Русский кайзер. «Иду на вы!» - Василий Панфилов

Попаданец забыл, что сталкивать Германию и Россию в реальной истории начали гораздо позже, а до этого немецкие княжества очень внимательно прислушивались к мнению Петербурга. А самое главное: перед глазами был пример России, в этой реальности успешной, богатой и сильной страны, где отсутствовало рабство, было много земли и никто не голодал. Рядышком Венедия, самая сильная и богатая страна в регионе – страна по большей части славянская. А еще есть Словакия, Моравия, Чехия (последняя, правда, подмочила репутацию после избиения немцев), Хорватия – страны славянские и вполне успешные, уж не хуже того же Вюртемберга или Швабии!

Так что добропорядочный немец после информации, что он не столько немец, сколько славянин… и кельт… и немного швед… только посмотрел внимательно по сторонам – на успешных соседей-славян и закивал:

– Гут, гут…

Вполне приличная родня…

Глава четвертая

Отношения с Павлом заметно испортились, даже тон писем стал заметно суше и официальней. Судя по некоторым данным, Игорь своим предстоящим возведением на императорский престол поломал ему какие-то планы. Ну вот же ж…

Решил обидеться на Павла и Рюген – в ответ. А то в самом деле – планы поломали ему! А предупредить, что ты там что-то планируешь – в зоне влияния Померанского Дома, между прочим, не судьба? А то очень уж некрасиво получается… Да, Венедия обязана России самим фактом существования, но и Павел обязан Игорю не меньше! Да и Венедия-Померания, по мнению короля, давно отдала все долги – эвона, всю политику в регионе перекроили с враждебно-нейтральной к России на дружественную. Мало, что ли? А Мальта, фактически преподнесенная в дар?

К счастью, вскоре Самодержец Всероссийский опомнился и приехал в Штральзунд мириться.

– Обидно, конечно, – ответил он на прямой вопрос, – ты со своим избранием императором мне такую Игру поломал! Понимаю, что не специально, и понимаю, что можно было бы тебя хоть чуть-чуть предупредить, – все-таки это я к тебе влез. Но уж как вышло.

– А что хоть играли? – полюбопытствовал хозяин, остановившись на парковой дорожке.

– Да сейчас уже не важно. А впрочем… Виттельсбахов хотел… уронить. Пфальц, Бавария, Кельн, Трир… Сильны получаются и по косвенным данным – ведут какую-то игру с французами. Последнее без доказательств, да и игра может быть вполне невинной, но знаешь… – русский император сделал неопределенный жест рукой.

– Знаю, логика событий подсказывает, – задумчиво ответил Рюген, – да и зря ты мне не сказал про Виттельсбахов. Как-то они после войны слишком шустро себе власть захапали – больше, чем хотелось бы. Сказал бы, так Кельнского курфюрста можно было бы и… А так – нужно ждать.

– А разве твои разведчики не могут их уничтожить? – достаточно бесцеремонно спросил собеседник.

– Мои орлы могут ОЧЕНЬ многое, но нужно выбрать момент, чтобы их смерть не стала причиной неприятностей для меня, а пока с этим никак.

Здесь Померанский несколько привирал: уничтожить он мог всех Виттельсбахов, причем так, чтобы их смерть не принесла ему неприятностей. Но уничтожать род он не собирался, вот проредить… Сценарии, кстати, были готовы – оставалось только дождаться нужного момента.

– Ладно, – перевел разговор Павел, – у тебя еще трофейные ружья остались?

– Остались, но куда ж тебе столько?! Четверть миллиона передал, почитай, по цене металла.

– Не загибай, – усмехнулся русский император, – подороже. А насчет куда… Попробовал я по твоему совету снабжать переселенцев на Кавказ, в Азию и Сибирь ружьями за счет казны. На Кавказе не слишком получается, но все едино – войск могу содержать чуть поменьше. В Сибири нормально, а вот в Азии – вообще отлично. Раньше кочевники постоянно налетали. Ну не то чтобы вред от них большой был… Но мешали поселения ставить, только крупные не трогали, с гарнизонами. А тут – замечательно, мужики и сами отбиваются.

– Даже так… Ладно, есть у меня еще около ста пятидесяти тысяч ружей, могу отдать.

– Слушай, я так и не понял, а на хрена ты трофейные ружья в дело не пускаешь? Так бы вооружил всех живущих на границах, да ополчение свое.

Хмыкнув, Грифич посмотрел на бывшего ученика с ехидцей…

– А то, что мои ополченцы – в большинстве своем не голодранцы, живущие на границах с враждебными инородцами, как у тебя, а почтенные бюргеры, для которых быть в ополчении ПРЕСТИЖНО. Так что солдатских ружей[14] у них и не найдешь. У твоих переселенцев главная задача – отсидеться за тыном в случае внезапного налета. А у моих – партизанские действия в тылу врага в случае вторжения вражеской армии и охота за разбойниками. Твои ополченцы – крестьяне, которым лишь бы отбиться, а мои – охотники, которые хотят пощекотать себе нервы, блеснув патриотизмом.

– Судя по твоей ехидной физиономии, – вздохнул Павел, – это еще не все.

– Конечно! Еще – экономика, это у тебя ружья пусть и отличные, но их с трудом на армию хватает. У меня же оружейных производств столько, что всю Северную Европу могу вооружить. Так что приходится выдумывать… всякое, чтобы покупали.

– Для примера?

– Ну, – несколько неохотно протянул король, – да хотя бы ополченческая программа. Там три четверти таких вояк… Только за стенами города сидеть. Нет, не трусы, а… кто стар или покалечен, кто толком тренироваться не может, но хочется в военной форме походить по родному городу. Нормальных-то ополченцев тысяч сто пятьдесят, ну, может, немногим больше. Но и «недоделки» покупают ружья, пистолеты и сабли, прочую амуницию. Да и случись что, где-то в укреплении они себя нормально покажут.

– М-да, – с производствами у меня, и правда, беда… – с ноткой грусти протянул русский император, – не то чтобы совсем плохо, и уж точно – много лучше, чем раньше, но…

– Будет, – перебил его Рюген, – ты заметил, что как только крестьяне у тебя начали жить богаче, то ремесленники мигом встрепенулись. Сперва самое необходимое – плуги да косы, потом начнут что-то посерьезней. Ну а там, глядишь – будут ходить не в домотканине, а в фабричном ситце, да стекло в окнах появится[15]. Вот и развернутся твои фабрики на полную.

– Да знаю… Уже потихонечку разворачиваются. Но знаешь, как хочется иногда методами Петра Первого… Понимаю, что так можно опять страну раскачать, бунты вызвать… Да и не будет от таких реформ ничего хорошего[16]. Но хочется..

Обсудили другие вопросы, затем Померанский предложил без лишних экивоков:

– А давай-ка информацией поменяемся… Не изображай дурачка, тебе не идет. Все просто: наверняка у тебя намечаются какие-то операции в моем регионе. Ну или хотел бы провести. Могу даже первым рассказать. Что интересует?

– Балканы, Южная Европа.

– Гм, это ты вовремя спросил, – чуточку смутился Грифич, – помню, что обещал туда не лезть, да и не хотел, собственно. Ладно, ЭТО я все равно начал бы только после твоего одобрения. Хорватия.

– Кха, кха, – закашлялся Павел, – эк тебя занесло, там же сейчас заваруха – они с венграми режутся и одновременно друг с другом.

Игорь развел руками:

– Вот потому и хотел с тобой обсудить.

– Присоединить к Венедии хочешь?

– Да боже упаси! У них сейчас пик национального самосознания!

– Национального самосознания? – посмаковал фразу русский император. – Хорошо сказано.

– Так вот, они уже понимают, что сами не справятся, но и независимость терять не хотят. Были уже намеки о Ярославе – королем его хотят.

– Эк… Но он же еще мальчишка?

– Потому его и просят. Дескать, пока в возраст войдет да полную власть получит, различные партии успеют немного утихнуть да привыкнуть к нему. Постепенно. Вот и думаю – с одной стороны, у Ярослава престол будет, а с другой – с тобой не хочу ссориться. Но учти, я на твоих детей намекал – уперлись, не хотят.

– Ясненько… А помимо престола для сына зачем тебе Хорватия? Страна проблемная, да и престол ему можно будет добыть поинтересней – как императором Римской империи станешь.

– Море. Выкупил Ольденбург – получил выход в Северное море. Будет Хорватия – получу выход в Адриатику. А там и Греция, я ведь о Кипре не забыл…

Лицо Павла расцвело хищной усмешкой, выход к теплым морям с нормальными базами был его мечтой. Зацепиться как следует, а там и в колониальных войнах можно будет поучаствовать. А то в самом деле – у такой большой страны, как Россия, нет собственных плантаций пряностей, хлопка, сахарного тростника… Да и торговля с заморскими странами выглядит соблазнительно…

– Ты помнишь свое обещание?!

– Конечно, – обиженно-недоумевающе отозвался Рюген, – я никогда о нем и не забывал.

Бывший ученик молча обнял Игоря. Через несколько секунд отпустил, украдкой вытерев слезы в уголках глаз.

– Ты не представляешь, – сумрачно сказал Павел, – каково это – знать, что большая часть людей сволочи и всегда готовы нагадить. Я и о тебе уже так думать начал…