Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы сказали, что в конце недели уезжаете?
— Таков план, — сказал я.
— А я думал, вы в «Доме на холме» красите?
— О, — сказал я. — Об этом, значит, и вам известно, да?
— Гордон сказал, что видел, как вы сегодня днем красили парадные ворота. Говорит, вы с Дикином разговаривали.
Я знал, что Гордоном зовут другого бармена «Вьючной лошади». В предыдущие визиты видел, как он работает бок о бок с моим нынешним трактирщиком. А вот кто такой Дикин, я понятия не имел.
— Дикин — это кто? — спросил я.
— Да знаете вы Дикина, сказал он. — Малый, что молоко развозит.
— А, этот, — сказал я. — Ну да, только я с ним на самом деле не разговаривал. Это он со мной разговаривал.
— В этом весь Дикин, точно.
— Но я только ворота покрасил, — добавил я. — Выручил, понимаете.
— Значит, не остаетесь?
— Надолго — нет.
— А, — сказал он. — Понятно. Дротики кидаете, ну?
— Время от времени да.
— Хотите, сыграем?
— Ну, давненько я не метал дротиков во гневе.
— Это ничего, — сказал он. — Так, время скоротать. Стрелы у вас свои?
— Э… нет.
— Ну да, — сказал он. — Вы тогда берите эти, а я другой комплект принесу.
Откуда-то из-за стойки он извлек еще дротиков, и мы с ним сыграли в «301», он выиграл. Записывая счет, себя он пометил как «Т», и тут я вспомнил, что слышал, как его накануне вечером кто-то называл Тони. Последовала еще одна игра, и он опять выиграл. Казалось, что, несмотря на недавнее отсутствие доски, играть он не разучился, и как только выходил в паре, исход матча, можно сказать, бывал предрешен. Однако в третьей игре мне удалось продержаться вровень с ним, и он меня так уж легко не разгромил.
— Снайпер, — сказал я, когда он засадил двойную восьмерку и выиграл.
— Спасибо, — ответил он. — Вы и сами неплохо кидаете.
— Спасибо.
— Лучший из семи?
— Да запросто.
— Тони! — крикнул голос из другого угла бара.
— Сейчас вернусь.
Он скользнул за стойку и пошел обслуживать новоприбывшего в верхний бар.
— Ну что, Брайан? — услышал я.
В другой части паба я не бывал, но знал, что ее всегда называют верхним баром. У меня сложилось ощущение, что он для местных — от туристов же ожидалось, что они будут пользоваться нижним баром. «Вьючную лошадь» зачем-то построили на двух уровнях, и, хотя обе половины соединялись между собой, верхний бар был на две ступеньки выше, с собственной стойкой и пивными насосами. В результате, у тех, кто там пил, вид был слегка надменный и исключительный, если смотреть на них снизу. В верхнем баре обычно господствовал пожилой мужчина, которого я принимал за владельца, а Тони и Гордон заправляли более оживленным нижним баром. Сегодня вечером, однако, все было очень тихо, и Тони, похоже, сам распоряжался в целом заведении. Пока ждал продолжения нашей с ним игры, я бросил взгляд на нового посетителя в другом баре. Да, подумал я, определенно местный, — и понял, что я его уже видел, потому что узнал его картонную корону. Она была серебряной, с тремя зубцами, и некогда ее не раз чинили клейкой лентой. Этого человека в верхнем баре я замечал нередко, и всякий раз у него на голове сидела картонная корона. Перехватив мой взгляд, он ухмыльнулся и кивнул в мою сторону, что-то говоря при этом Тони. Я не слышал, что он сказал, но недружелюбным оно не казалось.
Несколько мгновений спустя Тони вернулся к доске для дротиков, и игра возобновилась. То была переигровка, в которой он взял верх в четырех матчах к одному, поэтому мы решили сыграть в «лучший из девяти», и эту переигровку он тоже оставил за собой. Но все-таки, как он справедливо заметил, это и впрямь помогло скоротать время. За вечер во «Вьючную лошадь» заглянуло еще несколько посетителей, и все без исключения они оказались местными. Большинство направлялось в верхний бар, но один-двое спустились к нам. Дрейфуя сюда, они всем своим видом давали понять, что давненько в нижнем баре не бывали. Как будто возвращали территорию себе.
— Наконец-то тишь да гладь, — сказал один, входя, и тут же передвинул барный табурет так, чтобы сидеть на нем можно было, упираясь спиной в угол. Мне это напомнило случай, который я наблюдал неделей раньше: один клиент перетащил табурет в другой угол бара. Хозяин тут же накинулся на него, велев оставить «мебель» в покое, а если ему это не нравится, то пусть несет свои денежки куда-нибудь в другое место. Незадачливая жертва была не одна, а с крупной компанией, по виду сплошь туристы, и вскоре после все они допили и ушли. Я как-то не мог себе представить, что подобное могло произойти с кем-то из присутствовавших сегодня. Туристический сезон закончился, и правила изменились. Местные, казалось, вольны двигать табуреты как им вздумается. Тем не менее в тот раз такое отношение к платящему клиенту показалось мне довольно грубым. Я подозревал, что Тони — сын владельца, поскольку между ними имелось заметное сходство, но сходство этим, к счастью, и ограничивалось. Тони был любезен дальше некуда, и хотя я, говоря строго, оставался «туристом», он из кожи вон лез, чтобы я здесь чувствовал себя как дома. То же относилось и к Гордону. Оба младших бармена выглядели примерно моими сверстниками, и я чувствовал какое-то сродство с этой парочкой. Однако мне никак не удавалось определить, постоянно они связаны с «Вьючной лошадью» или нет. Оба казались людьми того типа, от кого ожидаешь чего-то «получше» просто работы в пабе, и мне нравилось воображать, что они этим занимаются, лишь пока ничего получше не подвернется. Мысль о том, чтобы застрять здесь навсегда, никогда никуда не сдвинуться, представлялась мне совершенно немыслимой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Чуть погодя два бара стали уже так оживлены, что Тони работал без продыху, поэтому дротики ему пришлось оставить. Но явились другие игроки, и я сыграл еще несколько раз, а пару-другую матчей даже выиграл. Вскоре к нам в нижний бар спустился человек в картонной короне. Очевидно, он пришел специально, поиграть, потому что прибавил «Б» к списку желающих очередников. Местное правило было таково, что победитель не выбывает, и перед его инициалом значились еще двое, поэтому он, дожидаясь, подошел поговорить с тем человеком, кто передвинул табурет.
Я не очень-то обращал внимание, но мне показалось, что оба они пару раз за свою беседу кивали в мою сторону. Мгновение спустя тот, что в короне, обратился ко мне непосредственно.
— Это вы нарисовали зеленый квадрат у Томми Паркера? — спросил он.
— Ну вроде, — ответил я. — Но я в этом не совсем виноват.
Оба они мне ухмылялись, и я вдруг осознал, что прочие клиенты, стоявшие по всему бару, прислушиваются к нашему диалогу.
— А кто ж тогда виноват?
Не желая бросать ни на кого тень, я сказал:
— Так просто вышло, только и всего.
— Хотите сказать, вы случайно нарисовали зеленый квадрат?
От этого несколько человек рассмеялись вслух.
— Нет, — сказал я. — Но в итоге так все и вышло.
— Ну, Томми этим будет не сильно доволен.
— Недоволен?
— Нет, не доволен.
Смех стих.
— Сдается мне, вы еще не видели, как он выходит из себя? — произнес кто-то у доски для дротиков.
— Э… нет, — ответил я. — Не видел, нет.
Должно быть, вид у меня сделался довольно-таки встревоженный, потому что этот человек вдруг выступил вперед и хлопнул меня по спине.
— Вы об этом не беспокойтесь, парень, — сказал он. — Это не конец света. Пошли, мы вам возьмем выпить.
Не успел я сообразить, как у меня в руке оказалась полная пинта пива, за которую заплатил человек в картонной короне. Весь остальной вечер прошел в мареве питья пива и кидания дротиков. В итоге я выставил ему две пинты в ответ за ту одну, которой он угостил меня, но, как я сказал себе потом, засчитывалось намерение. Когда наконец объявили последние заказы, я решил, что выпил за вечер достаточно, и оставил их всех угощать друг друга и дальше. Десять минут спустя я брел по берегу озера, спотыкаясь о корни деревьев, пока старался не сходить в темноте с тропы.
- Оливер. Кот, который спас праздник - Шейла Нортон - Современная проза
- Вывеска - Дина Рубина - Современная проза
- Братцы-сестрицы - Магнус Флорин - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Прибой и берега - Эйвинд Юнсон - Современная проза
- Дорога перемен - Ричард Йейтс - Современная проза
- Жаркий сезон - Пенелопа Лайвли - Современная проза
- Костер на горе - Эдвард Эбби - Современная проза
- Флейтистка на часовом холме - Фаина Гримберг - Современная проза
- Искусство жить. Реальные истории расставания с прошлым и счастливых перемен - Стивен Гросс - Современная проза