Найти свою звезду - Барбара Картленд

«И как папа ухитрялся сводить концы с концами?» — в отчаянии задавала себе вопрос Тарина.

Она продала все, что имела, но ей удалось выручить не больше нескольких фунтов.

Девушка нервничала в ожидании свидания с кузиной, которую не видела уже два года. Чтобы хоть как-то улучшить свой вид, Тарина поправила дешевую шляпку.

За последнюю неделю у нее не было времени вымыть голову, и поэтому волосы утратили тот рыжеватый блеск, который, как говаривала мать Тарины, девушка унаследовала от своих австрийских предков.

— Как забавно, Тарина, — как-то сказала ей мать, — что рыжеватые волосы, характерные для уроженцев Вены и неизменно вызывающие восхищение окружающих, не проявлялись в нашей семье в течение двух поколений и вот появились вновь.

— Моя прабабушка была красавицей? — спросила Тарина.

— Так мне говорили, — ответила мать. — И к тому же очень талантлива. У нее был великолепный голос, и, судя по ее дневникам, в Вене ее часто приглашали на приемы. Дважды она пела в Шенбруннском дворце для императора Франца Иосифа и императрицы Елизаветы, у которой, кстати, тоже были рыжие волосы.

— Как ты думаешь, у меня тоже был бы хороший голос, если бы я имела возможность учиться? — поинтересовалась Тарина.

Мать улыбнулась.

— Не знаю, дорогая, — ответила она. — В церкви ты поешь замечательно, но ведь это отнюдь не то же самое, что суметь очаровать большую аудиторию. — Она помолчала, а затем продолжала: — В одном ты можешь не сомневаться — нам с папой было очень нелегко собрать те деньги, что мы платим за твои уроки, и на большее рассчитывать невозможно.

Тарина не раз замечала, что, когда она счастлива, волосы у нее будто светятся, а когда плохо себя чувствует или чем-то огорчена, замечательная рыжина куда-то исчезает и волосы становятся тусклыми. Они словно отражают ее настроение и состояние духа.

Сейчас из-под шляпки виднелось лишь несколько прядей, а вот кожа, всегда отличавшаяся замечательной белизной, под лучами зимнего солнца казалась прозрачной.

Глаза, которые временами могли приобретать зеленый, а временами — серый оттенок, потемнели от беспокойства и тревоги, снедавших девушку.

— А что, если — страшно подумать! — кузина Бетти откажется принять меня? — прошептала Тарина в испуге. — Что мне тогда делать? Куда идти?..

Дверь распахнулась.

— Ее светлость ждет вас, мисс, — провозгласил дворецкий.

— Благодарю, — откликнулась Тарина.

Она последовала за ним через холл и начала подниматься по лестнице на второй этаж.

Сквозь открытую дверь Тарина увидела огромный зал для приемов, в котором стояли стулья и диваны в стиле Людовика XIV, а на полу лежал ковер довольно блеклого оттенка. Обстановку дополняли несколько строгих канделябров.

Однако Тарина смогла окинуть зал лишь беглым взглядом, ибо дворецкий повел ее дальше.

Они дошли до конца коридора, и провожатый Тарины распахнул перед нею дверь комнаты, которая, как поняла девушка, была будуаром хозяйки.

Тарина была знакома с подобным помещением лишь понаслышке, со слов матери, и всегда страстно желала увидеть будуар своими глазами. Это, без сомнения, был именно он. На окнах висели бледно-голубые парчовые шторы, а на полу стоял шезлонг того же цвета.

Вся обстановка комнаты создавала впечатление изысканной женственности, которое усиливали внушительных размеров вазы с садовыми гвоздиками. Они наполняли воздух будуара неземным благоуханием и многократно отражались в висевших на стенах огромных зеркалах, обрамленных золочеными рамами.

Комната была пуста. Тарина начала оглядываться в поисках кузины, но тут дверь в другом конце будуара распахнулась и кто-то вошел.

С легким замешательством девушка двинулась навстречу, и в тот же миг вошедшая воскликнула:

— Тарина! Я просто не верю своим глазам! Что ты делаешь в Лондоне?

Тарина подошла поближе.

— О Бетти… Как мило с твоей стороны принять меня.

— Разумеется, я рада видеть тебя, — откликнулась леди Брэдуэлл. И тут же с тревогой добавила: — Но почему ты в черном?

— Месяц назад умер папа.

— О, какое горе! А я даже не знала… Тебе будет очень его не хватать.

— Даже больше, чем ты думаешь. Теперь, когда он умер, я, как ты понимаешь, должна сама зарабатывать себе на жизнь.

— Бедное дитя! — сочувственно произнесла леди Брэдуэлл. — Давай сядем, и ты мне обо всем расскажешь.

Она села на уголок дивана, а Тарина поместилась рядом.

Глядя на кузину, девушка подумала: «Какая Бетти красавица! С ней никто не сравнится».

Белокурые волосы и голубовато-зеленые глаза делали леди Брэдуэлл похожей на женщин с картин Фрагонара2. Тарина не сводила с кузины восхищенного взгляда.

— Какая ты очаровательная, Бетти! Гораздо красивее, чем была… Но что-то в тебе изменилось.

Леди Брэдуэлл улыбнулась:

— Так все говорят. Это потому, что я какое-то время жила в Париже. После смерти мужа один из его родственников, который всегда хорошо ко мне относился, предложил мне пожить у него.

— Я с огорчением узнала о смерти твоего мужа, — сочувственно откликнулась Тарина. — Л знаю, что папа писал тебе…

— Да, он написал мне прекрасное письмо, — подтвердила леди Брэдуэлл. — Но должна сказать тебе откровенно — потеря мужа меня не печалит.

— О Бетти! Что ты такое говоришь?! — в ужасе воскликнула Тарина.

Леди Брэдуэлл вздохнула:

— Последний год перед смертью муж тяжело болел. Какая скука была ухаживать за ним, если бы ты только знала! И вообще он был со странностями. А что ты хочешь — он ведь был старше меня на целых сорок лет!

— Да, я знаю, — отозвалась Тарина. — Но все вокруг считали, что это очень удачный брак, а твой муж — весьма влиятельный человек.

— Наверное, он по-своему старался быть милым со мной, — признала Бетти. — Но понимаешь, Тарина, я обожаю вечера и балы, а вместо этого мне приходилось сидеть дома и развлекать друзей Артура — таких же стариков, как и он сам. До сих пор у меня не было возможности как следует повеселиться. — Глаза леди Брэдуэлл наполнились слезами. Справившись с собой, она продолжала: — Как все-таки чудесно очутиться в Лондоне! Быть независимой, поселиться в таком богатом доме, иметь великолепные, самые модные наряды!

— И кучу поклонников, которые обожают тебя! — добавила Тарина.

— Разумеется, — подтвердила Бетти. — Я здесь признанная красавица. А скажи, Тарина, как ты думаешь…

Прошедших лет как будто не бывало, как будто Бетти снова семнадцать и она на правах старшей делится с пятнадцатилетней Тариной, которую считает еще ребенком, своими полувзрослыми тайнами, а та внемлет ей так же восхищенно, как в былые дни…