Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба - Олег Верещагин

Окажись каким-нибудь чудом в руках у Олега ружьё — он бы не посмел выстрелить. Всё, на что его хватило — толкнуться вялой ногой от земли и… увидеть второго волка, стоявшего в точно такой же позе ВПЕРЕДИ на тропинке.

«Всё, — мелькнуло в голове у Олега, — кончились каникулы. Съедят.»

В полном ужасе он беспомощно повёл вокруг взглядом, неизвестно кого выискивая — и волки были забыты. С расстояния метра в два на него смотрел… леший.

Точно такой, каким Олег себе его представлял. Туловища и всего прочего видно не было — их плотно прикрывали кусты. А над кустами поднималась голова с человеческим, очень загорелым лицом, изрезанным морщинами, похожими на шрамы. Большую часть лица скрывали седые, густые брови, усы и борода, сросшиеся в одну массу, которой не было названия. Из этой массы посвёркивали удивительно яркие зелёные глаза. Копна седых же волос буйно разрослась на голове лешего. Смотрел он прямо на Олега.

— Чур меня, — пискнул Олег и первый раз в жизни перекрестился.

— Значит, правду собачки сказали, — послышался густой бас из бороды лешего. — К кому через лес направляешься, парень? Эта тропка только к моему кордону выводит. Если в райцентр — то назад и по дороге.

— Собачки?… — Олег повертел головой и покраснел. Конечно, собаки.

Два здоровенных кавказца, а не волки. Это сразу видно. А седой — никакой не леший, а…

— Вы — Антип Никодимович? — дошло до Олега. Ему стало стыдно — старик-то чёрт знает что подумает… Его за лешего принял, собак — за волков. Айм крэйзи, как говорится.

— Я — Князь, — значительно сказал старик и сделал шаг на тропинку, — так и зови — Князем, как все зовут. Крещёное имя-то я и позабыл…

Олег ничего не ответил, потому что онемел от изумления.

Старик был гигант. Никакого, даже крошечного, признака дряхлости обнаружить было невозможно, как ни смотри. Ростом не меньше метра девяносто, одетый в плотную куртку, галифе и сапоги, с ружьём на бедре, он двигался совершенно бесшумно — кусты раздались, пропуская его, а за спиной сомкнулись, так и не издав ни треска, ни шороха. Собаки. Подбежав так же неслышно, сели у его ног — слева и справа, не сводя с Олега пристальных, умных и безжалостных глаз.

Лесник Князь вдруг напомнил Олегу Одина2 из недавно прочитанной книги писательницы Семёновой «Поединок со Змеем» — вот только у старика были оба глаза, да вместо копья — ружьё. Одина — или взаправдашнего князя, какого-нибудь Ярослава Мудрого3, например.

— Вам сто лет?! — вырвалось у Олега. Князь не удивился:

— А то больше. Я года рождения не помню… Так кто ты будешь-то?

— Я Олег Семёнов, — назвал себя мальчишка. — У вас недавно моя мама должна была быть, я насчёт каникул…

— Сын Верки? — старик подошёл совсем близко, внимательно рассмотрел Олега — тому даже стало неуютно под пристальным взглядом. — Была, была она у меня… Что ж ты — за границу ехать не захотел?

— Скучно потому что, — с вызовом, сердясь на себя за свой страх, ответил Олег. — Вы там были?

— Бывал, — признался неожиданно Князь. — Как сказать — скучать не приходилось… В Польше бывал, в Германии, в Чехословакии. В Израиле признаюсь — не довелось, да и не было тогда Израиля. Ну что — коль от заграницы устал, то пошли. Тут недалеко.

Повернувшись, он широко и неслышно зашагал — как поплыл — рядом с мальчишкой, снова покатившим велик рядом.

ГЛАВА 4.

За следующие пять дней Олег ни разу не выбрался в Марфинку. Да и не слишком хотел. Уж очень много вокруг оказалось интересного — такого, что стоило исследовать поближе.

Сперва кордон почти напугал Олега. Тут не было ни электричества, ни радио, ни телевизора — мальчишка и представить себе не мог, что остались ещё на свете такие места! Дом — на фундаменте из дикого камня — был сложен из мощных брёвен чуть ли не в обхват. Небольшие окна — оснащены ставнями, как в кино. Стоял этот дом в центре небольшого двора; его окружала стена — настоящий частокол в два человеческих роста. Крышу дома сложили из берёзового гонта — пластин вроде черепицы. Никакой живности кроме двух псов — Клыка и Бойца — и двух здоровенных меринов — Тумана и Серого — Князь не держал. Ворота — одна узкая створка — держались на могучих стальных петлях и запирались таким же солидным засовом с ушками для замка. Кроме двух будок, конюшни, сарая и здоровенной поленницы во дворе был только колодец — в аккуратной будочке, закрывавшейся плотной крышкой, с отполированным колесом-воротом. С внешней стороны к стене будочки был привешен сплошной умывальник с пипочкой внизу — поддашь ладонью, и льётся вода.

Внутри дом разделялся на две неравные части деревянной стенкой — Олег раньше гадал, что такое «пятистенок», о котором он читал в книжках, даже представлял себе такой пятиугольный дом. На самом деле оказалось, что вот это и есть пятистенок — с пятой стенкой внутри. В эту пятую стенку была встроена большая белёная печь. Мебели почти совсем не имелось, зато над кроватью Князя висели накрест попарно четыре ружья. Точнее — три ружья и карабин «лось» (если кто не знает — ружьё гладкоствольное, а винтовка или карабин — нарезные). Кроме того, было много книг в двух явно самодельных шкафах. Перспектива провести тут МЕСЯЦ ужасала. Свежий воздух, лес, речка и прочее уже не прельщали. «Нужно мне всё это, как зайцу стоп-сигнал!» — угрюмо думал Олег, устраиваясь тем вечером на раскладушке. Тишина — а точнее, непонятные, неясные звуки за дверью дома — его просто пугала, хотя он и самому себе не хотел в этом признаваться. Во всяком случае, мальчишка долго лежал с открытыми глазами, стараясь ни к чему не прислушиваться, пока усталость не взяла своё…

Князь разбудил его ни свет ни заря и задал злому Олегу (спать хотелось!) один вопрос:

— В объезд пойдёшь со мной?

— Пойду, — буркнул Олег, сдержавшись лишь потому, что не привык грубить взрослым.

С того момента он забыл, что такое скука и недовольство.

…Подумайте сами, можно ли быть недовольным, если встаёшь раньше солнца и, позавтракав необыкновенно вкусным молоком — холодным, с хлебом и мёдом — идёшь в конюшню седлать коня? Когда Олег проделал это в первый раз, Князь одобрительно хмыкнул и вынес мальчишке одно из ружей! Правда, патроны дал лишь потом, когда учил стрелять на речном берегу, но всё равно — представьте себе, что вы едете верхом по утреннему, только-только проснувшемуся лесу, а за плечом у вас — НАСТОЯЩЕЕ ружьё! В ту, первую поездку, Олег взял с собой «сидюк», но так и не врубил его ни разу. А вечером Князь сказал:

— А зря ты его таскаешь. Городские многие так делают. Выберутся «на природу» — орут, разные штучки включат, хохочут, а потом пеняют: «Мёртвый у тебя лес, дедуля!» дурачки. От человеческого шума любой лес, наверное, вымрет. Он ТИШИНУ любит. А вот если в лесу сидеть тихо-тихо — тогда многое увидать и услыхать можно. Даже самого себя.

— Как это? — удивился Олег. Князь загадочно усмехнулся в бороду:

— А вот поживи тут подольше, шуми поменьше…

С тех пор Олег не брал с собой плейер. Старый лесник оказался прав на сто один процент. Объехав с ним с утра часть его владений, Олег верхом возвращался домой — и, перекусив, путешествовал уже один. Чаще всего — пешком, лишь к реке уже знакомым путём ездил на велике. А в остальное время — исследовал лес. Это занятие не могло надоесть или приесться. Лес менялся, как море, он всегда был разным, даже если Олег посещал одно и то же место.Князь к вылазкам мальчика относился одобрительно, а на высказанное как-то опасение насчёт диких зверей ответил, что в лесу самый опасный зверь — человек, но людей тут почти не бывает. А звери сами на человека летом никогда не нападут. Главное — вести себя так, как положено в лесу, чтобы он признал тебя своей частью. «В общем, мы с тобой одной крови — ты и я, — вспомнил Олег Маугли, и Князь одобрительно кивнул: — Вот-вот. — и удивил Олега, добавив: — Киплинг правильно писал.» Кроме того, лесник познакомил мальчишку с собаками и предупредил: «Свистнешь — прибегут.» Олег как-то попробовал посвистеть километрах в пяти от кордона — минут через десять Клык возник перед ним, словно из-под земли. Глядя вопросительно и удивлённо. Кажется, он обиделся на «пустой вызов», и вечером Олег задабривал его мослами от ужина (за «немясными» продуктами Князь ездил в деревню, и еды на кордоне хватало — вкусной может быть ещё и потому, что Олег не садился за стол, не устав от своих экспедиций или просто от колки дров; да, и этому он более-менее научился и практиковался постоянно, благо — Князь сказал, что лишних дров не бывает). Иногда правда по вечерам Олег, укладываясь спать, думал лениво: «Сгоняю завтра в Марфинку…» — но утром его будил Князь, и всё начиналось сначала. До Марфинки ли было, если вокруг лежал лес — сырые тенистые ложбинки, залитые солнцем поляны, буреломная, тенистая и загадочная чаща, лесные роднички, бобровые хатки над рекой, увиденная однажды на берегу ручья возня волчат, потрясающий жутью и величественностью миг, когда Олег однажды натолкнулся на краю сумрачного болотца на лося… И ещё столько разного, что можно было увидеть — если просто посидеть тихо-тихо. Сперва Олег хотел попросить Князя взять его с собой на охоту, но потом без сожаления подумал, что стрелять в обитателей этого особого мира — леса — он просто не сможет. Ему хватало и стрельбы по мишеням, на которую старый лесник не скупился. Патроны он делал сам, и Олег с удовольствием помогал ему по вечерам — когда поужинали, все дела переделаны, а спать ещё не хочется. Мальчишка боялся, что будет скучать без аудио-видео, но скука пока что не показывалась даже когда Князь зажигал керосиновую лампу, и они усаживались около стола. Было у Олега ещё опасение — а не окажется ли он «лишним» для привыкшего жить в одиночестве старика, но Князь, казалось, наоборот — был доволен, что рядом есть кто-то, с кем можно поговорить. Запас рассказов у него был огромный, и Олег даже не всегда знал — верить или нет. Первые два или три вечера он только слушал, потом начал и сам рассказывать старому леснику про школу, про заграницу, про дом — с радостью и удивлением убеждаясь, что Князю интересно слушать и разные истории про класс, в котором учился Олег, и про здешние лесные «открытия» мальчишки, и про любимые фильмы Олега… Может быть, Князь просто соскучился по людям?