Исповедь мага. Роман в четырех частях - Николай Солярий

Нет, такую трусость я себе не простил бы, решил идти – значит, пойду. Вокруг тишина, слышу, как сердце в груди стучит; если бы меня в тот момент кто-нибудь окликнул, оно бы разорвалось.

Вот она, оградка. Я открыл калитку…

Взгляд сразу же выхватил кол. Взявшись за него обеими руками, стал раскачивать и, когда он стал двигаться свободно, крепко прижал его к себе и потянул вверх; он поддался легко. Вынимал я его осторожно, чтобы комьями земли не засыпать случайно отверстие. Так же аккуратно уложил его вдоль оградки. Запахло гнилью и сыростью. Ну вот, половина дела сделана. Теперь на очереди колдовской обряд. Руки были грязными, но о какой-либо дезинфекции я не помышлял. Раскрыв конвертик с лезвием и занеся палец левой руки над образовавшимся отверстием, чиркнул по нему бритвой. Рана получилась глубокой, кровь просто струйкой полилась в эту дыру, а я громко вслух начал читать клятву отречения. В теле появилась слабость, закружилась голова, и земля стала уходить из-под моих ног…

Сознание ко мне вернулось только под утро. Я лежал на могильном холмике вверх коленями, палец уже не кровоточил, руки, лицо и уши искусаны комарами, и какой-то зуд в спине между лопаток. Усевшись на скамеечке, обмотал палец лейкопластырем и вернул кол на прежнее место. Еле переставляя ноги, двинулся к выходу. Силы совсем иссякли, ощущение было таким, будто тело стало пустым и вся энергия из меня ушла, – как бы до остановки не пришлось передвигаться на четвереньках. Что таксист меня ждёт, я даже не надеялся. Каково же было моё удивление, когда на дороге увидел своё такси припаркованным на прежнем месте. Плюхнувшись на переднее сидение, не дожидаясь вопроса, говорю водителю:

– Не нашёл аппарат, видно, кто-то меня опередил.

– Неужто шесть часов искал? Я думал, вообще не придёшь, провалился куда-нибудь.

– Ну вот видишь – пришёл же, давай, трогай.

– Чего трогать, аккумулятор сдох. Ты думаешь, стал бы я тебя ждать столько времени? Не заводится, буксир нужен. гляди.

Он повернул ключ зажигания, и машина, даже не чихнув, сразу завелась. Таксист даже приподнялся.

– Надо же, чепуха какая-то, лампочки не горели, хотел аварийную вызвать, рация не включалась, а тут сразу с пол-оборота завелась, как будто ничего и не было.

Переведя взгляд в мою сторону, он выпучил глаза, отодвинулся к своей дверце и боком прижался к ней. Машина рванулась с места. Всю дорогу он сидел как ошпаренный, иногда крестясь, не проронив больше ни единого слова. А мне было не до него, я жутко хотел есть и думал о колбасе, которая лежала у меня дома в холодильнике. Кроме того, я ощущал себя героем-победителем, хотя и немного посмеивался над собой: наверняка всё это ерунда. Ну, поживём – увидим.

Глава 5

Вечером, укладываясь спать, я вновь ощутил зуд между лопаток и какую-то тяжесть в спине. Этот зуд и тяжесть последние три дня не оставляли меня, а в этот вечер как-то особенно. Я завернул левую руку за спину и на сей раз легко дотронулся до шишки. Стало ясно – она увеличилась. «Чего ещё ждать? – подумалось мне. Пора показаться врачу. Горба мне ещё не хватало». – И с гнусным настроением, улёгся на бок.

Деревянный щит на кровати служил мне матрасом, это, по моему убеждению, профилактика сутулости и остеохондроза. Уже несколько лет этот щит был моим ложем, и я уютно чувствовал себя на нём. Но вот сейчас не очень-то удобно лежалось на спине, поэтому приходилось крутиться с боку на бок, сна совершенно не было. Немного приподнявшись, я потянулся за книгой, и как-то легко, ни на что не опираясь, моё тело оторвалось от постели и свободно повисло над полом на уровне стула. Тело моё распрямилось, я развёл ноги примерно на ширину плеч и оказался над шкафом – необыкновенное чувство лёгкости во всём теле.

Облетев по кругу тесную комнату, направил взгляд на окно и сразу оказался у штор, раздвинув их, с остервенением стал дёргать ручку фрамуги, и она поддалась. Если бы этого не произошло, я, наверное, разбил бы стёкла вдребезги. Окно раскрыто: вперёд – и в небо. «Свобода!» – хотелось кричать мне.

Я над пятиэтажкой, и мне не страшно. Облетев дважды с разной скоростью свой дом, решил больше не кружить, а побывать там, где меня сегодня не ждали, – у одной знакомой, которой обещал заглянуть как-нибудь вечерком. Если лететь по прямой – это будет недалеко, две остановки на электричке, в Академгородке. Представляю её реакцию, если войду к ней через балконную дверь. На всякий случай, чтобы не заблудиться, выбрав в качестве ориентира железную дорогу, направил свой полёт через дачный посёлок и антенное поле в сторону железки. Белый домик станции и железнодорожный переезд были освещены и поэтому хорошо видны. Небо было ясным и звёздным, мачты антенн на поле просматривались отлично. Захотелось пролететь между ними, совершив фигуру высшего пилотажа, что-то вроде мёртвой петли или какой-нибудь восьмёрки. Разведя руки в стороны и повернувшись боком, стал облетать мачту снизу и, словно по спирали, набирать высоту, но на втором круге получил сильный удар по руке, чуть выше локтя. От этого удара я перевернулся в воздухе. Простонав и схватившись за ушибленное место, спикировал столбиком вниз и довольно плавно опустился на траву. На рукаве, на месте ушиба, тёмная полоса.

Что это было? Посмотрев вверх по сторонам, мне стало ясно – ударился об антенную растяжку, но ничего, боль терпимая, пройдёт. Хотя, если скорость была бы повыше и ударился не рукой, а головой, на траве лежал бы мой труп; или если бы это была десятикиловаттная линия электропередач, наверняка сгорел бы в проводах. Впредь буду поосмотрительнее.

Продолжать полёт этим курсом почему-то расхотелось. Вытянув шею и расправив спину, я стал медленно подниматься, вглядываясь в темноту: растяжки неплохо видны. «Где до этого глаза мои были? Совсем нюх отморозил», – выругал я себя и решил полететь над лесом. Дачные домики подо мной быстро закончились, видны только сосны, лесные просеки и старая разваленная деревушка, дорога от которой вела снова в лес.

И вот на дороге, у самой обочины, я разглядел две человеческие фигуры. Любопытство одолело меня: что они могут там делать в такое время и в таком месте? Опущусь-ка я к ним поближе.

В одной из фигур я определил женщину. Она была крупной и головы на две выше своего спутника, а он коренастый и кривоногий, ну, в общем, совсем не пара.

Она стояла ко мне спиной, он же суетился и, постоянно наклоняясь, что-то сооружал из сучьев на дороге.

Спланировав метрах в двадцати от них, с противоположной стороны, и затаившись под кустом, стал разглядывать странную парочку.

Одеты они были необычно. Она, в длинном, до самой земли, платье с капюшоном, которое обтягивало её статную пышногрудую фигуру, одним словом – нимфа, стояла ко мне боком, так, что мне был виден только её затылок, покрытый капюшоном. Её обожатель был в узких коротковатых брюках, облегающий пиджачок на нём был явно маловат, на голове английский котелок, как у Чар ли Чаплина.

Теперь мне стало понятно: он разводил костёр. Огонёк медленно разгорался, и языки пламени неохотно поднимались вверх; когда огонь охватил весь хворост, мне отчётливо стало видно его лицо: если бы не редкие усики – был бы вылитый Черчилль.

Потерев кисти рук и подержав их над костром, он повернулся в мою сторону и окликнул меня сипловатым голосом:

– Сколько ты там в кустах сидеть будешь, давай к нам, у огонька согрейся. Ждём тут тебя еженошно».

Вместо буквы «щ» он произнёс «ш». Мне ничего не оставалось, как выйти из-за укрытия и направиться к костру. Я шёл с таким чувством, будто иду к старым знакомым.

– Доброй ночи, – поприветствовал я их.

– Глядя на твою руку, не скажешь, что эта ночь для тебя была доброй. Где это тебя так зацепило? – усмехнулся Чер чилль.

– Да тут неподалёку о проволоку ударился, – произнёс я, словно оправдываясь.

– Ну ты, брат, тоже мне, Чкалов лётчик-испытатель. Поосторожнее быть надо, здесь всё проводами опутано, нормальному мистификатору полетать негде, разве что только над морем, – иронизируя, как бы с досадой сказал он и начал задавать вопросы:

– Что у нас сегодня в программе?

Мне как-то неловко было признаваться в аморальных намерениях, но всё ж таки я ответил правду:

– В Академгородок собрался, знакомую повидать хотел, да вот на вас чуть было не налетел.

– А как ты хотел показаться ей на глаза? В окно или двери?

– Конечно, в окно, – ляпнул я, не подумав.

– Ты, наверное, хотел, чтобы она обделалась? Тут я пару лопат дерьма ей гарантирую, а потом всю ночь, вместо любви, будешь извиняться и стирать ей трусы, – съехидничал незнакомец. – Пора вершить великие дела.

– Какие ещё дела? У меня своих дел по горло.