Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба - Олег Верещагин

Людей не было. Зато встречались собаки — беспородные и неагрессивные. Им было скучно и жарко.

Олег начал опасаться, что всё-таки заблудился. Где тут первый левый поворот, откуда? Но и спросить было не у кого — оставалось крутить педали.

Бряканье и стук, послышавшиеся где-то сбоку, из-за стены сорняков, Олег не смог определить сразу. Стук, грымс, бряк, скрип, хряп, фрр… что такое?!

Над зарослями появилась кепка. Плоская и засаленная, она плыла, как по зелёному морю, то ныряя, то лихо появляясь вновь. Потом из зарослей возникла неопределённого цвета лошадь, запряжённая в первую в жизни телегу, которую Олег увидел вблизи. Телега подпрыгивала и тряслась, как припадочная, отчего человек, сидевший боком на передке, был похож на преступника, которого с особым садизмом казнят на электрическом стуле. Именно телега издавала жутковатые звуки, да ещё лошадь пофыркивала.

Хозяин этого транспортного средства был старик — за шестьдесят, а сколько точно — неясно, сухощавый, невысокий, с морщинистым, красно-кирпичным лицом. Несмотря на жару, одет он был в бесформенный и бесцветный пиджак на голое тело, такие же брюки и кирзовые сапоги.

— Здравствуйте, — Олег остановился. Кивнув, «водитель кобылы» издал какой-то горловой звук, его лошадь послушно замерла и меланхолично протянула горбоносую морду к травке на обочине. Она — лошадь, а не травка — ничуть не напоминала Олегу тех коней, на которых он учился ездить в конно-спортивной школе вот уже два года. — А вы не подскажете, где Марфинка?

В глазах старика промелькнуло удивление. Он молча повёл рукой вокруг и странно булькнул. Олег догадался, что старик — немой и сам удивился чувству неловкости, которое вдруг охватило его.

— Понимаете, — торопливо начал он. — мне надо на кордон, а я не знаю, я, по-моему, заблудился…

Старик кивнул и похлопал по телеге за своей спиной, потом — показал на велосипед мальчика и похлопал тоже. Улыбнулся. Олег неожиданно вспомнил, как мама ему рассказывала про немого Романа, которого страшно боялась в детстве; её пугало то, что человек не умеет говорить, а только мычит. Интересно, а это не он?

Олег погрузил велик сзади и вспрыгнул на место, по которому похлопал немой — передок рядом с ним. От досок телеги пахло сеном и ещё чем-то, но не очень приятным. Немой щёлкнул вожжами, чмокнул — лошадь оторвалась от травы и двинулась вперёд. Олег схватился руками за какие-то доски и крючки — трясло немилосердно.

Немой вопросительно поднял брови и пальцем показал на Олега. Мальчик ответил:

— Я сын Семёновой. Вера, Семёнова — может, помните? Вы же ведь Роман?

И подумал, что мама зря боялась этого человека. Роман вдруг закивал, его лицо расплылось в удивительно доброй улыбке. Он показал жёлтые, насквозь прокуренные, но крепкие зубы и потрепал Олега по плечу, что-то мыкнув. Потом — всмотрелся в лицо мальчика и снова кивнул. Обрисовал пальцем овал и поднял корявый большой палец с чёрным ногтем.

— Похож на маму? — понял Олег. Немой засмеялся, кивая. — Мне говорили.

Так странно было ехать рядом с этим стариком — и понимать, что он видел маму девчонкой, младше Олега. И как давно это было…

Оказалось, что деревня-то совсем рядом. Олег догадался, что ехали они, скорей всего, через разрушенное колхозное хозяйство — он мог только удивляться тому, как много всего было тут настроено. А сама Марфинка, представлявшая собой просто одну невероятно длинную улицу, обрамлённую густыми садами, начиналась за широкой, разбитой дорогой, ещё сохранившей следы асфальта.

Старая деревня не показалась Олегу брошенной или запустелой. Народу на улице, в садах, дворах, на огородах было немало, и отнюдь не только бабки и дедки. Во многих дворах стояли машины. Виднелась речка, на её берегу Олег различил два десятка мальчишек и девчонок — кто купался, кто ловил рыбу, а кто уже загорал.

Но потом они проехали мимо большого сельского клуба — так было написано на облупившейся вывеске, помещённой между двух пар колонн, поддерживавших навес. Одна колонна накренилась, прямо на крыльце выросла берёзка, стенд с надписью КИНО был пригнут к земле и пуст. В таком же состоянии был и сельский магазин — только там трава и деревца не просто заполонили крыльцо, а обосновались и на крыше, поднялись до верха окон. Олег понял, что все, кого он видит — родственники, приехавшие на лето, «дачники». А что тут зимой?! Страшно подумать… Да и сейчас — он заметил — больше половины домов смотрят на мир из зарослей бурьяна незрячими, заколоченными окнами.

Мальчишке стало грустно и почему-то обидно. Но не надолго. Подскакивая на телеге, с наслаждением втягивая чистый воздух, щурясь на тёплое солнце и по-прежнему удивляясь тишине, Олег подумал беззаботно, что таких деревень много, а каникулы у него раз в году. Сейчас. И это неплохо, что тут приезжие ребята — с ними будет легче найти общий язык, чем с деревенскими, а значит, скука не грозит.

…Дед Роман провёз Олега не только через всю деревню — по этой бесконечной улице — но ещё и довёз до поворота. Песчаная дорога — без следов — уводила в сосновый бор, откуда тянуло прохладой и приятным запахом.

— Спасибо, — Олег соскочил с телеги, потянул велик. — Мне сюда?

Немой закивал, улыбаясь, показал рукой и довольно долго смотрел Олегу вслед. Потом мальчишка услышал, как непередаваемо завопила отбывающая телега.

В бору — слов нет! — было красиво и здорово. Вот только ехать по этой песчаной дороге было просто невозможно — велик буксовал, и при всей лесной прохладе с Олега полил пот. Тогда он соскочил с машины, разулся, затолкал в кроссовки носки, повесил обувь, связав шнурками, на руль и зашагал по тёплому песку, ведя велосипед «в поводу». Местами в песке, правда, шишки, сосновые иголки, но идти было легко и приятно — во всяком случае, приятней, чем крутить педали.

Песчаная дорога взобралась на холм, где росли особенно высокие сосны, резво спустилась вниз и превратилась в небольшой пляжик на берегу речки — скорее всего, той же самой, которую Олег видел, проезжая по Марфинке. В чистой воде у берега над жёлтым песчаным дном маневрировали, как подводные лодки, мальки — неизвестной принадлежности, но шустрые. Олег просто не мог устоять перед искушением — он весь вспотел, успел побывать в грязной канаве, а тут — вода. Коро-че говоря, уже через полминуты велик и барахло лежали на песке, а сам мальчишка плавал на спине посреди реки. Прошло немало времени, прежде чем он вспомнил, что надо продолжать путь — и так задержался.

Чтобы поскорей обсохнуть, Олег сел на велик в плавках, а одежду перекинул через руль рядом с кроссовками. Но, как выяснилось, комары оценили такую смелость — пришлось снова останавливаться и одеваться, а потом — катить дальше. Песок больше не мешал — под колёсами была обычная, слегка неровная лесная тропка, сосны сменились дубами и зарослями бузины на прогалинах. В сырых ложбинках росла малина — густющими зарослями, а местами мелькали коврики из земляники — к сожалению, ещё не поспевшей, но это всё впереди… На повороте Олег спугнул сову — с треском сорвавшись с какой-то ветки, большая серо-белая птица, до смерти перепугав мальчишку, зигзагом бесшумно полетела вперёд и исчезла среди деревьев.

— Вот ёлочки зелёные, — сказал Олег, чтобы успокоиться. И подумал, не заблудился ли? Нет, похоже — тропка под колёсами хоть и не особо накатанная, но явно используется, а кому тут ездить, кроме лесника? Вот только от деревни далеко — не накатаешься туда-обратно… Или есть короткий путь? Надо будет спросить…

Удерживая руль одной рукой, Олег полез в рюкзак за «сидюком», в котором, как он помнил, стоял наготове диск с его любимым «Наутилусом» — старый концерт «Разлука». Но именно в тот момент, когда Олег слегка обернулся, он увидел в конце тропинки — у поворота, где спугнул сову — огромного волка.

Сказать, что мальчишка испугался — значит, соврать. Испугом такое не называется. Он обмер, чудом не свалившись с велика, рот мгновенно пересох, руки и ноги ослабели и стали чужими. Огромный серый зверь, опустив хвост, похожий на здоровенный батон и пригнув массивную, лобастую голову, неспешно трусил по следам добычи, выбрасывая крепкие лапы и чуть раскачиваясь туловищем. Потом — остановился шагах в двадцати от Олега и поднял голову — хмурый, с жуткими золотистыми глазами. Посмотрел на мальчишку внимательно и оценивающе.

Окажись каким-нибудь чудом в руках у Олега ружьё — он бы не посмел выстрелить. Всё, на что его хватило — толкнуться вялой ногой от земли и… увидеть второго волка, стоявшего в точно такой же позе ВПЕРЕДИ на тропинке.

«Всё, — мелькнуло в голове у Олега, — кончились каникулы. Съедят.»

В полном ужасе он беспомощно повёл вокруг взглядом, неизвестно кого выискивая — и волки были забыты. С расстояния метра в два на него смотрел… леший.

Точно такой, каким Олег себе его представлял. Туловища и всего прочего видно не было — их плотно прикрывали кусты. А над кустами поднималась голова с человеческим, очень загорелым лицом, изрезанным морщинами, похожими на шрамы. Большую часть лица скрывали седые, густые брови, усы и борода, сросшиеся в одну массу, которой не было названия. Из этой массы посвёркивали удивительно яркие зелёные глаза. Копна седых же волос буйно разрослась на голове лешего. Смотрел он прямо на Олега.