Герой последнего боя - Иван Максимович Ваганов

Казанцев осторожно высунулся из укрытия и стал зорко всматриваться в село. Внимание Казанцева привлекла изба. В отличие от других окна ее забиты досками, а одно поблескивало белесым четырехугольником заиндевелого стекла. Казанцев перенес взгляд за крышу домика. В огороде серебрился пухлый снег. Казанцев метр за метром просмотрел огород. Вот в том месте, где свален плетень, помятый снег. А от плетня к подворью наискось по огороду шла лыжня.

— Товарищ старший сержант, — прошептал Казанцев, — посмотрите на этот двор. Вон по огороду от сарайки тропинка начинается. Видно, тут задняя калитка.

— Вижу, — Докин вскинул бинокль. — Лыжня от сломанного плетня тянется к лесу.

— Мне кажется, эта тропка неспроста в лес ведет, — опять прошептал Казанцев.

Докин не успел ответить. Послышалось отдаленное урчание моторов, а скоро из-за поворота показались автомашины, загруженные бочками с горючим. Они прошли по селу, круто свернули вправо и удалились к черневшему лесу. Из сарайки того двора вышли два лыжника. Они наискось пересекли огород и помчались в ту сторону, куда удалилась колонна автомашин.

— Ясно, — сказал Василий и, помолчав, добавил: — Фрицы к атаке готовятся. Там у них, — кивок в сторону леса, — танки скрыты. Вот и подвозят горючее.

— Возможно, — неопределенно сказал Докин.

Его внимание неожиданно привлекли сугробы снега, наметанные на окраине села. Присматриваясь к ним, Докин разглядел тщательно замаскированные пушки.

— Вон они где, — улыбнулся старший сержант и нанес на карту притаившиеся вражеские орудия. Казанцев в это время сообщил на КП полка их координаты, сказал о притаившихся зенитках в Безымянной роще.

К концу дня установили координаты складов боеприпасов. Не ускользнули от взора разведчиков пять дотов на окраине села, аэродром за черневшим леском и танки, хорошо замаскированные в молодом сосняке.

4

Прошло после, возвращения разведчиков с вражеской территории три дня. Кагыкин и Канунников ушли корректировать огонь, остальных командир взвода увел на практическое занятие по преодолению минного поля. Казанцеву нездоровилось, и комвзвода разрешил ему остаться. Василий навел порядок в землянке и принялся писать письмо в свой родной Сугояк. Ровными строчками ложатся на бумагу округлые буквы. Вот уже три странички исписаны мелким, убористым почерком. Поставив точку, он облокотился на стол и задумался.

В землянку вошел помощник начальника штаба по разведке.

Казанцев быстро встал.

— Здравия желаю, товарищ капитан.

— Добрый день, — капитан крепко пожал руку солдату. — Ты один?

— Так точно.

— Где остальные, где взводный?

— Кагыкин с Канунниковым на передке, а остальные на занятии, мины тренируются обезвреживать. А я приболел. Вот и сижу тут.

— Жаль, — капитан присел на ящик из-под артиллерийских снарядов, — а мне человек нужен. Пакет надо срочно в штаб бригады доставить.

— Разрешите выполнить ваше задание.

— Так ты ж болеешь.

— Пустяки: с утра голова кружилась, знобило, а сейчас полегчало. Отец всегда говорил, что клин клином вышибают. На дворе сегодня морозно, я простуду морозом и выгоню. Тут и недалеко. Да знакомая дорога всегда короче.

Не долги солдатские сборы. Не прошло и трех минут, как Василий вышел из землянки, встал на лыжи и быстро заскользил по серебристому снегу. До штаба бригады не более пяти километров. Вот и продолговатая землянка с тремя накатами вековых сосен. Казанцев сдал дежурному офицеру пакет, заглянул к разведчикам. Их землянка находилась неподалеку от штабной. Братья по оружию с радостью встретили его. Он угостил их трофейными сигаретами, расспросил, что пишут из родных мест, и отправился в обратный путь.

В лесу было тихо. Задумчиво стояли высокие заснеженные сосны. К ним зябко жались продрогшие голые березки. Где-то в чаще леса робко постукивал дятел да изредка попискивала синичка.

Василий ступил на торную дорогу, которая бежала по просеке. Вдруг его внимание привлекла коробка из-под сигарет, точно такая, из какой он угощал сигаретами бригадных разведчиков. У разведчиков мелочей не бывает, и Василий склонился хорошенько разглядеть коробку, да так и замер с протянутой рукой. Рядом с коробкой он увидел свежий след от кованого немецкого сапога. Человек шел быстро: это Василий определил по тому, как четко отпечатались подковки по укатанной дороге. Путая след, человек спустился в овраг.

Казанцев протер стекла окуляров бинокля, тщательно отрегулировал его и стал метр за метром просматривать овраг. Петляя по его дну, человек брел вглубь леса. По тому, как он глубоко утопал в снегу, Василий сделал вывод, что на спине у него был груз. Но кто же это? Если это с мешком за плечами и в трофейных сапогах наш солдат, то зачем ему понадобилось опускаться в овраг, когда по просеке идет проторенная дорога. Если он решил идти прямо, то этим не сократить время: снега в овраге по пояс. Нет, это враг. И надо его взять живым. С тревожным донесением Василий быстро вернулся в штаб бригады.

— В одном письме брат писал, — рассказывал Иван Тихонович, — что шел он из штаба бригады и увидел на дороге следы фашиста. Вернулся обратно. Подняли по тревоге охрану штаба, разведчиков — и в облаву. Почти весь день бродили по лесу и к вечеру немецкого шпиона поймали.

На следующий день утром комвзвода Авдеев перед строем разведчиков зачитал приказ командира бригады: за проявленную бдительность рядовому Казанцеву Василию Тихоновичу объявлялась благодарность.

5

1945 год Василий Тихонович встретил возмужалым, закаленным в жестоких схватках с врагом. Используя каждую передышку между боями, Казанцев упорно и настойчиво овладевал техникой ведения разведки.

Смелый и решительный в бою, весельчак и песенник на отдыхе, он снискал в полку славу самого опытного разведчика-корректировщика.

— Удачливый он у нас, — частенько говаривал о нем сержант Кагыкин.

— Так ли это, Петр Павлович? — возражал ему помощник начальника штаба.

— Как же иначе, только так, товарищ капитан. Помните, под Рогачевом. Канунников, разведчик первый сорт, но дзота на подступах к станции не нашел, Казанцев не только разглядел его, но и сам взорвал, да еще огонь на немецкую пехоту навел. Вот и посудите, почему так получилось? Опять же потому, что везучий он. Наши ребята говорят: в рубашке родился, вот и фартит.

Капитан улыбнулся:

— Канунникова вы верно аттестовали. Разведчик он отличный, но вся беда в том, что выдержки порою у него не