Двор Карла IV. Сарагоса - Бенито Гальдос

Поражения, понесенные его войсками заставили императора лично возглавить двухсоттысячную армию, действующую в Испании. 2 декабря Наполеон подошел к Мадриду, расположился в монастыре Чамартин и потребовал немедленной капитуляции. Под угрозой разрушения города французской артиллерией столичные власти капитулировали. Мадрид был взят. Полагая, что порядок наведен, Наполеон уехал во Францию, но война против интервентов возобновилась с еще большей силой. Одним из важнейших эпизодов этой войны стала вторая осада Сарагосы, описанная Гальдосом в одноименном романе.

Сарагоса выдержала две осады: первая продолжалась с июня по август 1808 года и успеха французам не принесла, вторая началась 20 декабря 1808 года и завершилась падением города 21 февраля 1809 года. В романе Гальдоса речь идет о второй осаде, но повествование то и дело прерывается рассказами участников первой, так что читатель, в общем, получает представление об обеих фазах борьбы.

Историческая канва романа основала на тщательно изученной Гальдосом трехтомной «Истории двух осад Сарагосы которые вели войска Наполеона в 1808 и 1819 годах», написанной хронистом Агустином Алькайде Ибьекой, который добросовестно и точно изложил ход событий.

Сопротивление жителей Сарагосы было поистине героической страницей испанской истории. Трех маршалов сменил Наполеон под стенами арагонской столицы, но и после того, как французам удалось ворваться в город, борьба продолжалась. «Каждый дом превратился в крепость: каждый сарай, конюшню, погреб, чердак нужно было брать с бою… Солдаты Ланна убивали без разбора всех, даже женщин и детей, но и женщины и дети убивали солдат при малейшей их оплошности. Французы вырезали до двадцати тысяч гарнизона и больше тридцати двух тысяч городского населения. Маршал Ланн… был подавлен видом этих бесчисленных трупов, вповалку лежавших в домах и перед домами, этих мертвых мужчин, женщин и детей, плававших в лужах крови. «Какая война! Быть вынужденным убивать столько храбрых людей или пусть даже сумасшедших людей! Эта победа доставляет только грусть!» — сказал маршал Ланн, обращаясь к своей свите, когда все они проезжали по залитым кровью улицам мертвого города»[13].

В описании Гальдоса оборона города предстает во всем своем величии. Хотя и здесь повествование ведется от имени Габриэля Арасели, в отличие от других романов его личная судьба, его любовь к Инес, его суждения и взгляды отступают на задний план. Габриель видит и говорит, как правило, только то, что Гальдос почерпнул из документальных источников. Выражаясь современным языком, Габриэль в «Сарагосе» играет роль «скрытой камеры», фиксирующей события и доносящей их до читателя-зрителя.

В романе, по существу, нет индивидуальных героев, их заменяет герой коллективный — народ, обороняющий родной город. Это не значит, что Гальдос не называет имен, не дает характеристик участников обороны. В «Сарагосе» есть и фабула, и портреты людей, как реально существовавших, так и вымышленных, но индивидуальные характеристики призваны лишь в еще большей степени оттенить общность целей и устремлений всего населения осажденного города. Люди эти, такие, как крестьянин дядюшка Гарсес, женщина из народа Мануэла Санчо, занимающий сравнительно высокое положение на социальной лестнице дон Хосе де Монторья, совсем разные, в обычных условиях между ними не может быть ничего общего, но во время обороны их объединяет и сплачивает воедино любовь к своему городу и стране, одинаковое понимание чести, достоинства, патриотизма.

Есть в романе и отрицательный персонаж — ростовщик Кандьола, единственный урод в семье защитников арагонской столицы. Сталкивая его с доном Монторьей, Гальдос противопоставляет стяжательство самоотверженности, эгоизм — высокому патриотизму.

Роман «Сарагоса» представляет собой удивительный сплав сугубо реалистического повествования и героического эпоса. И это сочетание в данном случае вполне оправдано: оборона Сарагосы была событием эпического масштаба, и самые простые люди совершали легендарные подвиги, которые по плечу героям эпических поэм.

Очень многое в «Сарагосе» перекликается с современностью. Нельзя не согласиться с американским исследователем Стефаном Гилманом, отмечавшим, что ожесточенной борьбой за каждый дом, за каждую комнату оборона Сарагосы напоминает Сталинградскую битву и что «другие реалии нашего времени, выжженная земля, пятая колонна, массированные бомбардировки, депортация политических заключенных, тотальная война — все это в какой-то степени перекликается с происходившим там, и обо всем этом Гальдос говорит в разных местах своего повествования»[14].

* * *

Публикуемые в данном издании романы Гальдоса воскрешают героические страницы истории испанского народа, боровшегося против иноземного вторжения. Своей последующей историей и, в частности, самоотверженной борьбой против фашизма и итало-германской интервенции в 1936–1939 годах испанцы доказали, что героизм, самопожертвование и высокий патриотизм, проявленные ими в прошлом, не были случайностью, а представляют собой стойкие черты национального характера.

Д. Прицкер

Двор Карла IV

I

Не имея ни занятия, ни заработка, ни родных, ни друзей, бродил ваш покорный слуга по Мадриду, проклиная тот злополучный час, когда ему вздумалось променять родной город на негостеприимную столицу, и, наконец, дабы подыскать себе какое-нибудь пристойное место, прибегнул к помощи «Мадридской газеты». Печатное слово свершило чудо — ровно через три дня после того, как голодный, холодный, одинокий, отчаявшийся Габриэль предал гласности высокие достоинства, коими, как он полагал, наделила его природа, он был взят в услужение актрисой театра «Дель Принсипе» Пепитой Гонсалес, или, короче, Ла Гонсалес, Случилось это в конце 1805 года, но то, о чем пойдет мой рассказ, происходило два года спустя, в 1807 году, когда мне — если я хорошо считаю — уже минуло шестнадцать лет и вскоре должно было исполниться семнадцать.

О хозяйке своей расскажу потом. Для начала же должен заявить, что служба моя, хоть и хлопотная, была для юноши, желающего в короткий срок узнать жизнь, весьма увлекательной и полезной. Перечислю дела, которыми я занимался с утра до ночи с величайшим усердием, вкладывая в их исполнение все свои силы умственные и физические. Итак, служба у комедиантки налагала на меня следующие обязанности.

Помогать во время причесывания моей хозяйки, которое совершалось искусным неаполитанцем, маэстро Рикьярдини, чьим чудодейственным рукам вперялись самые сановные головы нашей столицы.

Ходить на улицу Разочарований за жемчужными белилами, черкесским эликсиром, помадой султанши или пудрой á la Maréchale — драгоценными снадобьями, коими торговал мосье Гастан, унаследовавший секрет их изготовлении от придворного алхимика самой Марии-Антуанетты.

Ходить на улицу Королевы, номер 21, первый этаж, в мастерскую, где делали набивные узоры, ибо в те годы было принято носить шелковые платья светлых тонов, украшенные модным рисунком, а когда мода менялась, ткань заново покрывали иными букетами и арабесками, счастливо сочетая в назидание потомкам моду с бережливостью.

Относить после обеда кастрюлю с остатками супа, куски хлеба и другие объедки дону Лусиано Франсиско Комелье, сочинителю весьма знаменитых в свое время комедий, подыхавшему с голоду в домишке на Баклажанной улице вместе с дочкой-горбуньей, его помощницей в литературных трудах.

Начищать мелом корону и скипетр, с которыми появлялась моя хозяйка, исполняя роль монгольской царицы в комедии под названием «Потерять все в один день ради слепой и безумной любви, или Самозванный царь Московии».

Помогать хозяйке учить роли, особенно в комедии «Жильцы сэра Джона, или Индийское семейство Хуанито и Колета», в которой я подавал реплики лорда Лаллесвинга, чтобы хозяйке была понятней ее роль миледи Пенкофф.

Нанимать портшез, в котором хозяйка отправлялась в театр, а при надобности и таскать сие сооружение.

Бывать на галерке в театре «Де ла Крус», чтобы безжалостно освистывать «Когда девицы говорят «да», комедию, которую я терпеть не мог, как, впрочем, и все остальные пьесы того же автора.

Прогуливаться по площади Святой Анны, причем для виду глазеть на витрины, а на самом деле украдкой прислушиваться о чем толкуют в кружках собирающихся там комедиантов и танцоров, и стараться не упустить ни слова из злопыхательских речей актеров театра «Де ла Крус» против актеров театра «Дель Принсипе».

Ходить за билетами на бой быков либо в кассу, либо на дом к бандерильеро Эспинилье, который всегда приберегал для моей хозяйки место на балконе как дань дружеским чувствам, столь же нежным, сколь давним.