Убежище. Книга первая - Назарова Ольга

С этого дня всё изменилось!

Оказывается, очень важно, когда тебя ждут! Любого ждут! С грязными брюками, потому что был дождь, и машина облила водой, с четвёркой в дневнике, за которую отец устроил грандиозный скандал, с «угрюмой физиономией, на которую смотреть противно – у меня депрессия начинается», как жаловалась Ника. Мишка подозревал, что коту даже на гипотетически возможные Мишкины двойки было бы начхать по-кошачьи три раза!

Оказывается, так нужно, когда ты не просто неприкаянный молодой кошак, невзрачно-подозрительной наружности, а Мишкин кот! Которого он гладит, разговаривает, кормит. Последнее тоже было важно, хотя и не на первом месте. На первом были слова и руки. Вряд ли Мишка понимал, какой силой обладают людские слова, зато кот это осознавал отлично.

– Ты мой хороший! – говорил Мишка и в памяти вдребезги разлетались вопли противного мужика, который пытался ударить кота, – Ты мой друг! – и рушилась холодная безнадёжность из ненужности и неприкаянности.

А руки, которые его осторожно гладили, были источником такого блаженства, что хотелось только закрыть глаза и мурлыкать, мурлыкать, плавая в безмятежном тёплом свете.

Закончился май и учёба в школе, отец получил Мишкины отметки, прикинул, что в этом году у сына результаты на какую-то долю балла лучше, и даже не стал привычно кричать. Ограничился тем, что брюзгливо заметил:

– Надо стремиться к большему, а ты так и застрял на минимуме! – что можно было расценивать практически похвалой.

Мишка предвкушал лето с котом, которого, после длительных размышлений назвал Фёдором. Нет, сначала Фродо Бэггинсом, в честь героя «Властелина колец», но потом поразмыслив, решил, что Федя Сумкин, звучит как-то более разумно.

Что нужно человеку для счастья? Лето, каникулы, друг-Фёдор! Казалось бы… живи и радуйся!

– Зай, я так больше не могу! Ты обещал! Ты клялся мне, что это только до лета! – Ника старательно хлопала глазами, выдавливая из себя слёзы.

Глава 3. Здрасьте, я ваша бабушка

– Все, ну все мои подруги в шоке! Почему я должна терпеть в своём доме чужого ребенка? Отправь своего Мишку к его матери, к своей матери, к какой угодно матери, только у-бе-ри его отсюда! Я не обязана его кормить, поить, одеждой его заниматься! Я хочу нормальную семью! Я своего ребенка жду. Зачем мне тут этот тупой?

Наверное, если бы отец Мишки его любил, ну, хоть немного, хоть чуточку, было бы всё по-другому, но чего нет, того нет… Он даже для вида не стал спорить.

– Милая, я уже всё устроил. К его матери я Мишку отправить не могу – она, то ли во Франции, то ли в Италии, даже не знаю где.

– Я в Испании дом хочу! Ты обещал! – тут же заныла Ника.

– Давай сначала с Мишкой решим! Так вот, с его матерью никак, а вот с моей – совсем другое дело. Я тебе говорил, не знаю, помнишь ли… Она вышла на пенсию, у неё северный стаж, так что вообще-то уже давно могла… Короче, она уже месяц как вернулась в Москву, у неё там квартира. Сейчас там доделывает ремонт после квартирантов, и согласилась Мишку забрать.

– Ой, да… Ты говорил, что она приехала, я ещё просила, чтобы она тут не появлялась! – припомнила Ника. – Но она ж старая…

– Почему старая-то? – даже несколько обиделся нежный сын. – Ей чего-то лет пятьдесят шесть, по-моему…

– Ой, ну конечно старая! – фыркнула двадцатидвухлетняя Ника, блеснув незамутненным сознанием. – Хотя, мне без разницы, главное, чтоб она его забрала!

Звонок сына Людмила Владимировна услышала, когда провожала грузчиков, которые привезли и расставили мебель в отремонтированной квартире. Квартиранты попались исключительно порядочные, особо ничего не было испорчено, но косметический ремонт сделать пришлось.

– Да, слушаю Володя.

– Мам, ты когда приедешь за Мишкой?

– И тебе добрый вечер! Я могу завтра приехать, познакомиться с ним, пообщаться. В конце концов, он же меня не знает. Вы же мне его показывали пару раз всего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ой, ну не начинай! Сколько надо было, столько и показали! Мы же договорились! И вообще, не стоит разводить все эти китайские церемонии. Завтра можешь приехать – завтра и заберёшь! Я уже его личное дело из школы забрал, на днях заеду, переведу его в ближайшую к тебе школу. Доверенность уже подготовлена. Деньги буду перечислять, как и говорил!

– Володь, но он же не диван, а человек! Ребенок!

– Мам, я тебя прошу, не доставай меня! Я не хотел тебе раньше времени говорить, но Ника беременна, и он её дико раздражает! Шмыгает вокруг, смотрит исподлобья, она боится!

Людмила просто силком загнала рвущуюся из горла фразу о Нике! Чуть сдержалась! Судорожно посчитала до десяти и ровным голосом ответила:

– Хорошо, завтра я приеду.

Безмятежное утро превратилось в кошмар, когда на пороге появился отец и объявил, что Мишка сегодня должен собрать свои вещи и уехать к бабушке.

– К какой бабушке? – пораженно уточнил Мишка. Вопрос, кстати, абсолютно правильный – у него их две, и ни одну он не помнил. Папина мама работала врачом где-то на севере, мамина проживала с четвёртым мужем в Венгрии.

– К бабушке Люде, конечно.

Мишка изумлённо хлопал глазами и вдруг вспомнил про Фёдора! Он не может бросить кота!

– Пап, я не хочу!

– Че-го? Ты мне ещё высказывать будешь, что ты хочешь, а что нет?

На памяти Мишки отец ни разу ещё так не орал! Он даже встряхнул Миху за шиворот футболки, хотя обычно и пальцем не трогал.

Слова, как ядовитые шершни роились вокруг, впивались в Миху, который после ухода отца, вывалившего все его вещи на пол, сидел около этой кучи в полном отчаянии. Он НЕ МОЖЕТ бросить Федьку, как бы тут плохо не было, и как бы хорошо не было где-то ещё…

Мишка вылез через окно, кинулся к убежищу, но Фёдора пока не было – он по утрам обходил территорию, вернулся в комнату и застыл в тупом отчаянии.

– Зая! Он не собирается! – нежная Ника не поленилась пойти и полюбопытствовать, скоро ли она избавится от мальчишки.

Наверное, Мишке досталось бы, но в это время к дому подъехала машина Людмилы Владимировны.

– Мам! Познакомься – это моя Ника! – Владимир с гордостью продемонстрировал матери нежное создание с надутыми губками и полным боевым раскрасом на личике.

– Здрасте! – поздоровалась новая невестка.

– Очень рада знакомству! – покривила душой Людмила.

– Вы заберёте его, да? Прям сейчас? А то я в депрессию от него впадаю! – заторопилась Ника.

– Бедный мой Мишка! – подумала Людмила, вспоминая смешного темноволосого и сероглазого малыша, которого ей мельком показывал сын и его первая жена.

– Мам, ты помоги ему вещи собрать, ладно? А то мне по делам пора, а Нике не надо с ним возиться.

– Да, в моём положении… – засюсюкала Ника. – А он такой угрюмый и сердитый всегда.

– Ещё бы! Я б с вами волком бы выла! – Людмила очень радовалась тому, что профессия одарила её стальными нервами, и то, что очень хочется высказать, она может без особого труда держать в себе.

Одного взгляда на растрёпанного и явно заплаканного мальчишку, злобно покосившегося на вошедших, хватило, чтобы оценить размер стихийного бедствия.

– Я не поеду!

– Да кто тебя спрашивает! – Владимир завёлся с полпинка, опасно покраснел, открыл было рот, что-то добавить к уже сказанному, но Людмила ловко вытурила его из комнаты, напомнив, что он торопился по делам. Закрыла дверь и подпёрла ручку стулом, подмигнув озадаченному пареньку.

Глава 4. Свекровь я или не свекровь

– Привет! Ты меня не помнишь совсем, конечно, я – твоя бабушка. Звучит странно. Вроде как, здрасте, я ваша тётя!

– Привет! – с ненавистью процедил мальчишка, не глядя на новоявленную бабушку.