Герой последнего боя - Иван Максимович Ваганов

достает. У Казанцева терпения и выдержки предостаточно. Это, как известно, самое основное качество разведчика. Вы говорили о дзоте на станции в Рогачево. А что было на подступах к городу Августов? — капитан пристально посмотрел на Кагыкина.

Кагыкин промолчал. Что скажешь, когда они с Канунниковым два дня пролежали под самым носом гитлеровцев, а дзота так и не нашли. Тогда в штаб полка вызвали Казанцева. Помощник начальника штаба поставил перед ним задачу: изучить систему инженерных сооружений в квадрате номер 07, найти пулеметные гнезда, дзот, что держит под губительным огнем роты, и засечь их координаты.

До позднего вечера Казанцев просидел на наблюдательном пункте батальона, изучая пути подхода к вражеской передовой. А когда на фронт пришла морозная ночь, под покровом ее темноты пересек нашу передовую и скрылся на нейтральной полосе.

В полночь он прибыл в указанный квадрат. Еще прошлой ночью саперы оборудовали тут окопчик, Казанцев устроился в нем. Как только стало рассветать, повел наблюдение. Передний край противника и ближайшие тылы справа пересечены неглубоким, заросшим кустарником оврагом. «Та часть оврага, которая своим крутым берегом подходит к нашей передовой, минирована», — так решает разведчик, заметив вздыбленный снег на хорошо видной обочине оврага. От переднего края противника овраг глубокой щелью убегает к лесу, за которым сквозь редколесье проглядывает окраина полуразрушенного села.

Может быть, разминировать овраг, накопиться в нем, обойти справа огневые точки гитлеровцев и стремительным броском прорвать их оборону. Казанцев переносит взгляд влево, на заросшее бурьяном поле. Метр за метром прощупал он взглядом пустырь и улыбнулся. Нет, пожалуй, выгоднее этого места для наступления не найдешь. Бурьян в рост человека. Да еще воронки надежно укроют от пуль. Правы пехотинцы, что сюда стремятся, да дзот им мешает.

Осторожно высунувшись из кустов бурьяна, Казанцев вооружился биноклем, осмотрелся вокруг.

К полудню он тщательно изучил обстановку, обнаружил две ранее не замеченные огневые точки, сообщил их координаты на командный пункт полка.

Два дня и две ночи комсомолец Казанцев не покидал своего поста, он без устали следил за передним краем и ближними тылами противника. После каждого сеанса связи с КП полка на карты командиров батарей ложились новые цели. Ни одного сантиметра земли, запятой гитлеровцами на этом участке, не осталось не просмотренной. Каждый кустик, воронка и неровность были изучены, но коварный дзот как сквозь землю провалился.

Перед восходом солнца Василий пополз вглубь вражеской обороны. Пробираясь от воронки к воронке, укрываясь в них и умело используя каждую складку местности, он оказался на обочине торной дороги. Подле валялась разбитая повозка, чуть в стороне — труп лошади. Придавленная комом снега рваная шинель, обрывок плащ-палатки, карабин с расщепленным прикладом, стреляные гильзы, прошитая автоматной очередью каска. Все было так естественно, будто лошадь только что наступила на мину и подорвалась. Да и место самое обыкновенное, разве только обочина дороги чуть-чуть приподнялась.

Казанцев подполз к опрокинутой повозке, прилег к колесу и насторожился: из-под земли доносились приглушенные голоса. Вдруг послышался скрип снега. Разведчик замер: по кювету прямо на него шел гитлеровец. Секунда — и автомат вскинут, по гитлеровец внезапно исчез. «Что бы это значило?» — подумал Василий и в метре от колеса заметил темный глазок амбразуры. «Так вот где притаился этот неуловимый дзот», — обрадовался Казанцев и осторожно стал отползать в сторону. Сегодня у него, как любит выражаться старший сержант Кагыкин, сплошное везение. На пути попался запорошенный снегом окоп, Василий скрылся в нем, утоптал снег, настроился на волну, дал точные координаты дзота и стал терпеливо ждать, когда его однополчане дадут огонька.

Точно ложились снаряды наших пушек. Разрывы их все теснее и теснее сжимали кольцо вокруг разбитой повозки. Из разрушенного дзота выскочили трое немцев, развернув пулемет, резанули по наступающей советской пехоте. Казанцев выскочил из своего укрытия и метнулся к кювету. Короткая перебежка — и он очутился в тылу пулеметчиков. Нажал на гашетку и дал короткую очередь. Два фашиста замертво упали, третий поднял руки. Пулемет замолчал. Наша пехота вновь поднялась, рванулась вперед. Круша вражескую оборону, батальон ворвался в тыл противника.

Спустя два дня на окраине села Клопочин, пробираясь в тыл противника, командир взвода Авдеев, рядовые Еремин и Казанцев натолкнулись на вражескую засаду.

— Казанцев, обходи фрицев справа, а ты, — кивок Еремину, — жми слева. Я резану в лоб.

Точно и быстро выполняя приказ взводного, солдаты проникли в тыл засаде и захватили в плен двенадцать немцев.

Лаконично излагался в наградном листе подвиг Казанцева:

«При прорыве обороны противника в районе города Августов 14 января 1945 года ефрейтор Казанцев проявил себя смелым и инициативным разведчиком.

Во время наступления он подобрался к самому переднему краю противника и обнаружил дзот, из которого немцы вели пулеметный огонь, не давая нашей пехоте продвигаться вперед. Товарищ Казанцев вызвал по рации огонь батареи, и когда гитлеровцы начали бежать из дзота, он огнем из своего автомата убил двоих немецких солдат, а одного взял в плен.

17 января 1945 года товарищ Казанцев под руководством командира взвода младшего лейтенанта Авдеева с разведчиком Ереминым захватили в плен в районе поселка Клопочин 12 немецких солдат.

Ефрейтор Казанцев за совершенные им подвиги достоин награждения орденом Славы 3-ей степени»[4].

На родину Василия Казанцева его отцу Тихону Павловичу и матери Вере Прокофьевне шли благодарности за отличное воспитание сына, храброго и мужественного солдата. Писали родным и однополчане.

Одно из таких писем, письмо командира артиллерийского полка Сергея Генаевича Абиева, показал мне Иван Тихонович. Сергей Генаевич писал о том, как на Мангушевском плацдарме, южнее Варшавы, комсомолец Казанцев, презирая смерть, вызвал на себя огонь советских пушек.

…Артиллерийский разведчик Казанцев находился в боевых порядках пехоты: на левом берегу Вислы. Засекал огневые точки, сообщал их координаты на командный пункт полка и умело корректировал огонь.

Большой урон наносили наши пушки врагу, но гитлеровцы не сдавались. Они с каждой минутой усиливали свой натиск, а скоро перешли в наступление, решив любой ценой ликвидировать плацдарм советских войск на левом берегу Вислы.

На участке, где находился Казанцев, создалось тяжелое положение. Ворвавшиеся танки врага и пехота потеснили наши батальоны. Василий, корректируя огонь своих пушек, не мог покинуть наблюдательный пункт и оказался один во вражеском кольце.