Итан Рокотански (СИ) - Нестор Штормовой

две бутылки, открыл.

— Спасибо.

Мы с Сергеем устроились перед баром. Петрович, стоя напротив, продолжил натирать бокалы.

— Ну, рассказывай. Петровича можешь не стеснятся, он — лучший бармен.

Мы аккуратно стукнулись бутылками. Рыжий вздохнул и отпил.

— Ну… Зовут, как и сказал, меня Серёжа. Многие зовут Серым, но ещё чаще, вне повседневной жизни, меня называют Огоньком. Почему так? — Он заметил, как у нас с Петровичем поднялись брови. — Рыжий же. Почему вне повседневной? Тут уже сложнее. Как ты видел, меня сегодня вышвырнули с моей хаты. Ну, не с моей, то есть. С той, которую я снимал. Учусь я на археолога. Поступил очно, на бюджет. Во-первых, не хотелось, чтобы родители платили бешеные деньги за обучение, во-вторых, археология мне действительно интересна. Родители живут далеко, друзей у меня, толком, нет. Девушки тоже нет. Ну, как. Нравится одна, с универа, но мы пока только по-дружески общаемся.

— Так а за что вышвырнули-то? — спросил я.

Петрович, привыкший слушать и не перебивать, грозно на меня зыркнул.

— Ну… — Тут Сергей неожиданно, словно бы от облегчения, рассмеялся. — Они неожиданно ворвались с проверкой, мол, посмотреть чистоту и всё такое. Нет ли проституток, — он почесал усы, — или парней под наркотой. Наверное, они высокого мнения о молодом поколении.

— Ставлю на проститутку, — ляпнул я.

— На обкуренных, — заявил Петрович.

Сергей усмехнулся.

— Не, ни тех, ни других. Они обнаружили ванную комнату в крови. Саму ванну и раковину. Почему те были в крови? Я зашивал одного своего приятеля, ему сильно досталось, потерял много крови. Как позвонили и сказали, что едут с проверкой, пришлось его выставить — ну да ничего, есть куда пойти, залечить успел. А мне вот нет, — он снова отпил. — Медовуха ничего, кстати.

— А почему ты Огонёк? — Спросил я и сделал глоток.

Сергей немного помолчал, затем посмотрел по очереди на нас, словно оценивая.

— Расскажу, если дадите слово, что никому не скажете, — тихо сказал он.

— Слово бармена, — ответил Петрович.

— Слово друга бармена, — добавил я.

Рыжий снова усмехнулся.

— Приемлемо. Ладно. Вы что-нибудь слышали про подземные арены?

— Нет.

— Слыхал, — почесал усы Петрович. — Но немного. Говорят, собираются большие толпы болельщиков и болеют за одного из двух бойцов. Те бьются как дьяволы. И деньги получают соответствующие. Бывают летальные исходы.

— Ну, в общем-то так. Необязательно, чтобы было два бойца. Это зависит от арены, на некоторых и десяток уместится, но такие бои проводятся нечасто. Насчёт денег: тут уж от тебя зависит. Если ты бьешься сам, то есть без своего, так скажем, «сюзерена», то вряд ли много зашибешь. А если новичок, то вряд ли ты останешься живым после первого дня. С сюзереном проще. Он продвигает условную рекламу тебя как бойца, делает ставки, с ним ты делишь доход.

— Ясно. И почему ты Огонёк?

Сергей пожал плечами.

— Я один из бойцов. Мое имя на арене — Огонёк.

Мы с Петровичем переглянулись.

— Давайте, скажите уже, что у меня странное имя для бойца подземных арен.

— Да нет, вполне крутое. Ну, милое, конечно, но почему бы и нет.

Петрович кивнул и погладил усищи.

— Там, небось, — говорит, — одни Гладиаторы, Волки, Кровопийцы и всё такое. А тут Огонёк. Это действительно здорово.

Тут к нему подошла женщина и немного заплетающимся языком попросила ещё литр разливного «Рижского». Петрович отошёл к кранам. Подставив бутылку, укрепил её в специальном гнёздышке. Спустив кран, наполнил её углекислотой. Бутылка с хлопком выпрямилась и стала идеально ровной. После этого он снова повернул кран и начал наливать пиво. Делал он это неспеша — в ином случае поднимался бы большой слой пены, которую пришлось бы долго и лишний раз откачивать сбросом давления воздуха. Это было лишь потерей времени. Ну и остатки, конечно, тоже подсчитывались в конце смены. Впрочем, на последнее Петровичу уже было полностью наплевать. Как я и сказал ранее, он являлся лучшим в своём деле.

Отдав пиво женщине, он вернулся к нам.

— И зачем же молодому человеку, учащемуся на археолога, бить рожи в подпольных боях? — спросил он и посмотрел на Сергея с его пластырем на носу.

Рыжий повертел полупустой бутылкой в руках. Я взглянул на свою. Моя была почти выпита.

— Скажете: молодой и глупый, но дело тут не в молодости и не в глупости. Просто хочу заработать нормально денег. Официальными способами это сейчас не особо легко. Хочется банально свою квартиру, свой собственный уголок иметь. Пришел, взял ключ, открыл: и ты дома. Никто ничего не скажет — ты не моешь пол, ты не так готовишь, ты не выкидываешь мусор. Ты сам себе хозяин. Это многого стоит, иметь свой дом. Но и стоит он соответствующе. Вот и всё.

— Ну, не так уж это и глупо, — сказал я. — Это даже похвально. Другое дело, можно коньки двинуть, а вот это будет уже не очень.

Петрович согласно кивнул.

— Выходит, ты просто хочешь купить себе дом? — спросил он.

— Дом, квартиру, что-нибудь. Пока не знаю. Ну и просто при деньгах быть хорошо.

— А как с законом? — спросил я. — Если собираются большие толпы зрителей, то вряд ли такие мероприятия могут быть неизвестными и незамеченными полицией.

Сергей улыбнулся и посмотрел на меня. До меня дошло.

— Ясно. Им платят.

— И немало. Организаторы могут себе это позволить. Если уж бойцы и сюзерены получают большие деньги, то что уж говорить за тех, кто всем этим заправляет? — он поставил пустую бутылку на барную стойку. Петрович тут же её выкинул.

— А у тебя есть сюзерен? — спросил я, и, допив медовуху, тоже поставил бутылку. Петрович повторил процедуру.

— Нет. Мне больше нравится действовать одному. Хотя с сюзереном проще.

— Понятно. А как это работает?

— Ну, как… — Сергей, казалось, смутился. — Когда ты один — так и делаешь всё сам, договорившись лишь с начальством арены. С сюзереном многое обсуждать надо. Против кого выходишь, какие тренировки, даже питание иногда нужно обговорить. Тут достаточно плотное сотрудничество. Можно сказать, это похоже на бои гладиаторов в Древнем Риме. Ты — боец какого-то дома, сюзерен — твой условный Батиат. Только ты не раб. Хотя, это, конечно, как посмотреть.

Наступила тишина, нарушаемая лишь мелодичной музыкой в баре. Даже люди, находящиеся вокруг, казалось, тоже молчали. Впрочем, это не было необычным явлением. В бар в первую очередь приходят пить.

— Петрович, — нарушил я тишину.

Бармен посмотрел на меня.

— Нам ещё медовухи. Теперь гречишную.

Когда бутылки были открыты и мы продолжили пить, я сказал:

— Выходит, ты подлечивал своего друга, но не успел убрать следы, это заметили хозяева квартиры и выгнали тебя.

Сергей