Дворецкий для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— О, май год! Май год! Невозможно! О, это ужасно, миледи!

— Что случилось, Лили? — забеспокоилась и я, хотя мне было до всего, как до луны. Камеристка обернулась ко мне, и я изумлённо подняла брови. У Лили были огромные глаза, такие большие, будто она увидела единорога. Но при всём при этом ещё и ужас был написан на миленьком личике. Она посмотрела мне в глаза и прошептала:

— Все ваши драгоценности исчезли, миледи!

— Как — все? Совсем все? — глупо спросила я. Кивок был мне ответом, видимо, Лили сейчас не могла выдавить из себя ни слова. Она только смотрела непонимающе. И я не понимала. Драгоценности. Пропали. Окей! Кто-то их украл?

— Все драгоценности, миледи, и вся коллекция артефактов!

— Каких артефактов?

— Ваших, миледи, ваших личных камней!

Мда, я многого не знаю об этом мире… Теперь ещё и камни какие-то!

Лили вдруг замерла, всплеснула руками и воскликнула:

— Миледи, вам совершенно необходимо проверить коллекцию покойного лорда Берти, а также артефакты из сейфа!

— Ну так давайте проверим, — согласилась я вынужденно. Делать-то всё равно нечего.

— Ключи хранятся у вас, миледи, — напомнила Лили и указала на мой пояс, который она сняла с первого платья. На нём висела бляшка с изображением какого-то геральдического животного и непонятными мне словами, а от бляшки спускались изящные цепочки с прицепленными на них не менее изящными вещицами. Как это я их не заметила сразу?

Я взяла шатлен в руку и с хитростью лисы попросила:

— Лили, проводите меня, пожалуйста, к сейфу.

С книксеном девушка направилась к двери, а я за ней.

Сейф оказался в соседней комнате, которая служила, вероятно, кабинетом. Здесь была огромная библиотека из солидных шкафов и не менее солидных книг с бордовыми, зелёными, коричневыми корешками и золочёными буквами. Стол в лучших традициях английской мебели — морёный дуб, зелёное сукно на столешнице, ящички с ручками в виде змеиных тел. Картина, изображающая толстую королеву в тиаре и мантии, подбитой белым мехом.

Где же может быть сейф? Так думала я, а сама направилась прямиком к картине и откинула крохотный крючок с правой стороны. Открыла портрет, как дверцу, и уставилась на железный сейф, встроенный в стену.

Мило!

Что же это? Память тела? Оно само нашло сейф. Теперь должно само и открыть.

Я зажмурилась, чтобы не мешать автоматизму рук, и выбрала ключ, вставила его в замок, а потом повернула диск на пол-оборота влево, на три четверти оборота вправо и снова на пол-оборота влево. В глубине сейфа что-то щёлкнуло, он издал гулкий звук, и тяжёлая стальная дверь приоткрылась.

Кто молодец? Я молодец!

А сейф-то пуст…

Глава 3. Найти вора

— О май год, май год!

Голос Лили привёл меня в себя. Какая жалость, что меня, то есть, вдовствующую графиню, обокрали! Хотелось очень посмотреть на драгоценности, на артефакты… А теперь фиг мне. Но надо, наверное, что-то делать?

Я оглянулась на Лили, которая то белела, то краснела, а потом пошла пятнами. Спросила у неё:

— Надо вызвать полицию? И это… Где-то есть список того, что хранилось в сейфе?

— О, миледи… Да, конечно, в кабинете хранится реестр коллекций! Но полиция… Быть может…

— Что? Полиция должна найти вора!

— Но господин граф… Ведь он умер так внезапно!

— И что? — нетерпеливо повторила я. — Люди умирают, это часть жизни. Или…

Я прищурилась и спросила с нажимом:

— Или он умер не своей смертью?

Лили огляделась и шёпотом ответила:

— Миледи, я, конечно, вас не выдам, но полиция может начать задавать неудобные вопросы!

— Какие вопросы, Лили? Вы что, с ума сошли?

Я даже вскипела внутри. Что она себе позволяет? Намекает, что я отравила этого графа? Ну, то есть, не я, конечно, а та, которой принадлежало это тело раньше! Вообще, эта бэушность слегка угнетает. Мало ли, чем леди Маргарет занималась раньше, а мне теперь расхлёбывать…

— Реестр! — рявкнула я, стараясь успокоиться. Ладно, не будем паниковать раньше времени. Может, ещё и обойдётся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лили метнулась к столу, зашваркала ящиками, потом выхватила кожаную папку, закрытую на причудливый крохотный замочек:

— Прошу, миледи! Здесь все сведенья о коллекциях и акты освидетельствования экспертами!

— Благодарю, — сухо ответила я и открыла незапертую папку. — А теперь пойдите и вызовите полицию. Как там у вас это делается…

Лили коротко присела и вышла, решив, наверное, больше не спорить.

Первая бумага в папке была с красивым вензелем наверху страницы. В нём переплетались латинские буквы Б, Л и А. Видимо, это вензель графа Берти. Дата — 20 марта 10285 года.

Шта?

Я ещё раз вгляделась в цифры, пытаясь понять — это я плохо вижу или писавший был пьян. Но нет, всё было правильно. Десять тысяч двести восемьдесят пятый год.

С ума сойти, и правда что… Десять тысяч лет! Летоисчисление, конечно, тут фривольное. Но ладно, если вспомнить, что по славянскому календарю в моём мире примерно семитысячный год… Читаем дальше.

Список артефактов, так и написано, ей-богу! Принадлежит его светлости лорду Берти под попечением её светлости леди Маргарет Берти. Под номером первым — янтарь с вкраплением гематита весом в пол-паунда для лечения болезней крови женского характера. Оценивается в сто фунтов. Под номером вторым — красный агат весом в три онции для лечения бессонницы, порчи и фобий. Оценивается в тридцать фунтов…

О, а вот и гагаты! Брошь в виде змеиной головы за пятьсот фунтов и браслет из двенадцати бусин, перемежающихся оными же из гематита. Оправа из серебра работы мастера с неразборчивой фамилией. А стоит этот комплект ни много ни мало восемьсот фунтов.

Интересно, во сколько оценивается всё состояние почившего графа Берти?

И кто его унаследует?

Вопрос о том, каким образом я понимаю всё, что написано на этом птичьем языке с закорючками и загогулинами, решила не рассматривать. Память тела — отличная штука, оказывается.

Реестр надо пока отложить в сторону. Мне очень интересны бумаги о владениях графа и его завещание. А вот внимание Лили привлекать не стоит… Пока она ходит где-то там, я пороюсь в ящиках.

Обыск ящиков дал потрясающий результат.

Я нашла папочки, в которых были аккуратно сложены документы на владение землями и домами. Видимо, Уирчистер был основным жильём графа, потому что он хранил тут всё самое важное. А земель у нас оказалось немало. Навскидку — полмиллиона гектаров…

Я попыталась представить себе гектар.

Футбольное поле?

Пятнадцать с половиной стандартных дачных участков, если я не забыла математику?

А как представить пятьсот гектаров? А пятьсот тысяч?

Я села на кресло, аккуратно сложив стопочку бумаг в папке. С ума сойти, я богатая женщина, однако… Ну, граф-то умер, я наследница. Или в викторианской Англии женщина не могла наследовать? Нет, вроде могла… Там ещё было такое понятие, как майорат. С этим надо хорошенько разобраться.

Но спрашивать у Лили я не буду.

А у кого ещё спросить — не знаю.

Наверное, придётся искать книги, в которых должна быть описана система наследования. Очень, знаете ли, хочется знать, на каком положении я тут живу.

Задумчиво глянув в окно, я подскочила и взвизгнула от неожиданности и страха. Из-за стекла на меня смотрела лохматая чумазая морда — в лучших традициях рассказов о Шерлоке Холмсе! Но, стоило мне издать звук, как морда тут же исчезла.

Я стояла возле стола, не зная, что мне делать, а тут ещё снизу раздался звонок колокольчика — громкий, звонкий. Вслед за ним — радостный лай Клауса. Конечно, он всегда раз звонку в дверь — это же гости, доставка, соседи, можно облизать и обнюхать! Надо спуститься и велеть ему прекратить лаять.

Но смею ли я?

Или Лили Брайтон сочтёт это ещё одной сумасшедшей выходкой графини? А не наплевать ли мне на Лили Брайтон?!

Я двинулась к двери кабинета, оглянувшись на окно. Но мерзкой рожи не было. Видно, воришка хотел забраться по виноградной лозе, оплетавшей стену, и украсть то, что ещё не успел… Нет, абсолютно точно надо заявить и о нём в полицию!