Убежище - Бренда Новак

— Фейт просила… передать тебе… что хочет встретиться с тобой на кладбище… вечером в одиннадцать часов.

Глава 2

Хоуп сидела в парке на качелях. Было уже темно, и единственный свет давала луна да фонарь на другой стороне улицы. Она ждала Фейт. Сестра попросила о встрече на кладбище, но она все равно бы не прошла мимо качелей, а у Хоуп не было никакого желания заходить на кладбищенскую территорию. И совсем не из-за боязни привидений. Она не любила Супериорское кладбище, потому что старые и покосившиеся надгробия напоминали о тех, кто так и не смог вырваться из рабства Предвечной апостольской церкви. Здесь похоронят ее мать и сестер, хотя они никогда по-настоящему не жили…

— Хоуп, это ты? — послышался сзади из темноты голос Фейт, и Хоуп обернулась.

— Я. Иди сюда и садись рядом.

Сестра вошла в полосу лунного света, защищающим жестом придерживая раздувшийся живот, и Хоуп поразилась его размерам. Сколько же у нее месяцев? Восемь?

Фейт внимательно огляделась, словно боясь, что кто-то их увидит.

— Спасибо, что пришла.

— Хочешь, поговорим где-нибудь в другом месте? — спросила Хоуп. — Мы можем сесть в машину и куда-нибудь поехать.

— Нет. Если я сяду с тобой в машину… — Фейт не закончила предложение. Она села на качели рядом с Хоуп и стала медленно раскачиваться, отталкиваясь ногами.

«Что будет, если ты сядешь со мной в машину?» — чуть не спросила Хоуп, но ей не хотелось давить на сестру. Хоуп хотела дать ей возможность сказать то, ради чего она сюда пришла.

По Мейн-стрит прогрохотал старый грузовик. Хоуп видела, как он остановился на красный свет на перекрестке у парка и потом тронулся с места, когда на светофоре зажегся зеленый. В Супериоре было не слишком плотное движение, особенно поздно вечером. Предвечная апостольская церковь не поощряла хождение по магазинам и посещение кафе с ресторанами в Священную субботу, поэтому то немногое, что вообще открывалось, работало только до пяти. Даже бензоколонка.

— Значит, ты умеешь водить машину? — спросила Фейт, когда грохотание грузовика стихло и единственным нарушавшим тишину звуком стал скрип качелей.

Хоуп кивнула:

— Да, с девятнадцати лет.

— И куда ты поехала сегодня? После того как ушла из парка.

— В Прово. Я подумала, что будет интересно пройтись по незнакомому моллу.

— Прово же очень далеко отсюда.

— У меня было время. — Глубоко вздохнув, Хоуп посмотрела на сестру. — Это ведь Эрвин, не так ли? — спросила она. — Отец твоего ребенка — Эрвин.

Лицо Фейт неприязненно исказилось.

— Да. Как ты узнала?

— Нетрудно было предположить.

Наступило молчание.

— Но если ты беременна от Эрвина, значит, вышла за него замуж?

— А как ты думаешь? Он притворяется, что живет по Евангелию, хотя на самом деле он высокомерный, злобный и скупой.

Даже когда она была ребенком, а Эрвин угощал ее сладостями, которые всегда таскал в карманах, шестое чувство подсказывало Хоуп, что у его нетерпеливой улыбки есть темная сторона. Хоуп делала все возможное, чтобы держаться от него на расстоянии, и в конце концов это привело ее к открытому неповиновению. У Фейт же был более спокойный и терпеливый характер. Ей было всего восемь лет, когда Хоуп видела ее в последний раз, но даже тогда сестра всегда стремилась к миру и спокойствию. Типичный средний ребенок, она напоминала котенка, который при малейшем намеке на похвалу или внимание сворачивается клубочком и начинает мурлыкать, — самая терпеливая и послушная из пяти дочерей Мэрианн.

«И вот что принесла ей эта покладистая натура», — горько подумала Хоуп, глядя на округлившийся живот сестры. Принесла ребенка Эрвина.

— А что, Черити тоже отказалась выходить за Эрвина? — спросила она. — Почему выбор пал на тебя?

Фейт нахмурилась и искоса глянула на Хоуп:

— Ты сделала именно это одиннадцать лет назад и опозорила папу перед всей церковью. Думаю, он не хотел побуждать Черити сделать то же самое.

— Думаешь, она бы отказалась?

Фейт пожала плечами:

— Черити больше похожа на тебя, чем я.

— А ты считаешь, что женщина должна выходить замуж за человека, которого терпеть не может, чтобы потешить гордость отца?

— Нет. — Фейт поерзала, и качели скрипнули. — Эрвин всегда восхищался тобой. Он просил папу отдать ему тебя, когда ты была еще маленькая, и папа ему пообещал, вот и все. Я просто пытаюсь объяснить, почему папа сделал то, что сделал.

— Фейт, я понимаю, почему он так поступил. Но это не значит, что это правильно. Я любила другого.

Фейт затормозила качели мыском теннисной туфли. Казалось, она только что заметила, что длинный подол ее хлопкового цветастого платья волочится по земле.

— У Черити тоже были причины не выходить за Эрвина, — сказала она.

— Что ты имеешь в виду?

— Я говорю о Боннере.

При упоминании его имени по позвоночнику Хоуп прокатился озноб.

— При чем тут он?

— Через пару лет после твоего отъезда его родители пришли к отцу, чтобы сказать, что они молились о будущем для Боннера и Бог сказал им, что Черити должна стать его первой женой. И еще сказали, что Бог хочет наградить его за то, что он не сбежал с тобой.

Наградить его? За то, что он цеплялся за безопасность, которую давали родители и их традиции, даже если сам в них не верил? За то, что разбил ей сердце?

Хоуп заставила себя выровнять дыхание, набрать воздух и потом выдохнуть. Тогда боль стихнет…

— Так Черити вышла за Боннера? — спросила она. Собственный голос показался ей тихим и дребезжащим. — И именно их детей я видела сегодня с Черити?

— На самом деле у них трое детей, — сказала Фейт. — Старшую ты, наверное, не видела. Перл, Ладонна и Адам.

Хоуп хотелось пригнуть голову к коленям, чтобы прекратить нахлынувшее на нее головокружение, но она сказала себе, что после одиннадцати лет отсутствия переживет эти новости. Ее чувства к Боннеру давно уже превратились в полное разочарование, так ведь? Она могла быпредположить, что произойдет нечто подобное.

— У него есть еще жены?

— Ему пришлось жениться на вдове Филдс.

— Потому что…

— Потому что никто больше не хотел этого делать, я думаю. Она подала прошение святым братьям, и они так решили. Это было что-то вроде соглашения.

Хоуп не знала, что и сказать. Несмотря на то что Боннер был восемнадцатилетним мальчишкой, когда они клялись друг другу в вечной любви, она ожидала много большего. Казалось, он никогда не шептал ей во тьме тех слов и никогда не вынашивал планы, которые в итоге привели к страданиям.

— Кроме того, примерно три года назад он женился еще на Джоанне Степли. И уже попросил руки Сары. На будущее, когда она достаточно повзрослеет, — добавила Фейт.

Услышав имя еще одной своей сестры, Хоуп почувствовала, что у нее на голове зашевелились волосы.

— Он хочет получить Сару?

— А почему нет?

— Ейвсего четырнадцать!

— Ейтак хочется получить мужа моложе сорока, что она готова выйти за него немедленно.

Хоуп с отвращением вздохнула:

— Это безумие, Фейт. Она еще совсем ребенок. Когда ей исполнится восемнадцать, ему будет тридцать два. Не так уж далеко от сорока.

— Может, где-то там это и кажется странным, но не здесь. Тебя долго не было.

Слишком долго. Или недостаточно долго. Хоуп не могла решить, что правильней.

— Почему ты вернулась? — спросила Фейт. — Надеялась, что… может быть… Боннер передумает?

Хоуп коснулась своего собственного живота, снова ощущая фантомный толчок ребенка Боннера. Она много думала о Боннере все эти годы, мечтала, что он передумает и найдет ее, что они заберут ребенка и заживут одной семьей. Но она знала, что если у него не хватало мужества уехать с ней, когда на кону была их любовь и ребенок, то оно уже и не появится.

Хоуп ничего не ответила, и Фейт ухватилась за качели.

— Я уверена, что он принял бы тебя назад, — сказала она. — Я видела его лицо, когда Черити сказала ему, что ты была в парке.

— Ты ошибаешься.

— Нет, я видела сожаление и… боль.

Какую бы боль Боннер ни испытывал, она не сравнится с той, что вынесла Хоуп. Она в этом не сомневалась.

— Значит, ты считаешь, что я должна стать его… какой? четвертой женой? — спросила она и горько рассмеялась. — Джед был бы счастлив.

— Это точно, — искренне сказала Фейт.

Хоуп покачала головой:

— Нет, это всегда напоминало бы о том, что я в итоге поступила по-своему. Он не может создать такой прецедент. У него еще остались две дочери, которых можно принудить к нежеланным бракам. Возможно, он даже планирует отдать их Эрвину.

Фейт съежилась.

— Я так не думаю. Ему не слишком нравится, как Эрвин обращается со мной. Где-то в глубине души папа знает, что ты была права насчет Эрвина. Он просто не готов это признать.