Охотник на воров - Дэвид Коу

Впервые она появилась на бондарне несколько лет назад, незадолго до того, как Итан снял там комнату. Она была крупной собакой с короткой черно-белой шерстью. У нее на морде были подпалины, а глаза были бледного серо-голубого цвета. Генри назвал ее Шеллс, потому что, как он сказал, ее раскрас напоминает ему снаряды, выброшенные на берег гавани. Но вскоре и он, и Итан стали называть ее Шелли.

Питч, появившийся несколькими месяцами позже, был немного меньше и совершенно черным, за исключением темно-карих глаз. Его шерсть была длинной и шелковистой. Итан часто думал, что тот когда-то жил в благополучной семье; такие собаки, как Питч, как правило, не живут на улицах.

— Еды нет, — сказал он им, когда они продолжали облизывать его руку и обнюхивать одежду. — Простите.

Он почесал их обоих за ушами. Судя по их реакции, это компенсировало то, что у него не было ничего, что он мог предложить им.

Выпрямившись, он вернулся на Школьную улицу, и стал придерживаться Тримоунта на север, две собаки шли по бокам. Он надеялся держаться подальше от тех, кто оказался за бортом относительно благополучной жизни на улице. Вскоре он понял, что избежать встречи с толпой никак не удастся, он шел прямо в направлении одной из них. Чем дальше он приближался к Королевской улице, тем громче становился шум. Он слышал хриплый смех и громкие проклятия, битье стекла и хруст древесины. Когда он пересек переулок и пристально посмотрел в восточном направлении, то видел мужчин, выбрасывающих сломанную мебель и свертки пергамента из окна величественного дома, который находился непосредственно через улицу от здания суда и тюрьмы. От иронии происходящего Итан чуть было не рассмеялся.

Посреди улицы стоял какой-то мужчина, держа в одной руке бутылку с вином и нечто, напоминающее ножку от стола в другой. Он заметил Итана и крикнул:

— Эй, ты! — Голос человека звучал таким веселым, что можно было подумать, будто он праздновал наступление нового года, а не увольнение из какого-нибудь дома. — Не хочешь присоединиться к нам? — спросил мужчина. — Мы планируем покутить! — Итан махнул рукой и покачал головой, не замедляя шага. — Чё за дела? — крикнул ему вслед мужчина, его голос прозвучал резче. — Не нравится, что мы делаем? Человек Короны, да? Хорошо, гори в аду!

Итан пошел дальше, позволяя мужчине кричать ему в спину. Но себе под нос произнес заклинание.

— Вени ад ми. — Иди ко мне.

Воздух вокруг него загудел, и призрак старика вновь появился на его плече, а потом спустился и оказался в шаге от него. Пьяница продолжал кричать ему вслед, но за Итаном он не последовал. Шелли с Питчем перестали лаять, а начали слегка подвывать и скулить, когда он вновь направился к Южной оконечности. Это был не первый раз, когда Итан видел, как собаки бросались наутек при виде призрака. Он сожалел, что ему приходиться пугать их, но чувствовал себя увереннее, зная, что может призвать свою силу сразу же, как только она ему понадобится. Слишком много всего произошло за этот вечер. Заклинание, которое он почувствовал, эти бунтовщики; он стал осторожным за прошедшие годы, и если когда-то и была ночь, когда следовало себя вести поосторожнее, то похоже это была именно та самая.

Итан почувствовал, как призрак наблюдал за ним, но он не сводил своих глаз с улицы, простирающейся впереди. Хотел бы он знать больше об этой светящейся фигуре, которая появлялась рядом с ним, когда он вызвал духа. Мужчина был высок и худощав, с аккуратной бородкой и усами, и коротко остриженными волосами, которые были бы белыми, если бы ни тени, красноватого свечения. Он всегда был одет одинаково: в кольчугу и богато украшенный плащ с геральдикой древних королей — льва с поднятой передней лапой, как та, что носили средневековые рыцари. Итан предположил, что он жил сотни лет назад, что старик был одним из предков его матери. Всё, что Итан знал наверняка, что каждый раз, когда он произносил слова заклинания, призрак материализовался, чтобы прибавить свою силу к любому источнику, который выбирает Итан, чтобы завершить свою колдовство.

Призрак не мог говорить; по крайней мере, он не сказал ничего Итану, однако его светлые глаза и кустистые брови могут быть весьма выразительными. На протяжении многих лет Итан звал его Дядюшка Реджинальд, сокращенно Реджи, в честь одного из братьев своей матушки, который славился вспыльчивым и обидчивым нравом.

Наконец, когда он двинулся вверх по Тримоунту, Итан глянул на духа, который все еще следил за ним с очень знакомым Итану раздосадованным выражением лица.

— У тебя что-то на уме? — спросил Итан.

В ответ призрак многозначительно оглянулся на Королевскую Улицу, а затем кивнул в сторону ножа на поясе у Итана.

— Да, я мог бы наговорить заклинание, когда ты бы мне понадобился. Но выброс быстрее, когда ты уже здесь. — Он улыбнулся. — Кроме того, ты такая приятная компания.

Призрак сердито посмотрел на него.

Они добрались до улицы Ганновер, и Итан услышал волнения, раздающиеся из переулка. Две недели назад агитаторы сосредоточили свою ярость на Оливере; сегодня вечером они раскинули свою сеть гораздо шире. Лучше всего было убраться с улиц.

Когда он, наконец, достиг Развилки, Итан вновь повернулся к Дядюшке Реджи.

— Димиттас, — сказал он, про себя, не утруждая себя произносить это слово вслух. Я освобождаю тебя.

Дух коснулся светящейся рукой своего лба, а затем прямо на глазах начал растворяться в воздухе. Итан посмотрел назад, в сторону центра города, где дым продолжал вздыматься в ночь. Крики отозвались эхом по улицам, прерываясь время от времени резкими криками. Во всяком случае, оттуда раздавалось больше шума, чем раньше. Он мог только догадываться, кто стоит за этими беспорядками, и знал, что за ними могут последовать только неприятности и проблемы.

Глава 3

Доусинг Род была собственностью и управлялась Каннис Лестер, которая стала единственной владелицей таверны, несколько лет назад, когда умер ее муж Рейф. Каннис торговала достойным элем по разумной цене, но всему Бостону она была известна своим фирменным рагу, которое большинство горожан, включая и самого Итана, считали самым лучшим в городе.

Извне кабак выглядел чистым и почтенным. С Каннис и не могло бы быть по-другому. Она ясно дала понять всем завсегдатаям, даже Итану, что не потерпит азартные игры, девиц вольного поведения, блуда или другого рода источника неприятностей в стенах своего постоялого двора.

— Оставляй это на улицах, — всегда говорила она ему. — Или здесь тебе не будут рады.

Итан еще не встречал никого, кто оказался бы настолько смел или глуп, чтобы возражать ей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});