Тайны государственных переворотов и революций - Галина Цыбиковна Малаховская

факта убийства как уже свершившегося.

Следователь Соколов в течение того недолгого времени, которое было в его распоряжении, проделал гигантскую по объему работу, продемонстрировав свои блестящие способности судебного криминалиста старой русской школы.

Собрав множество вещественных доказательств и допросив десятки свидетелей, он воспроизвел картину страшного злодеяния, совершившегося в ночь на 17 июля в доме инженера Ипатьева, реквизированном и превращенном в тюрьму руководителями Уралсовета…

Накануне комендант дома Яков Юровский, получив приказ расстрелять царскую семью, отобрал себе в помощь десять «расстрельщиков» из числа охраны. Одиннадцатым стал Петр Ермаков, на которого возложили особо важную миссию: он должен был найти глухое место для захоронения трупов и обеспечить их перевозку. Ермаков приехал в первом часу ночи на грузовике и был впущен в тщательно охраняемый дом по условному паролю. Грузовик поставили во дворе, мотор не выключили, чтобы заглушить выстрелы и крики…

Через полчаса в заранее освобожденную комнату спустились Николай II, его жена Александра Федоровна, цесаревич Алексей, царевны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, а также приближенные царской семьи — врач Боткин, камердинер Трупп, повар Харитонов и горничная Демидова. По просьбе ничего не подозревавшей царицы в комнату принесли два стула: для нее и для наследника.

В 1.15 ночи по приказу Юровского в комнату вошли палачи, вооруженные наганами и маузерами. Держа правую руку с наганом в кармане, Юровский зачитал приговор по бумажке, которую держал в левой. Изумленный царь громко переспросил:

— Как, я не понял? Прочтите еще раз.

Юровский торопливо зачитал приговор еще раз и, выхватив наган, в упор выстрелил в царя… Отдаленное представление о зверстве, последовавшем за этим, могут дать показания двух. свидетелей из числа охранников, стоявших за спинами «расстрельщиков».

— Одновременно с выстрелом Юровского, — показал на допросе 27-летний Андрей Стреко-тин, — раздались выстрелы групп людей, специально призванных для этого. Царь «не выдержал» единственной пули нагана, с силой упал навзничь. Свалились и остальные десять человек. По лежащим было сделано еще несколько выстрелов. Дым заслонил электрический свет и затруднил дыхание. Стрельбу прекратили и раскрыли двери комнаты с тем, чтобы дым разошелся.

Показания Стрекотина дополнял его брат, 20-летний Александр: «Трупы выносили на грузовой автомобиль, находящийся во дворе. Второй на носилки стали класть одну из дочерей царя, но она оказалась живой, закричала и закрыла лицо рукой. Кроме того, живыми оказались еще одна из дочерей и та особа, дама, которая находилась при царской семье. Стрелять в них было уже нельзя, так как двери все внутри здания были раскрыты; тогда тов. Ермаков, видя, что я держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть оставшихся в живых. Я отказался, тогда он взял у меня из рук винтовку и начал их докалывать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умирала та особа — дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втырки-вался в пол…».

Тела расстрелянных были на грузовике доставлены в урочище Четыре брата неподалеку от деревни Коптяки, сброшены в открытую шахту и засыпаны землей. Когда на следующее утро уральский областной военный комиссар Ш. И. Голощекин узнал, что трупы только захоронены, но не уничтожены, он пришел в ярость и потребовал их полного, бесследного уничтожения. На следующий день в Коптяковский лес был доставлен керосин, несколько пудов серной кислоты и три бочки со спиртом. Трупы царственной семьи извлекли из шахты, обыскали, изрубили в одежде для удобства сжигания, облили керосином и сожгли на двух кострах. Оставшиеся крупные кости были облиты серной кислотой.

* * *

Юровский (Янкель Хаимович) Яков Михайлович (1878–1938). Образование начальное. Член РСДРП(б) с 1905 года. В годы первой русской революции уехал в Берлин, там из иудейства перешел в лютеранство. После октября 1917 года становится членом коллегии Екатеринбургской ЧК. 4 июля 1918 года был назначен комендантом «Дома особого назначения». После расстрела и сокрытия трупов царской семьи возглавлял Московскую районную ЧК. С 1919 года занимает должность председателя Екатеринбургской ЧК. Умер в 1938 году в кремлевской больнице.

* * *

Согласно версии Юровского, ночью 17 июля в урочище Четыре брата трупы казненных раздели и сбросили в шахту, сожжена же около нее была лишь их одежда. Окончательное захоронение состоялось 19 июля, причем обстоятельства сложились так, что сжечь удалось тела только цесаревича и горничной; их останки были закопаны под кострищем. Остальные же трупы сложили в неглубокую выкопанную неподалеку от кострища яму, облили для неузнаваемости серной кислотой, забросали яму землей и хворостом, закрыли шпалами и несколько раз проехались по ним на грузовике. Захоронение получилось настолько незаметным, что белым так и не удалось его найти.

В 1979 году известный кинодраматург Гелий Рябов приехал с друзьями в Свердловск и по ориентирам, указанным в записке Юровского, за несколько часов обнаружил захоронение. Прозондировав его с помощью водопроводной трубы, вбиваемой в землю через каждые пять метров, новые гробокопатели наткнулись на слой черной как уголь земли. Стали копать в этом месте и нашли кости, черепа и целые скелеты.

Имена тех, кто расстреливал царскую семью, установил следователь Соколов. Их было двенадцать человек: Юровский, Никулин, Ермаков, Ваганов, Медведев и семь, как невнятно называл их Юровский, «латышей». Сам Юровский до 1917 года сделал карьеру боевика и предпринимателя, разбогател, что не помешало ему после революции стать чекистом и, по характеристике В. И. Ленина, «надежнейшим коммунистом». Умер от рака в 1938 году. Его верный подручный Никулин прошел примерно такой же путь: от начальника Московского уголовного розыска до руководящих должностей в столичном коммунальном хозяйстве. О Ваганове известно всего лишь, что он был матросом, дружком Ермакова. Что же касается Медведева, то он попал в плен к белым, был опознан, допрошен, дал показания об убийстве царя. Умер от тифа в тюрьме в 1919 году.

О «латышах» отсутствовали — какие-либо сведения до 1956 года, когда в немецком журнале «7 дней» появились воспоминания австрийца Майера, впервые огласившего их имена: Андреас Вергази, Ласло Хорват, Виктор Гринфельд, Имре Надь, Эмил Фекете, Анзельм Фишер, Исидор Эдельштейн. Судьба этих людей — еще одна загадка, связанная с исчезновением царской семьи. Ни один из них впоследствии никак не обозначился, не оставил воспоминаний, все они как будто канули в Лету. Некоторый свет на их участь проливает страшная находка, сделанная следственной комиссией Соколова. В окрестностях того места, где сжигались трупы царской семьи, было обнаружено захоронение: пять тел в австро-венгерской форме…

РАССТРЕЛ В ПЕРМИ И АЛАПАЕВСКЕ

12