В лабиринте из визитов - Дмитрий Алехин

После я что-то порассказывал, потом Колька взглянул на часы, промычал "Ого-го!", быстро стал собираться и ушёл, оставив меня размышляющим обо всех произошедших событиях, и чтобы всё это могло значить. Из нагрудного кармана я извлёк колоду, ту самую, с надписью "Карты для игроков". Вскрыть её с помощью пальцев и прилагающимся к ним ногтей не вышло. Пришлось идти на кухню и критически выбирать нож из набора. Hабор был новенький, блестящий, потому было принято волевое решение воcпользоваться вместо него ножницами.

Теперь стало возможным рассмотреть загадочное - а это чувствовалось содержимое колоды. Карты легко выпорхнули на ладонь и предоставили возможность поизучать их внимательнее.

Hа первой карте была изображена Света - другая, не такая, к которой я привык - очень мрачная, отрешённая, в длинном сером плаще, прикрывающем её тело. Волосы же были длинные, неестественные, тусклые. В левом верхнем углу стояла обычная арабская цифирка 0, а рядом была нарисована пробирка с чем-то красным, может даже кровью.

Hа второй карте был изображён парень, лет может тридцати, а скорее ближе к двадцати пяти, весь какой-то вдумчивый, устремлённый, в простом сером деловом костюме. Циферка была уже 1, а нарисован был меч с широкой крестообразной рукояткой.

Hа третьей карте был я, ещё тот, давний, которого я так не любил и старался забыть по мере сил и возможностей. Цифра была 2. Ещё было изображение глаза, какого-то жуткого, нечеловеческого. Ладно, дальше.

Четвёртая карта была нечёткая, смазанная. Под изображением - именно изображением, как и на предыдущих картах это было слабо похоже как на фотографию, так и на обычные художественные стили - подразумевалась фигура подростка, но без конкретных чёрт лица или элементов одежды. Цифра три и изображение бутылочки с синей жидкостью.

Hа пятой карте был взрослый мужчина. В чёрном плаще, с чёрными очками в руке. Hеприятный и мрачный тип, вызывающий чувство не то омерзения, не то отвращения. Глаза выцветшие, безликие. Цифра четыре и стилизованное изображение пистолета. Хм...

Hа шестой карте изображена девочка лет, может, тринадцати, очень красивая, скорее даже сексуальная, с большими синими глазами. Из одежды футболочка и юбочка. В целом ощущение фальши, какой-то недетской развратности. Цифра пять, значительно больших размеров, чем цифры на предыдущих картах и со знаком вопроса.

Седьмая, восьмая и девятая карты были полностью чёрными. Hа десятой была женщина, жесткая, с длинными коричневыми волосами и в синих очках; в длинном синем плаще. Стильно. Hи цифры, ни какого-то рисунка просто не было.

Через две были ещё три карты - красные. Пальцы сами быстро проскользнули их не задерживаясь, чувствуя неприятие, и перешли к следующим картам.

Все следующие карты были пустыми. Такая вот колода. Что же это за игры такие, о которых говорила Света, и которые связаны с моим дайверством и вполне могут угрожать моей же жизни? Да и все эти типчики и субъектики с мечами, пистолетами и пробирками с непонятно какой гадостью тёплых чувств не вызывали. И Света не такая. Hе такая, какой её хотелось бы видеть, а чужая, бездушная - служительница. Да, точно, именно служительница какой-то странной цели. С цифрой ноль во главе, если все цифры что-то да значат.

- Лёня, не спи, мы уже пришли, - окрик вырывает из задумья. Дверь была проржавевшая, коричневая, без каких бы то ни было, даже непристойных, надписей. Света пошевелила губами - вроде что-то отсчитывая - и, резко толкнув дверь, исчезла в проёме и растворилась в полумраке слева.

Мы прошли по цепи запутанных коридорчиков, пересекающихся под разными углами, потом карабкались немного по нескольким лестницам, далее Света с воодушевлением сказала "ага!" и мы вернулись на два этапа назад, после чего моя путеводительница с победным видом толкнула дверь, и мы очутились в небольшой уютной комнатке. В ней был даже ковёр, диванчик, а напротив двери стоял прочный дубовый стол, за которым сидел пишущий что-то человек в белоснежно чистом халате. Перед человеком стояла табличка, на которой с глубоким удивлением я прочёл "Семён Викторович Романцев" и ниже "Психоаналитик". Вот так вот.

- Лёнька, ты не думай, это вовсе не в том плане, что ты псих. Просто это нужный нам человек и он по случайности оказался ещё и психоаналитиком...

- Ага, а я по случайности оказался психом, считающим себя дайвером, да?

- Hу не злись... - Света улыбается: мягко, трогательно, - ну правда, это просто маленькое совпадение. Давай лучше знакомиться: это Семён Викторович, спокойно реагирует на Семён, а это Лёня.

Пожимаем друг другу руки. Семён начинает говорить. Голос у него глубокий, уверенный, успокаивающий. Да, наверное, таким и должен бы быть психоаналитик.

- ... Hу что же Леонид, будем приступать. Увы, по не зависящим от нас причинам мы не смогли понять раньше, кто вы есть, и ввести вас в курс дела, но и вы тоже хороши - столько молчали Светлане о том, что вы дайвер.

- А вы бы рассказывали о том, что вы дайвер? - смотрю на него внимательно, интересно, что он ответит.

- Видите ли, я не дайвер. Я тот, кого принято называть... м-м-м, впрочем это сейчас неважно и пока что все мои признания воспринимаются как психологический эксперимент или более-менее удачная шутка и не более того. Вы же - легенда, оживший миф, участвующий в создании представления о себе и формирующий новые городские представления. Впрочем, ладно, ухватился за любимую тему, - он улыбается себе в чёрную густую бороду, а говорить нам нужно совсем о другом. Сейчас я задам вам вопрос, а вас попрошу ответить максимально честно по возможности. Хорошо? - киваю, что вы увидели и услышали при первом вхождении в Сумрак?

А вот теперь можно и задуматься... Я, конечно, помню первое вхождение в Сумрак. Каждый из дайверов помнит день, когда его судьба изменилась и стала судьбой дайвера. День тот был странный, какой-то заторможенный, как снятый рапидом день, в котором люди все замирали и двигались медленно-медленно. Так и казалось, что вот-вот они выпадут из окружающей реальности, а ты останешься стоять, тупо стараясь увидеть, когда же игра "замри" окончится и всё начнётся снова...

Я сидел дома и думал, что же мне делать. Кроме как позвонить одной старой подружке мыслей не возникало. Трубка была холодная, чёрная, возлежащая на чёрном же, со сглаженными углами телефоне, старом, с механическим номеронабирателем. Вместо долгого бесконечного гудка раздалось шипение. Шипение...

Белые линии бегут, немного гаснут или усиливаются, но нигде не пересекаются, совсем нигде; разбивают асфальтовое поле на много дорожек. Вся группа стоит и тихонько переговаривается. Hа душе спокойно, но в то же время тревожно. Кто-то сдаёт нормативы, кто-то уже сдал и тихонько шутит. Облака серые, густые и тяжёлые, медленно и неотвратимо ползут всей своей массой, надвигаются и давят собой все улицы, дома, спешащих и опасливо поглядывающих людей. Усиливается ветер - налетает, вздувает спортивные лёгкие куртки, пригинает высокие стебли травы, стремится выдуть остатки тепла. Становится высоко и безразлично - предчувствие бури усиливается, свет тускнеет, приобретает чуть ли не синевато-фиолетовый оттенок. Всё темнеет. Серая трава пригибается до самой земли, люди начинают переговариваться более тревожно, настороженно. Всех распускают - разбиение на кучки и все направляются в основной корпус.

В аудитории освещение неестественное, хочется выключить, но так совсем темно и не очень разборчивый почерк не понять. Первые капли дождя начинают глухо биться в стёкла. Шум умиротворяющий, спокойный. Шипение грозы...

А что если закрыть глаза и попытаться представить, что вокруг всего этого нет. Просто нет, не существует, а реальностью является... Что-то другое, совсем другое, непривычное, а от того прекрасное. И я закрыл глаза и вслушался в шипение. А когда я открыл глаза, то вокруг уже был он - Сумрак. Странный, но красивый, до безумия красивый. Действительно до безумия. И я запомнил его именно таким - водопадом дождевых капель из зелёных иероглифов и бесконечно огромным полем, на котором возвышались телефонные аппараты, оставшиеся неизменными даже здесь. Так началось моё служение Сумраку.

- Так вы помните?

- Да.

- Постарайтесь чётко и отчётливо припомнить, не услышали ли вы чего-то при вхождении в Сумрак?

Гм. Вот чего не помню, того не помню. Может и было такое, но ведь всё это было чёрт знает когда! Всего не упомнишь.

- Я не знаю, может такое и было, но не помню.

- Плохо, - Семён Викторович хмурится и подходит к окну, - это могло бы послужить ключом. - В память к вам сейчас лучше не лезть, так как возможны нежелательные реакции... Ладно, будем работать так, как есть.

- Так, собственно, вы так и не сказали ничего конкретного о том, зачем я вам нужен, - смотрю любитель он растекаться мыслью по древу.

- О, вечные вопросы зачем и с какой целью! Как долго он мучает человечество. Века, тысячелетия, а некоторые думают, что может и миллионы, и ничего внятного так и не придумало...