Открывая Москву. Прогулки по самым красивым московским зданиям - Александр Анатольевич Васькин

части города, на Моховой, недалеко от Кремлевского моста, на обширном холме возвышается волшебный замок… В глубине видишь дворец… Два входа ведут в верхний этаж и на просторную вышку в куполе, с которой открывается прелестнейший вид на Москву.

Дом состоит из главного здания и двух флигелей, соединяющихся с ним галереями. В середине сделан выступ с громадными сводчатыми окнами и двумя парадными выходами в сад. В первом этаже этот выступ образует балкон, покоящийся на тосканских колоннах. На одной стороне балкона стоит богиня Флора, на другой – Церера. Вверху купол оканчивается бельведером, окруженным двойными колоннами. Рядом красивых колонн украшены также и флигеля. И все это образчик эвритмии и симметрии. На самых возвышенных пунктах пред домом красуются две колоссальные статуи Минервы и Марса, принадлежащие, как и прочие фигуры, к лучшим произведениям резца. Внизу два каменных бассейна с фонтанами в средине. От улицы дом отделяется решеткою чудного узора. Сад, как и пруд, кишит иноземными редкими птицами. Трудно описать впечатление, производимое домом при освещении».

Пашков дом, худ. Ж. Делабарт, XVIII век

Денег у Пашкова было много, а вот детей Бог не дал. Умер хозяин «волшебного замка» бездетным. Жена ненадолго пережила его, и все наследство отошло к его двоюродному брату А. И. Пашкову, который расширил и еще более украсил дом. С 1831 года последней владелицей дома была его внучка, по мужу Д. И. Полтавцева. К этому времени журавли разлетелись, иссякли фонтаны, а здание представляло печальную картину: «Не спешите ныне к сему дому, вы увидите все в жалком состоянии. Огромный дом ныне только что не развалины, окошки забиты досками, сад порос мохом и густою травою», – предупреждали современники. Ну вовсе как в недавнее время!

От пущего разорения дом спас Московский университет, прикупив его в 1839 году для своего дворянского института. Для этих целей в 1841 году здание было подвергнуто перестройке по проекту архитекторов А. В. Никитина и И. И. Свиязева. А с 1852 года здесь была 4-я московская гимназия.

В 1861 году, более полутора веков назад, Пашков дом приютил у себя богатейшую коллекцию графа Николая Петровича Румянцева – рукописное, этнографическое, нумизматическое и книжное собрания.

Сам Николай Румянцев, именем которого Александр II повелел назвать первый общедоступный музей Москвы, родился почти за сто лет до его основания – в 1754 году, и был вторым сыном знаменитого екатерининского полководца и фельдмаршала П. А. Румянцева-Задунайского, хозяина близлежащего к Моховой улице дворца на Волхонке.

Николай Румянцев верой и правдой служил Романовым и Российскому государству еще со времен Екатерины II. Образование он получил в Лейденском университете, посетив немало европейских стран. Основных успехов добился на дипломатическом поприще, дослужившись до должности канцлера и министра иностранных дел Российской империи. Ревностно отстаивая интересы Отечества, граф не упускал случая вступить в резкий спор с тем или иным заморским дипломатом, если тот задевал честь и достоинство России. Задавшись целью собрать все рукописные и печатные источники по истории России, граф окружил себя лучшими историками и архивистами. Образовался Румянцевский кружок, в пределах которого были академик Круг, священнослужитель и ученый Болховитинов, историки Бантыш-Каменский, Малиновский и Калайдович, библиограф Строев, филолог Востоков. Немало документов было найдено в европейских библиотеках и архивах. Все они были тщательно переписаны, переплетены и привезены в Россию, на многих из них рукою Румянцева начертано: «Беречь как глаза». Кружок занимался не только поисками рукописных памятников отечественной истории, но и изданием книг, многие из которых сегодня являются библиографической редкостью.

Еще перед войной 1812 года Румянцев и члены его кружка начали готовить к изданию многотомный труд – «Собрание государственных грамот и договоров», хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. Но военные события прервали эту работу. Первый том «Собрания» вышел лишь в 1813 году, заключительный, четвертый, том увидел свет в 1828 году. Это была последняя книга, изданная Румянцевским кружком. Всего же за пятнадцать лет своей деятельности кружок выпустил около пятидесяти книг, многие из которых на сегодняшний день являются бесценными, так как выходили они очень ограниченными тиражами.

К оформлению и иллюстрированию книг привлекались лучшие российские художники-граверы: Галактионов, Клаубер, Алексеев, Скотников, Ухтомский, Ческий. Среди румянцевских изданий – «Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви» Болховитинова (1818), «Древние российские стихотворения, собранные Киршою Даниловым» (1818), «Исследования, служащие к объяснению древней русской истории» (1819), «Рустрингия, первоначальное отечество первого российского князя Рюрика и его братьев» (1819), «Слово о полку Игореве» (1819), «Софийский временник, или Русская летопись с 862 по 1534 год» (1820–1821), «Сведения о трудах Швайпольта Феоля, древнейшего славянского типографщика» К. Калайдовича (1820), «Памятник российской словесности XII века» (1821), «Кирилл и Мефодий, словенские первоучители» (1825) и др.

В 1814 году Румянцев вышел в отставку с поста министра иностранных дел и уехал в свое родовое имение под Гомелем. В 1825 году он вернулся в Петербург и жил в своем доме на Английской набережной, около Николаевского моста. Все залы, все кабинеты дома были заполнены рукописями, книгами, медалями, монетами. В этом же доме 3 января 1826 года Румянцев и скончался.

Граф Николаи Румянцев, худ. Дж. Доу

Современники высоко оценивали личность Н. П. Румянцева. Вот что писал о нем в 1846 году известный журналист А. В. Старчевский в статье «О заслугах Румянцева, оказанных отечественной истории», орфография сохранена: «Граф Николай Петрович Румянцев был сын фельдмаршала, графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского. Родился он в памятный для России год, в который императрица Елизавета уничтожила смертную казнь; воспитывался в доме отца. С юных лет Румянцев отличался кротостью, благородством души, светлым умом и необычайною понятливостью. Молодой Румянцев вполне оправдал надежды отца. Старому воину жаль было только одного, что сын его не имел влечения к военному поприщу.

Образованность, и в особенности знание иностранных языков, весьма рано обратили на молодого Румянцева всеобщее внимание. Это льстило немало честолюбию отца, который писал к императрице Екатерине II об успехах старшего сына и просил употребить его по дипломатической части. В год восшествия на престол Екатерины II (1762) молодой Румянцев записан был в военную службу. На 17 году (1770) он был уже адъютантом, а спустя два года (1772) пожалован в камер-юнкеры. Через два года после того он уехал за границу для окончания своего образования и пробыл там около пяти лет. Возвратившись в Отечество, он поступил на службу при дворе и пожалован в камергеры (1779). Вслед за тем он назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром при Германском Сейме во Франкфурте - на-Майне.

Убедившись в неполноте своего образования, он