Русский кайзер. «Иду на вы!» - Василий Панфилов

– Понимаю, – мрачновато ответил принц, – на каждый наш выстрел они смогут отвечать десятью. Мы вынуждены будем собирать в полки крестьян и мастеровых, лишая себя урожая и продукции, а французские вербовщики просто соберут всяких бродяг и «лишних» людей. То есть дружба с англичанами…

– Вынужденная, – кивнул отец, – пока не усилимся достаточно, да пока Россия не соберет свои силы, Большую Войну мы просто не потянем. А вот они могут, даже толком не вступая в битвы, заставлять нас держать под ружьем людей, мешая собирать урожай и заниматься производством.

– Печально… – протянул Ярослав.

– Да не слишком, – улыбнулся Игорь, – вот двадцать лет назад было печально, а сейчас перед нами аж два пути: рискнуть и стать в ряд Больших Игроков или остаться одной из сравнительно благополучных, но рядовых стран.

* * *

В России дела обстояли достаточно неплохо – у Павла с Марией родился еще один сын, Михаил, а после две дочки – Елена и Елизавета. Здесь, по устоявшейся уже традиции, крестными были приглашены люди не просто знатные, а – дельные.

В «Православной революции» достаточно уверенно победили «нестяжатели». Сперва «по очкам», а затем, когда староверы начали массово переходить в «более правильную» веру, уже и «нокаутом». Понятное дело, далеко не все староверы решили вернуться в лоно государственной церкви, но добрая половина, да еще и за короткий период… Упирающихся староверов снова прижали чуточку сильней, оставив лазейки в виде переселения на Кавказ, в Азию или в Сибирь. Ну и разумеется – в Венедию.

В Венедию переселялись самые упертые, и к облегчению Грифичей, наконец-то по большей части крестьяне и мастеровые, а не купцы. Но вообще поток переселенцев из России в Венедию резко упал. Единственное, велись переговоры с относительно небольшой группой донских казаков, упорно придерживающихся староверческого толка. По ряду причин они не желали переселяться ни в Сибирь, ни на Юг, подумывая именно о Венедии. Но численность группы была незначительной – порядка трех-четырех тысяч человек.

Павел весьма спокойно относился к «перебежчикам» и велел не препятствовать. Есть у людей какие-то претензии к власти – при том, что эта власть в общем-то неплохо работает, так до свидания, меньше будет потенциальных оппозиционеров. Тем более что на каждого выезжающего из России сейчас приходилось почти полсотни въезжающих: в разоренных недавней войной княжествах Германии, а также Венгрии и Балканских стран находилось немало желающих переехать в благополучную страну.

Велись переговоры о продаже Данией Ольденбурга: после войны и выплаты всех контрибуций датская казна не просто опустела, а задолжала всем, кому можно и нельзя. Продажа территории Померанскому Дому решала все финансовые проблемы. Но переговоры велись неспешно, очень уж много в датском правительстве было противников этого решения. Сторонников тоже хватало, тем более «подогреваемых» финансовыми вливаниями.

«Подогревали» не только датчан, Рюген ввел понятие «Агент влияния» и проработал массу вариантов как прямых агентов, финансируемых фактически напрямую, так и косвенных, которые могли не подозревать, что они – агенты.

Здесь сильно помогли научные журналы, выпускаемые в Венедии. «Нужному» человеку из научных кругов можно было устроить публикацию и благожелательный отзыв, выплатить премию из королевского фонда… Аналогично и по остальным направлениям – попаданец прекрасно помнил про западную систему грантов, которой был опутан весь мир, и более-менее представлял, как это работало.

Глава вторая

Бузили русские студенты, требуя возможность «Учиться по образцу Стипендиатов Померанского Дома». Дурной пример заразителен, и… венеды последовали их примеру. Ничего дурного молодежь не делала, но душераздирающие речи на площадях и многочисленные невероятно пафосные петиции «К общественности» откровенно задолбали горожан.

– Никакого «Двойного дна», – доложила отцу Людмила, потихонечку перетягивающая на себя функции Президента Академии Наук, – они хотят именно того, о чем пишут.

– Вот же… – не выдержал и выругался король, – чего бы им просто не прийти ко мне и не попросить?

– Отец, – с усмешкой протянула дочь, – это же СТУДЕНТЫ. Всевозможные Братства, Тайные Ордена и прочая ерундистика – они ПРИВЫКЛИ делать все через жо… гхм…

Причина бузы была проста: не так давно окончательно оформилась структура «Стипендиатов Померанского Дома», когда особо одаренных детей, подростков и молодых людей из небогатых семей перетаскивали в спецшколы, оплачивали учебу в университетах, после чего тащили на государственную службу. Но если раньше с каждым стипендиатом вопрос решался отдельно и как-то не слишком замечался обществом, то после окончательного оформления вопроса всем вдруг стало ясно – да стипендия – это же прямо-таки мечта!

Не нужно думать о съеме жилья – есть общежития. О еде – прикрепляются к определенному трактиру, и недорогие, но вполне приличные завтраки-обеды-ужины обеспечены. Одежда – выдается. Оплату образования берет на себя Померанский Дом. Ты только учись! Быть стипендиатом внезапно стало ПРЕСТИЖНО и выгодно.

Но многие студенты не хотели понимать, что к стипендии прилагается еще и учеба: не три лекции в неделю[2], а три, а то и больше, в день. Не «вольное посещение» лекций – каких тебе хочется, а жесткий спрос за посещения, да и сами посещения выбирает куратор. А еще – военная кафедра, когда по субботам вместо пьянок стипендиаты маршируют с ружьями и пиками наперевес, изучают артиллерийское дело и картографию. Ах да, еще ежедневные занятия с оружием…

Через несколько дней выяснилось, что большей части студенчества нужны только привилегии, вроде общежития, питания и обязательного трудоустройства… Не всем, разумеется, – русским студентам изначально требовалась только возможность учиться более… резво. Не десять-пятнадцать лет[3], а заканчивать полный курс годиков за пять.

* * *

Пришлось выступить…

– Господа студиозы, – коротко поклонился король и дождался ответной реакции. – Понимаю, что Стипендии Померанского Дома выглядят невероятно соблазнительно. Но! Во-первых, стипендиаты подчиняются уже не Корпорациям, а непосредственно законам Венедии[4]. Вас такое устроит? Это значит, к примеру, что «шалости», которые сходят вам с рук, для стипендиатов обернутся нешуточными проблемами. Все еще интересно?

Раздались выкрики и даже свист, на что Рюген слегка приподнял бровь, затыкая наглецов.

– Еще раз, господа: помимо привилегий, стипендиаты получают еще и обязанности. МНОГО обязанностей. Согласен, их будущее ПОСЛЕ учебы выглядит достаточно радужно… Ну кто мешает ВАМ взяться за учебу как следует? Потянете, так будет вам стипендия.

– Ваше величество, я Георгий Волен, – представился, встав с лекционной скамьи, молодой человек чуть за двадцать, – этого не понимают только отдельные дурни, которым в студенческой жизни больше всего нравятся гулянки, а не учеба.

Снова шум с нелицеприятными высказываниями в адрес вставшего, но Георгий повернулся, положив руку на бедро – привычно, как бы на отсутствовавшую в данный момент шпагу. Заткнулись…

«Ого, – удивился Грифич, – это ж какая репутация у человека, что затыкаются даже буйные студенты… А… стоп! Волен, Волен… Подписывал документы на награждение, да аж три раза – в морской пехоте у Святослава лихо воевал. Ясно, а теперь вот учится… Молодец».

– Прошу прощения, – продолжил бывший вояка, – но к тем, кто просто интересовался возможностью учиться по-новому, присоединились любители развлекаться.

– Ясно, – усмехнулся Грифич, – ну что ж. По поводу возможности перевода я уже высказался. А кто недотягивает до столь жестких критериев, но все же желает учиться всерьез, не задумываясь о хлебе насущном… Могу предложить только вариант с королевским кредитом.

Поглядел на студентов и вздохнул, увидев их непонимающие глаза…

– Если на уровень стипендиата не тянете, но учиться, тем не менее, хотите по-настоящему, можно будет обговорить кредиты на обучение. Само собой разумеется – при должной репутации. Кредиты будут разные: под минимальный процент, если вы будете учиться по образцу стипендиатов – то есть будущую специальность вам подберут, с учетом способностей, разумеется. Ну и остальное – не три лекции в неделю, а три в день и так далее. Можно даже систему общежитий с питанием будет обсудить. Устраивает?

Студенчество это устраивало: для небогатых и усидчивых выход был идеальным. В конце концов далеко не все из тех, кто учился по пятнадцать лет, делали это из-за лени – многие из-за бедности. Если не хватает средств на обучение, приходилось бросать университет и зарабатывать деньги на дальнейшую учебу…

Русские студенты, кстати, оказались самыми прилежными. Нет, венеды ничуть не дурнее, да и обучающиеся в местных университетах европейцы вполне себе… Правда, это если брать только тех, кто прибыл учиться, а не только приятно проводить время и заводить полезные связи… А таковых было меньше четверти.