Стихотворения (сборник) - Роберт Бернс

Робин

Был парень в Кайле. Не беда,Коль я не дам себе трудаРазвить в подробностях, когдаНа свет родился Робин.

Беззаботный шелопай,Ныть был Робин неспособен.Беззаботный шелопай,Весельчак был Робин.

За год до смерти короля,Едва забрезжилась заря,В день двадцать пятый января,Как свет увидел Робин.

Взглянув в ладонь малютке, такКума решила: «Наш толстяк,Поверьте, будет не дурак;Пусть он зовется Робин.

Хоть в жизни беды ждут его,Он не погибнет от того,  –Напротив, края своегоСоставит славу Робин.

Но (я готова присягнуть!),По всем приметам будет льнутьК другому полу плут… О, будьЛюбимцем нашим, Робин!

Хоть много, девушки, средь васНайдется жертв его проказ,  –Есть люди хуже во сто раз…Христос с тобою, Робин!»

Беззаботный шелопай,Ныть был Робин неспособен.Беззаботный шалопай,Весельчак был Робин.

1746,Перевод Н. Новича

Джон Ячменное Зерно

Три короля из трех сторонРешили заодно:– Ты должен сгинуть, юный ДжонЯчменное Зерно.

Погибни, Джон, – в дыму, в пыли,Твоя судьба темна!И вот взрывают королиМогилу для зерна…

Весенний дождь стучит в окноВ апрельском гуле гроз,  –И Джон Ячменное ЗерноСквозь перегной пророс…

Весенним солнцем обожженНабухший перегной,  –И по ветру мотает ДжонУсатой головой…

Но душной осени даноСвой выполнить урок,  –И Джон Ячменное ЗерноОт груза занемог…

Он ржавчиной покрыт сухой,Он – в полевой пыли…– Теперь мы справимся с тобой!Ликуют короли…

Косою звонкой срезан он,Сбит с ног, повергнут в прах,И скрученный веревкой ДжонТрясется на возах…

Его цепами стали бить,Кидали вверх и вниз,  –И, чтоб вернее погубить,Подошвами прошлись…

Он в ямине с водой – и вотПошел на дно, на дно…Теперь, конечно, пропадетЯчменное Зерно!..

И плоть его сожгли сперва,И дымом стала плоть.И закружились жернова,Чтоб сердце размолоть…

………….

Готовьте благородный сок!Ободьями скрепленБочонок, сбитый из досок,И в нем бунтует Джон…

Три короля из трех сторонСобрались заодно,  –Пред ними в кружке ходит ДжонЯчменное Зерно…

Он брызжет силой дрожжевой,Клокочет и поет,Он ходит в чаше круговой,Он пену на пол льет…

Пусть не осталось ничего,И твой развеян прах,Но кровь из сердца твоегоЖивет в людских сердцах!..

Кто, горьким хмелем упоен,Увидел в чаше дно  –Кричи:– Вовек прославлен ДжонЯчменное Зерно!

1796,Перевод Э. Багрицкого.

Веселые нищие (Отрывки)

Листва набегом ржавых звездЛетит на землю, и норд-остСвистит и стонет меж стволами,Траву задела седина,Морозных полдней вышинаВстает над сизыми лесами.Кто в эту пору изнемогОт грязи нищенских дорог,Кому проклятья шлют деревни:Он задремал у очага,Где бычья варится нога,В дорожной воровской харчевне;Здесь Нэнси нищенский приют,Где пиво за тряпье дают.Здесь краж проверяется опытВ горячем чаду ночников.Харчевня трещит: это топотОбрушенных в пол башмаков.К огню очага придвигается ближеБезрукий солдат, горбоносый и рыжий,В клочки изодрался багровый мундир.Своей одинокой рукоюОн гладит красотку, добытую с бою,И что ему холодом пахнущий мир.Красотка не очень красива,Но хмелем по горло полна,Как кружку прокисшего пива,Свой рот подставляет она.И, словно удары хлыста,Смыкаются дружно уста.Смыкаются и размыкаются громко.Прыщавые лбы освещает очаг.Меж тем под столом отдыхает котомка  –Знак ордена Нищих,Знак братства Бродяг.И кружку подняв над собою,Как знамя, готовое к бою,Солодом жарким объят,Так запевает солдат:

– Ах! Я Марсом порожден, в перестрелках окрещен,Поцарапано лицо, шрам над верхнею губою,Оцарапан – страсти знак! – этот шрам врубил тесакВ час, как бил я в барабан пред французскою толпою.В первый раз услышал я заклинание ружья,Где упал наш генерал в тень Абрамского кургана,А когда военный рог пел о гибели Моро,Служба кончилась моя под раскаты барабана.Куртис вел меня с собой к батареям над водой,Где рука и где нога? Только смерч огня и пыли.Но безрукого вперед в бой уводит Эллиот;Я пошел, а впереди барабаны битву били…Пусть погибла жизнь моя, пусть костыль взамен ружья,Ветер гнезда свил свои, ветер дует по карманам,Но любовь верна всегда – путеводная звезда,Будто снова я спешу за веселым барабаном.Рви, метель, и, ветер, бей. Волос мой снегов белей.Разворачивайся, путь! Вой, утроба океана!Я доволен – я хлебнул! Пусть выводит ВельзевулНа меня полки чертей под раскаты барабана!  –

Охрип или слов не достало,И сызнова топот и гам,И крысы, покрытые салом,Скрываются по тайникам.И та, что сидела с солдатом,Над сборищем встала проклятым.

– Encore! – восклицает скрипач.Косматый вздымается волос;Скажи мне: то женский ли голос,Шипение пива, иль плач?

– И я была девушкой юной,Сама не припомню когда;Я дочь молодого драгуна,И этим родством я горда.Трубили горнисты беспечно,И лошади строились в ряд,И мне полюбился, конечно,С барсучьим султаном солдат.И первым любовным туманомМеня он покрыл, как плащом.Недаром он шел с барабаномПред целым драгунским полком;Мундир полыхает пожаром,Усы палашами торчат…Недаром, недаром, недаромТебя я любила, солдат.Но прежнего счастья не жалко,Не стоит о нем вспоминать,И мне барабанную палкуНа рясу пришлось променять.Я телом рискнула, – а душуСвященник пустил напрокат.Ну, что же! Я клятву нарушу,Тебе изменю я, солдат!Что может, что может быть хужеСлюнявого рта старика!Мой норов с военщиной дружен,  –Я стала женою полка!Мне все равно: юный иль старый,Командует, трубит ли в лад,Играла бы сбруя пожаром,Кивал бы султаном солдат.Но миром кончаются войны,И по миру я побрела.Голодная, с дрожью запойной,В харчевне под лавкой спала.На рынке, у самой дороги,Где нищие рядом сидят,С тобой я столкнулась, безногий,Безрукий и рыжий солдат.Я вольных годов не считала,Любовь раздавая свою;За рюмкой, за кружкой удалойЯ прежние песни пою.Пока еще глотка глотает,Пока еще зубы скрипят,Мой голос тебя прославляет,С барсучьим султаном солдат!  –…………..Над языками фитилейКружится сажа жирным пухом,И нищие единым духомВопят: – Давай! Прими! Налей!И черной жаждою полноИх сердце. Едкое виноНе утоляет их, а дразнит.Ах, скоро ли настанет праздник.И воздух горечью сухойИх напоит. И с головойОни нырнут в траву поляны,В цветочный мир, в пчелиный гуд.Где, на кирку склоняясь, ТрудСтоит в рубахе полотнянойИ отирает лоб. Но вотСтолкнулись кружки, и фаготЗаверещал. И черной жаждойПылает и томится каждый.И в исступленном свете свечОни тряпье срывают с плеч;Густая сажа жирным пухомПлывет над пьяною толпой…И нищие единым духомОрут: – Еще, приятель, пой!  –И в крик и в запах дрожжевойПевец бросает голос свой:– Плещет жижей пивноюВ щеки выпивки зной!Начинайте за мною,Запевайте за мной!Королевским законамНам голов не свернуть.По равнинам зеленымЗалегает наш путь.Мы проходим в безлюдьиС крепкой палкой в рукахМимо чопорных судейВ завитых париках;Мимо пасторов чинных,Наводящих тоску!Мимо… Мимо…В равнинахВоронье на-чеку.Мы довольны. ВельможеНе придется заснуть,Если в ночь, в бездорожьеЗалегает наш путь.И ханже не придетсяПохваляться собой,Если ночь раздаетсяПеред нашей клюкой…Встанет полдень суровыйНад раздольями тьмы,Горечь пива иногоУж попробуем мы!..Братья! Звезды погасли,Что им в небе торчать!Надо в теплые яслиЗавалиться – и спать.Но и пьяным и соннымЗатверди, не забудь:– Королевским законамНам голов не свернуть!

1796,Перевод Э. Багрицкого.

«Боченок пива Биль сварил…»

Боченок пива Биль сварил.И я да Аллен поскорейБежим к нему. И в эту ночьНе сыщешь парня веселей.

Всю ночь сидим, всю ночь сидим,Сидим за бочкою втроем,Пьем до зари, пьем до зари,До петухов последних пьем.

Три развеселых молодцаСмеясь за кружкой кружку пьем.Бог даст здоровья, – мы ещеНе раз так время проведем.

Всю ночь сидим, всю ночь сидим,Сидим за бочкою втроем,Пьем до зари, пьем до зари,До петухов последних пьем.

Рогатый месяц уж плыветВысоко в синем небе. ИшьМигает нам: пора домой.Ну нет, голубчик мой, шалишь!

Всю ночь сидим, всю ночь сидим,Сидим за бочкою втроем,Пьем до зари, пьем до зари,До петухов последних пьем.

Кислятина! кому на умВзбредет идти домой, – глупец!У нас, друг мой, кто после всехЛетит под стол, – тот молодец!

Всю ночь сидим, всю ночь сидим,Сидим за бочкою втроем,Пьем до зари, пьем до зари,До петухов последних пьем.

1796,Перевод Л. И. Андрусона

«Всё обнял черной ночи мрак…»