немалый. Поверьте, мне очень жаль…

– Сколько? – не дослушав, спросил капитан.

– Лет семь-восемь. Из них парочка годков строго режима. И это, заметьте – минимум.

Сотрудник военной прокуратуры надолго замолчал, уставившись на Дорохова, словно пытаясь в точности распознать реакцию на озву­ченные фразы. Од­нако и тот не спешил выказывать эмоций…

– Ну, и что же будем делать? – нетерпеливо забарабанил паль­цами по столеш­нице следователь.

– Сколько? – повторил Артур.

– Я же вам сказал: лет семь-восемь – не меньше.

– Я спрашиваю: сколько вы берете за свои… услуги?

Волынов скривился в очередной ухмылке и полез в расстегнутый кожаный порт­фель. Покопавшись в каких-то папках, положил на стол несколько скрепленных степлером стандартных листков.

Медленно повернув текст к Дорохову, тихо и значительно произ­нес:

– Предлагаю другую, так сказать, услугу. Ознакомьтесь. Если со­гласны – подпишите здесь и… здесь. Вот авторучка…

* * *

Спустя четверть часа раздраженный подполковник вызвал кон­воира и распорядился отвезти несговорчивого подследственного офи­цера обратно на гауптвахту.

– Прямо по коридору, – заученно пробубнил страж, прикрывая за собой дверь комнаты допросов.

«Как же называют этих людей?.. – гадал капитан, пытаясь от­влечься от гнетущих мыслей о предстоящем заключении и от какого-то странного и явно провокаци­онного предложения следователя. – Инспекторы по ох­ране, надсмотрщики, конвоиры… Или просто ох­ранники?.. Черт их знает… Хотя нет, вспомнил! Вертухаи».

Направляясь к выходу из здания СИЗО, он заметил идущих на­встречу людей. Лиц на фоне окна, светившего ярким пят­ном в конце длинного прохода, было не видно. Кажется, кого-то вели ему на смену – к тому же Волынову из военной прокуратуры…

– Стой. Лицом к стене, – послышалось впереди.

– Арчи! – вдруг воскликнул тот, кому адресовалась команда.

– Ося?! – изумился капитан.

Оба сотрудника изолятора отреагировали моментально и почти хором:

– Прекратить разговоры!

– Да пошел ты! – огрызнулся Дорохов и поспешил обнять друга. – Как ты, Сашка? От контузии оклемался?

– П-почти. Вот з-заикаюсь еще м-маленько. А голова уже н-не болит, – улыбнулся тот. – А п-почему ты т-такой побитый? Кэ-кровь на лице?..

Но сам вдруг дернулся, выгнул спину, приглушенно застонал – стояв­ший сзади конвоир со знанием дела ткнул дубинкой точно в правую почку.

Эта выходка местного «цепного пса» взбесила Артура. Увидев страдание и боль на лице друга, спасшего от верной ги­бели у дороги и не успевшего толком оправиться от контузии, он мгновенно превра­тился в разъяренное животное, в хорошо обу­чен­ную убивать машину. Все разом позабылось, испарилось без остатка: ме­сто действия, пред­стоящее судилище, и без того светивший немалый срок…

Два резких и коротких удара в область сердца отбросили обид­чика на пол.

Второй успел замахнуться, да сразу согнулся пополам, получив ногой в пах; дубинка перекочевала к капитану. Обхватив ею горло слу­жаки, Дорохов быстро осмотрелся, оценил обстановку. И сзади, и спереди коридор пере­крывали двойные двери-решетки, меж которых дежурили нижние чины ох­раны. Ближайший, узрев пота­совку, уже отчаянно вдавливал в стену какую-то кнопку…

Дергаться, пытаясь прорываться сквозь стальные преграды, было бесполезно. Оставалось одно.

И, увлекая назад хрипящего прапорщика, Артур скомандовал:

– Оська, мля, очнись! Давай за мной – в кабинет.

Дверь комнаты допросов с шумом распахнулась. Подполковник Волынов от неожиданности вскочил со стула.

– Сэ-сидеть! – подлетел к нему Осишвили.

И уже два мужика с покрасневшими лицами, жадно хватали воз­дух ши­роко раскрытыми ртами, даже не пытаясь сопротивляться взбунтовавшимся арестантам…

– И что будем делать? – вполголоса поинтересовался капитан.

Оба офицера спецназа стояли возле двери и прислушивались. Из кори­дора доносились торопливые шаги, лязг решеток, приглу­шенные го­лоса, команды… Назревало что-то серьезное.

Оська покосился на связанных заложников и так же тихо пред­ложил:

– Д-давай выдвинем требование, чтобы н-нас выпустили за в-во­рота.

– А если не выпустят?

– П-пригрозим свернуть шею одному из н-них. Они же з-знают: нам это раз пэ-плюнуть…

– Ну, а потом?

– Если п-получится выйти отсюда – сэ-свалим из страны. В г-гробу я видел н-нынешнюю Россию!

– Куда свалишь-то? В Грузию, что ли? – кисло усмехнулся Доро­хов.

– Ч-что мне, по-твоему, п-последние мозги контузией отшибло?! В Европу, кэ-конечно.

– В Евпропу… Размечтался!.. Схлопочем по снайперской пуле в затылки у ворот изолятора. И будет тебе Европа, – прошептал Артур, но внезапно поднял руку, призывая товарища к тишине и, снова при­слушался… – Тихо! Кто-то подходит, – известил он приятеля и при­казал: – Иди к этим орлам и приготовься! Если начнут штурм или за­думают другую пакость – сделай так, что бы наши заложники орали матом на весь изолятор. Только не переусердствуй, понял?

– З-запросто, – кивнул старлей, встал за спиной прапорщика и обхватил руками его голову, словно намереваясь в секунду сорвать резьбу на шейных по­звонках.

В дверь постучали.

– Заходи. Открыто, – крикнул Дорохов.

В кабинет вошел майор. Выглядел он спокойным, но первые же фразы выдали изрядное волнение и неуверенность:

– Я, так сказать… уполномочен… выяснить… Ваши, так сказать, намерения.

– Н-нам нужен автомобиль, – выпалил Осишвили.

Привычным движением вскинутой ладони Артур остановил друга и, твердо глянув на представителя администрации СИЗО, рас­порядился:

– Пусть ваше начальство немедленно свяжется с генералом Ве­рещагиным. Все дальнейшие вопросы мы будем решать только через него. Управление находится в центре города – недалеко отсюда. Даем вам сорок минут…

* * *

Верещагин примчался на служебной «волге» раньше – через пол­часа. У открытых железных ворот его уже поджидал десяток офице­ров Минюста. И скоро по тесноте сумрачного коридора сызнова ме­талось эхо торопливых шагов…