Ядовитый соблазн для графа - Мария Славина

пересёк разделявшее нас расстояние, зашёл мне за спину и, аккуратно откинув в сторону мои завитые локоны, принялся расшнуровывать корсет. Сказать, что в тот момент я переживала, — ничего не сказать. Меня трясло, словно осиновый лист на ветру. Руки потели и даже на спине появилась испарина.

— Из нас двоих бояться надо мне, — заметил супруг. — Даже если очень захочу, не смогу ничего тебе сделать. Не бойся. Это всего лишь шнуровка.

Но свои слова он сопроводил столь противоречивыми действиями, что я тут же начала сомневаться в его искренности. Когда платье было наконец расшнуровано, Грэгори не отошёл в сторону, как следовало бы. Он стал медленно водить пальцами в перчатках по моим оголённым лопаткам, поднимаясь к плечам, гладя шею и вновь скользя вниз. Спустя долгие мгновения этой непривычной для меня ласки он взялся за теперь свободное на моей талии платье и потянул его вниз, оставляя меня в одном исподнем.

— Полагаю, эта одежда тоже ядовитая? — спросил он хриплым голосом и коснулся сорочки. Меня затрясло сильнее.

— Да, — ответила дрожа. — Особенно она.

— Снимем её? — предложил граф.

— Я сама, — шагнула вперёд, чтобы избежать его прикосновений. Они вызывали в теле странные, непривычные ощущения. Казалось, что у меня начался жар или другая хворь, и она заставляла сердце в груди колотиться, а низ живота болезненно жечь. Хотелось отгородиться от этих ощущений как можно быстрее.

Я ринулась к одному из своих сундуков и, распахнув его, достала оттуда чистую сорочку. С ней бросилась за ширму, чтобы скрыться от жгучего взора графа и переодеться самостоятельно. Только когда между нами встала плотная ткань ширмы, я сумела унять дрожь в теле.

Переодевшись, нерешительно выглянула. Супруг лежал на кровати, положив руки под голову и сверля ширму взглядом. По его горящим глазам я поняла, что он боролся с желанием выкинуть из комнаты этот ненавистный ему предмет интерьера.

— Надеюсь, что ширма останется на месте, — сказала, выходя из-за неё и прикрывая оголённые плечи руками.

— Не могу этого пообещать, — ответил граф, на губах которого при виде меня заиграла улыбка. — Эта ширма мешает мне созерцать нечто прекрасное.

— Что такого прекрасного она скрывает? — спросила, догадываясь, каким будет ответ.

— Тебя, — улыбнулся супруг и вновь погладил место на постели рядом с собой. — Обещаю к тебе не прикасаться и не умирать у тебя на глазах, — сказал он, угадывая мои мысли. — Так что не бойся.

Да, пожалуй, больше, чем близости с ним, я боялась причинить ему вред. Близость, как объяснила матушка, неизбежна между супругами. Если изначально я и полагала, что мне не стоило о ней беспокоиться в силу особенностей моего тела, то сейчас уже примирялась с мыслью, что мой безумный супруг сумеет изыскать способ близости во что бы то ни стало.

Отчаявшись переубедить безумца, я подошла к постели и юркнула под одеяло, на всякий случай подсовывая его себе под бок с той стороны, где лежал Грэгори. Не потому, что боялась, а потому, что не хотела обжечь его ненароком.

— Итак, — начал граф, когда я улеглась. — Ты становишься ядовитой, когда нервничаешь?

— Угу, — кивнула, чувствуя, что уже в этот момент он искал возможность приблизиться к моему телу.

— И прямо сейчас ты тоже нервничаешь, правильно? — уточнил он с серьёзным видом.

— Особенно сейчас, — призналась, подтягивая одеяло выше, к самой шее.

Граф расстроено вздохнул, но спустя мгновение приободрился.

— Тогда нам всего лишь нужно сделать так, чтобы ты привыкла к этой близости и не переживала, — сказал он воодушевлённо.

— И как ты планируешь этого добиться? — спросила испуганно.

Граф улыбнулся.

— Легко, — ответил он. — У нас с тобой в распоряжении ночной и послеобеденный отдых. Да и кожаные перчатки придутся кстати.

— Я правда тебе нравлюсь? — не удержалась от вопроса.

Только ради кого-то, кто вызывает сильные чувства, граф стал бы так рисковать. Будь он ко мне равнодушен, то отказался бы от меня ещё у алтаря.

— Не представляешь, насколько, — признался он. — Если я сейчас коснусь твоей сорочки, со мной что-нибудь случится? — спросил он, ухватившись за одеяло и вытягивая его у меня из-под бока.

— Только не голыми руками, — запротестовала я.

Он кивнул, накинул на себя недавно снятый камзол, вернул на ладони перчатки и решительно залез под моё одеяло. Ощущать его так близко было волнительно и пугающе одновременно.

Осторожно положив руку на мою талию, он придвинулся ещё ближе и с силой прижался к моим бёдрам, упираясь в них чем-то твёрдым. В тот миг сердце в моей груди колотилось, как бешеное. Мне одновременно хотелось оттолкнуть супруга и позволить ему больше. Неровно дыша, я уткнулась лицом в подушку и ждала, что произойдёт дальше. Но Грэгори не настаивал на продолжении. Лишь медленно поглаживал меня ладонью по животу, изредка поднимаясь к груди и задевая вершинки. В те моменты я взволнованно вздрагивала и пыталась отодвинуться, но, конечно же, мне этого сделать не позволяли. Надо ли говорить, что отдохнуть после дороги у меня так и не вышло?

Когда приехала моя служанка и застала нас с Грэгори лежащими рядом, клянусь, я увидела недоумение и страх в её глазах. Но уже спустя мгновение она взяла себя в руки и собралась раскланяться. Мол, не буду мешать вашему супругу рисковать жизнью. Зайду попозже, когда он будет уже мёртв. Спрячем его тело вместе.

— Мари, постой, — позвала её прежде, чем та успела уйти, и, вывернувшись из объятий мужа, приподнялась в постели. — Мне нужно ополоснуться. Сегодня был очень волнительный день, — сказала я многозначительно и покосилась на недовольного супруга. — А Граф Олски настроен слишком решительно, мне не хотелось бы причинить ему вред.

Мари кивнула понимающе.

— Я распоряжусь, чтобы вам подготовили ванну, и сразу же вернусь.

Когда она вышла из комнаты, Грэгори потянул меня обратно к себе. Судя по его недовольному сопению, расставаться со мной он был ещё не готов.

— Не достаточно ли на сегодня обеденного привыкания? — спросила, снова пытаясь вывернуться из его хватки и при том лишний раз его не задеть. — У нас впереди ещё целая ночь, и завтрашний день, и все последующие, пока тебе не надоест.

— Мне не надоест, — заверил он и снова притянул меня ближе. — Поднимешься, когда твоя служанка вернётся, ладно?

Я ответила ему усталым вздохом и осталась лежать рядом.

Хвала небесам, Мари вернулась быстро. Поначалу граф Олски её появлению не обрадовался, но вскоре приободрился.

— Ванна готова? — спросил он у Мари. — Уже можем купать нашу графиню? — подмигнул мне радостно.

— Я буду мыться одна, — ответила я, не оставляя ни малейшей надежды на согласие и попросила на всякий