Закрытый мир. Причины неповиновения - Дарья Сокуренко

к замужеству. Но сейчас она себя и правда чувствовала маленькой девочкой. Испуганной и беспомощной.

— Подойди, — поманил ее маг. — Тебе нравится это цветок? Красивый правда? Если хочешь можешь сорвать его и забрать себе.

Не зная, что ей делать, Миралисса послушно сделала шаг навстречу. Не потому что ей был интересен цветок, а из страха ослушаться. Ее рука коснулась белых лепестков и они тут же превратились в угли. Это случилось слишком быстро, чтобы можно было отследить взглядом. За одно мгновение только что цветущий куст вспыхнул и почернел, а его пепел разметал холодным ветром, налетевший сквозняк. Повисло молчание. Маг изучающе смотрел на нее, огромный черный скелет выразительно отворачивался.

— Ты видел, когда-нибудь такое, Ричард? — отстраненно поинтересовался Диеш.

— Нет, и, честно говоря, не рад, что увидел.

Тилли бежит через бесконечный лабиринт, преодолевая одно препятствие за другим. Так устроена ее жизнь. Она не терпит слабости. Она не позволяет плакать и жалеть себя. Ведь от этого можно лишиться рассудка, а значит перестать существовать.

Тилли много не нравится в своей жизни, но очень многое ей дорого и прочно держит в этом мире. Звуки и запахи. Шелест страниц и запах чернил, танцующие тени от огня в камине. Скрип стульев. Взгляды, вздохи и слова. А еще возможности. Право быть собой. Право выбирать. Право спорить и право бороться. Даже если она не знала для чего живет — не могла оставить все это. Свои чувства и мысли. Ради них Тилли училась преодолевать препятствия, не только в темном подземелье, но и в себе самой.

Внезапно коридоры окутывает густой молочно-белый туман непроницаемый для взгляда. Что в нем может скрываться? Да что угодно. Дотянувшись до ближайшей стены, Тилли продолжает свой путь наощупь, скользя ладонью по ее гладкой поверхности. Готовая к тому, что из плотного одеяла на нее в любой момент может выскочить страшная химера. Впереди оказывается тупик. Она разворачивается назад и натыкается на что-то твердое. Поддаваясь внезапному испугу Тилли выпускает на неожиданное препятствие все заготовленные заклинания одно за одним.

— Какой тарлы, малявка? — раздается недовольный голос того, чьи черные кости пальцев смыкаются вокруг ее запястья. — Ты что подраться со мной хочешь?

Шли дни. Девочка молча сидела перед ним на стуле. Она почти ничего не говорила. Невозможно красивая и абсолютно беззащитная — Миралисса напоминала ему дорогую куклу, но она ей не была и он знал об этом. Диеш не мог просто поставить ее на полку и надеяться, что никто ее не найдет. К сожалению люди устроены сложнее, чем куклы и даже животные. Им нужны не только кров и пропитание, но еще и чем занять себя, сама по себе жизнь им не важна, если нет на что ее потратить. Человек не будет не шевелясь смотреть на тебя годами в ожидании, когда ты смахнешь с него пыль, не будет бездумно выполнять твои команды счастливо виляя хвостом. Он обязательно спросит. Задумается. Что и почему. Почему я здесь? Зачем я живу? Что мне делать?

Диеш отогнал от себя эти пустые не рациональные рассуждения, вывод из которых был очевиден: чем это все закончится и на сколько затянется никто не знал, нужно было дать девочке цель и возможность постоять за себя.

— Знаешь почему ты здесь? — поинтересовался Диеш, раз уж она ничего так и не спросила.

Вместо ответа он наткнулся на пристальный взгляд больших ясных глаз. “И правда кукла”, — помимо воли подумал Диеш.

— Не знаю, — Миралисса невольно прикрыла рот рукой, боясь того, что он скажет. — Зачем?

— А я кто знаешь? — Диеш встал напротив нее и она вся сжалась от страха.

— Маг? — спросила она робко.

— Да, — он говорил так мягко насколько мог и чувствовал себя будто приручал дикого зверька. — Хорошо. А откуда беруться маги?

— Не знаю, — усилием воли Миралисса разжала пальцы, яростно сжимавшие сиденье стула под ней, и сложила руки у себя на коленях, — не откуда? Ими становятся обычные люди обучившиеся магии?

— Так и есть, — Диеш удивился, что она это понимает, хоть в ее глухой деревне ей наверняка никто не рассказывал о магах и ему стало немного стыдно за свое снисходительное отношение к маленькой гостье. — Тебе интересна магия?

— Что мне нужно сделать, что бы Вы отпустили меня домой? — набравшись смелости прошептала Миралисса.

— К сожалению ничего, — с досадой вздохнул Диеш и вернулся за свой стол. — У тебя очевидный талант к магии. Тебе нужно учиться. Посмотрим, что ты можешь.

— Что я могу? — все так же тихо отозвалась златовласая “кукла”. — Печь булочки.

— Что? — не сразу понял о чем она черный маг.

— Я неплохо пеку булочки, — сдерживая слезы, пояснила Миралисса, — и больше ничего не умею. Честное слово.

Диеш аккуратно водил кистью по холсту, но ему никак не удавалось передать глубину ее небесно-голубых глаз, хоть они и проводили все свое время вместе вот уже несколько месяцев. Вся эта комната была заставлена ее портретами, которые написал он сам. Было даже несколько статуй. Но как Диеш не старался не мог передать эту пылающую жизнь, что видел в ней.

— Может уже хватит? — остановил его Ричард. Скелет стоял на этом исчерченном рунами полу уже слишком долго.

— Пожалуй, — Диеш отстранился, чтобы оценить свою работу. — Все равно не получается как хотелось, но для заклинания достаточно.

Маг подошел к постаменту в середине комнаты и высоко закатив рукав, положил на него руку.

— Давай! — скомандовал он, но Ричард не шелохнулся.

— Еще есть возможность передумать, — покачал головой скелет, сжимая свой двуручный тяжелый меч. — Сейчас она перепугана, но когда это пройдет она обязательно сбежит.

— Не сможет, — заверил его Диеш. — Руби.

Бессмысленно считать количество ее попыток сбежать отсюда. Все равно что считать количество шагов, сделанных по этим безликим пустым коридорам, паутиной поймавших её навсегда в свою ловушку. Когда-то Тилли пыталась составить карту, но она оказалась бесполезной. Это место постоянно менялось. Неясно происходило ли это само по себе или по желанию хозяина мрачных подземелий. Так что все что ей оставалось просто бежать туда куда ей подсказывали чувства.

С глубоким вдохом ей в нос врывается неприятный, но довольно знакомый запах и она невольно останавливается настороженно вращая головой. Пахнет псиной. И действительно из-за поворота выходит собака. Довольно большая. Где-то по грудь девушки. Выступающие белые клыки, торчащие вверх острые уши, свалявшаяся растущая клоками коричневая шерсть. Больше всего от всех прочих собак химеру отличали устремленные на Тилли три пары узких черных глаз на вытянутой морде.

“Тихо, тихо, — говорит она хоть и понимает, что это