Младший научный сотрудник (СИ) - Тамбовский Сергей

— Ты на что намекаешь? — спросила она, сдвинув брови.

— Да ни на что я не намекаю, Ольга Михайловна, — улыбнулся я, — а открытым текстом говорю, что усреднённый индивидуум это идеал в нынешних условиях. Не поможешь, кстати, мне с заданием? — перепрыгнул я в сторону.

— С каким заданием? — клюнула Оля.

— Да вот, Коля выдал распоряжение протестировать эту схему, а деталей не сообщил… — и я показал ей напаянную мною хрень, подключенную к крейту КАМАК.

— Тут надо бы ещё компьютер подсоединить, — сообщила мне она, мельком глянув на диспозицию, — без него ничего тут не проверишь.

— Очень интересно, — задумался я, — и где я его возьму, этот компьютер?

— Да оглянись, Петя, — рассмеялась она, — у тебя в радиусе трёх метров их штук пять лежит.

Я оглянулся и увидел залежи трудноидентифицирумого железа.

— Вот это что ли? — поднял я кусок железа с торчащими проводами?

— Да хотя бы и это — называется Электроника-60… втыкай вон тот разъем из него в крейт-контроллер…

— Ээээ, — остановил её я, — куда?

— 24 и 25 станция у крейта КАМАК это крейт-контроллер, — пояснила она, как тупому, мне. — Вон шлейф, вот разъёмы, дальше объяснять надо?

Я немного обиделся и воткнул то, что мне было сказано, без слов.

— А дальше что?

— Дальше подсоединяй дисплей, вот сюда, — и она показала куда, — включай машинку и это… программульку надо бы маленькую, в ассемблере, — пояснила она.

— Ээээ, — вторично встал в тупик я, — в чём?

— Блин, чему вас там в политехе-то учат? — спросила она, — ассемблер это язык низкого уровня, для PDP свой, для IBM немного другой.

— Ясно, — скорбно сдвинул брови я, — а не поможешь мне эту программульку задвинуть? А то я после политеха с трудом воспринимаю такие сложные слова.

Оленька пожала плечами и быстренько накатала мне эту программу, справившись предварительно, в какой порт я воткнул свою схему и что там с системой команд. А далее она отодвинулась на своё место, тоже не желая, видимо, форсировать отношения, а я сел с осциллографом замерять работу микросхем. Но долго мне просидеть не пришлось — через полчаса буквально на наши антресоли поднялся некто в сиреневом свитере и трубным голосом провозгласил:

— Ну кто тут у вас за наборами едет? Машина пришла.

Через полминуты оживлённых переговоров выяснилось, что сегодня день, когда ИППановцам выдают продуктовые наборы за август, и ехать за ними очередь нашего отдела.

— Камак пусть и едет, — сразу же сориентировался Коля, — он самый молодой, ему и дорога в гастроном.

Гастроном

— Двоих надо, — уточнил сиреневый свитер.

— Тогда пусть Аскольд ещё с ним, — добавил начальник Бессмертнов, — всё равно у него особой работы нет.

Из глубин антресоли выдвинулся этот самый Аскольд, чуть старше меня, кудрявый и с очень нехорошим взглядом.

— Я не против, — сказал он, — пошли что ли, Камак, — видимо он уже был в курсе присвоенной мне кликухи.

— Пошли, — согласился я, на второй день работы спорить с начальством себе дороже. — А сколько эти наборы весят-то?

— Кило на брата, всего в ИПП около тысячи сотрудников, итого тонна, — пояснил сиреневый.

— Аскольд, — протянул мне руку новоявленный напарник.

— Камак, — ответил я, но тут же поправился, — то есть Петя. Ты тут давно работаешь?

— Второй год, — ответил он мне. — Скоро дембель.

Я непонимающе посмотрел на него, тогда он пояснил:

— Шутка. Тут все шутят. Пошли, машина ждать не будет.

Нам выделили для перевозки наборов видавший виды ГАЗ-53 с бортовым кузовом. Мы поздоровались с водилой, Аскольд для порядка спросил, куда поедем (оказалось, что на площадь Свободы). А далее мы запрыгнули в кузов и затряслись по булыжной мостовой — вот прикиньте, в этом Нижнереченске и такие улицы остались.

— Вылезай, — сказал водитель, притормозив у заднего крыльца магазина, как я успел заметить, назывался он «Гастроном №3 Нижнереченского горпищеторга».

Мы и выпрыгнули на землю размять затёкшие в дороге ноги и успокоить сотрясенные на брусчатке мозги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Из ИППАНа? — строго спросила нас продавщица в белом халате?

— Из него, — ответил Аскольд.

— Документы привезли?

— А как же, — и он протянул ей два листочка со списком и с сиротливой печатью в углу.

Продавщица ознакомилась с ними и махнула нам рукой, следуйте, мол, за мной. Мы и проследовали в подсобку, где с одного края высились до потолка батоны варёной колбасы, а с другого была сборная солянка из другого дефицита.

— Берёте колбасу, складываете в эти мешки и таскаете в кузов, — строго сказала она нам обоим, — в мешок по 10 батонов, всего 55 мешков. Лишнего не класть, больше ничего здесь не трогать — я проверю, — добавила она командным голосом, — если чего-то недосчитаюсь, пеняйте на себя.

— Больно надо-то, — проворчал Аскольд, а я благоразумно промолчал.

Следующие полчаса мы были заняты погрузкой и перетаскиванием колбасы любительской ГОСТ 23670-79 по 2 рубля 90 копеек за кило, как следовало и наклеенных на батонах бумажек. Так-то её в свободной продаже по этой цене никогда не было, надо было ловить или связи иметь, но в магазине типа «кооп» она вполне свободно лежала по шесть рублей.

— Перекур, — сказал через полчаса Аскольд и достал пачку сигарет «Союз-Аполлон», — замудохался я что-то.

— Я не курю, — ответил я, когда он предложил мне сигаретку, — как-то не сложилось.

— Моё дело предложить, — убрал он пачку в карман. — Значит, только что политех закончил?

— Ну да, неделю назад диплом выдали, — ответил я.

— А как в ИПП попал?

— Распределили, — отговорился я.

— Ну-ну, — усмехнулся он, — к нам просто так не распределяют — знакомые поди какие-нибудь посодействовали…

— Ну был один звонок откуда надо, — быстро соврал я, чтобы отвязаться, — а ты сам-то как сюда попал?

— Это отдельная история, — затушил он бычок, — потом как-нибудь расскажу. Давай с колбасой для начала закончим.

И мы продолжили физические упражнения с любительской колбасой. Запах, если честно, от неё стоял в воздухе не очень приятный — там наверняка пара батонов сгнило, пока они в этом штабеле лежали. Перетащили последний мешок, тут появилась директорша.

— Молодцы, быстро управились, — сказала она, пересчитав мешки, а потом прикинув на глаз высоту оставшейся кучи. — Лишнего ничего не взяли?

— Да больно надо, — повторил Аскольд свои слова, — у меня и кое-что получше есть.

— Ну я рада за тебя, — сказала ему продавщица, — на вот накладную, передашь в свой профком.

И на этом наши дела с Гастрономом номер 3 закруглились. В ИПП пришлось ещё таскать эти мешки в профком, для этого специально для нас открыли тот самый вход рядом с психушкой. И помогли нам ещё двое ребятишек из этого профкома, так что тут мы управились всего за четверть часа.

— Ну мы сейчас будем фасовать наборы, — сказал председатель профкома, — а вам, ребята, по традиции полагается двойная порция — берите любой батон, в нём около 4 килограмм, поделите пополам.

Я без слов выбрал наиболее свежий на вид батон, засунул его в один из мешков, и мы с Аскольдом вернулись в свой зал управления.

— Бери всё себе, — сказал он мне по дороге, — я такое есть не могу.

— Многовато будет, — заметил я, — мы с матерью вдвоём живём.

— Ну родственникам отдашь или там знакомым, — хмуро буркнул Аскольд и скрылся за занавеской, а я засунул мешок под свой стол.

— Быстро управились, — сказал Коля, — обычно на час больше это дело занимает.

— Мы старались, — ответил я, а потом задал волнующий меня вопрос, — а этот Аскольд он чего, из мажоров что ли? Колбасу брать отказался…

— А ты не знаешь? — ответил вопросом на вопрос Коля, — фамилия Букреев тебе ничего не говорит?

— Да вроде ничего, — ответил я.

— Дед у него герой аж гражданской войны, а потом был предсовмина РСФСР, если не ошибаюсь.