Коровы - Сергей Евгеньевич Акчурин

сейчас находитесь вы, впервые ощутившие себя в настоящей реальности, свет и тьма — это добро и зло, но здесь этих ненужных понятий тоже не существует, здесь все едино, здесь свет и тьма уравновешены в полной гармонии и обладают единым смыслом, в котором усматривается только одно: дающее существование неразделенное нечто — понятие многообразное, постигнуть его до конца не может никто…

— Где-то я это слышала… — сказала Елена. — И кажется, видела знак… Ах да, был у меня такой брелок на цепочке!

— Похоже на ян и инь… — быстро вставила Джумагуль и сообщила: — А я про это читала!

— Так, так, — заинтересовался Пастух, — тебя, голубовато-серая с рыжими пятнами, называют Еленой — об этом сведения у меня есть, в них обозначено, что сущность твоя серьезна, тяготеет к учености и ты будешь задавать много разных вопросов по существу, и поэтому сразу дам тебе серьезный ответ, чтобы сбить твою легкомысленность в отношении самой же себя: неразделенное нечто ни на что не похоже, не объясняется разумом, тем более не выражается звуком и знаком и даже здесь, под сводом реальности, ускользает в область догадок… Про тебя же, коричневая, — обратился он к Джумагуль, — только предупредили, в самый последний момент, имени твоего я не знаю, сущность твоя, кажется, не глупа, вижу, что ты не против блеснуть своими вычитанными познаниями, которыми здесь, к сожалению, дорогу не вымостишь, и поэтому первое, что я тебе посоветую: научись поскорее правильно и внятно мычать, поскольку мычание коровье само собой не допустит бессмысленные звуковые сравнения, похожие на искусственный бисер, украшающий и без того наш условный пока что язык.

— Му-у! — произнесла Джумагуль.

— Похвально, но ты и сама не знаешь, что это означает!

— Не знаю, Пастух, но я постаралась выразить свое имя.

— Что же, похвально, хотя промычала ты какую-то глупость… Итак, как зовут тебя, телка?

— Меня, Пастух, зовут Джумагуль.

— О священная, великая, звездная Мать всех коров и быков! Тысяча и одна тьма! Надо же какое красивое имя!

— Да, красивое, — кокетливо ответила Джумагуль, завертев маленьким хвостиком. — В Азии и на Востоке, собственно, имя мое означает: пятница и цветы.

— Ну, здесь Востока и Азии нет, и красота твоего полного телячьего имени никакого эффекта не даст, это все равно что к имени твоей новой подруги Елены прибавить имя ее достойнейшего отца — быка по имени Петр. Представьте себе, коровы, стоит перед нами молодая корова, телка первого круга, голубовато-серой раскраски с рыжими пятнами, и мы обращаемся к ней: «Елена Петровна!» Как видите, глупо называть истинную корову по имени-отчеству, а также и длинное полное имя не подойдет, так что будешь ты, Джумагуль, зваться просто: Джума! Красиво, опрятно и без коровьих соплей!

Все телки после упоминания «соплей» как-то насупились, засопели, как будто обиделись.

И только Елена продолжила разговор.

— Пастух, — сказала она, — вы говорили о солнце, которого нет, но ведь свет должен исходить из чего-то?

— И правда, Елена, ум у тебя не телячий… Свет здесь исходит изнутри окружающего пространства. Также изнутри самого пространства исходит и тьма.

— Да… грустно без солнца, — заметила темно-рыжая телка. — Солнце — ведь это все, а без желтого круга как-то не на что и надеяться…

— Солнце есть, успокою тебя, будущая корова, теряющая надежду, но далеко впереди, и это не солнце, но вечнозакатное солнце, которое скрыто за пределом коровьего видения и угадывается лишь по острым лучам, пронзающим свод. Но до этой картины вам еще далеко — семьдесят с лишним столбов… Там, впереди, с большого холма полностью открывается величественная картина реального мира, и только оттуда можно увидеть эти пронзительные лучи, которые исходят от вечнозакатного солнца, не имеющего отношения к смене света и тьмы.

— А если, Пастух, — продолжала допытываться Елена, — все же каким-нибудь чудом оказаться за пределом этого самого коровьего видения, то можно ли будет не угадывать это солнце по острым лучам, пронзающим свод, но все же увидеть его?

— Чудес, будущая корова с не по-скотски развитыми мозгами, здесь не бывает, поскольку над миром, где ты сейчас существуешь, нет мира необъяснимого, из которого исходили бы разные чудеса.

— Но если в пределе коровьего видения нет и не будет солнца, то как же тогда ориентироваться по сторонам света? — не унималась Елена. — Если, к примеру, заблудишься, собьешься с дороги…

— Сторон света здесь нет, — продолжил Пастух, — поскольку свет идет отовсюду и изнутри. Определять же свое положение в пространстве, в случае чего, можно по прошлому своему и будущему. Позади, если вы внимательно приглядитесь, движетесь вы же, впереди — тоже вы, то есть ваша сущность в пространстве плоскости состоит из бесконечного множества ваших же двойников — те, что позади вас, и есть ваше будущее, вы же повторяете движения тех, что идут впереди, которые и являются вашим прошлым. Так что, если вы собьетесь с пути, сориентироваться легко: нужно установить себя так, чтобы видеть себя и в прошлом, и в будущем, и линия, соединяющая эти две области, всегда выведет вас на дорогу, если вы, предположим, в поедании травы или в поисках водопоя забредете куда-нибудь далеко, откуда не видно дороги. Вглядитесь.

Телки вгляделись и действительно увидели впереди зады и хвосты себе же подобных, правда, не поймешь на каком расстоянии и похожих на призраки, окутанных как бы легким туманом. Затем обернулись и разглядели таких же, тоже в тумане, призрачных. И задние, и передние вроде бы двигались, шли, правда, не приближаясь и не отдаляясь.

— Но разве может, Пастух, прошлое быть впереди, а будущее позади? — усомнилась Елена.

— И те и другие есть вы, растянутые по кругу, есть множество ваших же повторений, и поэтому, двигаясь позади себя, вы еще не прошли настоящего, которое вам предстоит, и, следовательно, это вы — в будущем, двигаясь же впереди, вы уже миновали то, где оказались сейчас, и это вы — в прошлом. Мало того, вы растянуты на бесконечно много кругов, и положение в пространстве относительно двойников будет у вас неизменным в любой точке поверхности и под сводом.

Телки принялись вертеть головами, учась выстраивать строгую линию между множественными себя, поворачивались туда и сюда, отходили назад и подавались боком вперед, после чего, высматривая будущее и прошлое, правильно устанавливали свои тела в настоящем.

— Что же, — продолжил Пастух, когда все успокоились, научившись располагаться в пространстве, — впереди вас ждет зеленый лужок, начинайте двигаться по дороге, другого пути здесь нет. Отсчитывайте столбы и задавайте вопросы, и уверяю тебя, Джума, что первый твой круг по реальной поверхности будет подобен чтению новой увлекательной