Папочкин Ангелок - К. А. Найт

или его отца? Черт. Джастин уже внизу, и я слышу их разговор. Мы обещали позавтракать перед отъездом. Я приняла душ, сделала прическу и макияж, а теперь смотрю на себя в зеркало. Я ношу вещи и пошлее этого наряда, но после прошлой ночи я сомневаюсь в его уместности. Короткая плиссированная желтая юбка в паре с белым топом. Но у меня нет другой одежды, к тому же на улице чертовски жарко, поэтому я одергиваю ее и спускаюсь вниз.

Они оба притихли, когда я вошла. Джастин ухмыляется, пока его отец стоит — Тайлер, мне нужно перестать называть его отцом, или, что еще хуже, папочкой.

А может, и нет.

Тайлер направляется к кофемашине в углу.

— Кофе? — урчит Тайлер, сексуальные нотки в его голосе заставляют меня дрожать.

— Пожалуйста.

Я киваю и улыбаюсь Джастину, опускаясь на стул рядом с ним.

Тайлер склоняется над моим плечом, его рука касается моей, заставляя меня тихо задыхаться, когда он ставит передо мной кружку. Его грудь вибрирует позади меня.

— Вот держи, — тихо предлагает он.

— Спасибо, Тайлер.

Я сглатываю, когда он отходит, а я чуть ли не падаю. От Тайлера исходит такая сила, что это просто чертово безумие.

Он садится, а сам сверлит меня взглядом своих темных глаз, пока Джастин ест, не обращая внимания на повисшее в кухне напряжение.

— Сахар и молоко на стойке, если хочешь.

Благодарно кивнув, я встаю, но потом колеблюсь. Вместо того чтобы направиться за угол, я делаю кое-что смелое. Джастин не смотрит, и стул Тайлера стоит прямо напротив меня, а не Джастина…

Я не могу удержаться, чтобы не поддразнить его. Я наклоняюсь над стойкой, чтобы взять сахар и молоко, в результате чего моя юбка поднимается вверх по бедрам и обнажает мои белые трусики. Когда я поворачиваюсь, я встречаю темный взгляд Папочки, но он быстро отводит глаза, и я хмурюсь. Почему мне нужно видеть его реакцию? Почему меня это волнует?

Сев обратно, я завариваю кофе, а затем беру чашку, согревая руки.

— Итак, Лекси, ты певица, верно? — спрашивает Тайлер, откинувшись на стуле, а его накачанные бедра при этом оказываются слегка раздвинутыми.

Я киваю с улыбкой.

— Да, и танцовщица. В университете я изучала криминологию, но, честно говоря, я люблю петь.

Я пожимаю плечами.

— По вечерам я пела в баре, чтобы оплатить проживание и курсы, а потом просто решила остаться.

— Она и правда хороша, — бормочет Джастин с набитым ртом. Тайлер при этом кривит губы, с отвращением взирая на Джастина, прежде чем снова перевести взгляд на меня.

— Ну, может быть, как-нибудь заскочу посмотреть твое выступление. Держу пари, ты неплохая артистка, — комментирует он, впериваясь взглядом в плоть моих губ. Я же ерзаю на стуле, стараясь не обращать внимания на пульсацию моей киски. Невозможно не уловить подтекста — Тайлер говорит о бассейне… и о прошлой ночи.

— Детка, ты не принесешь мне воды? — просит Джастин, вытирая рот. — Из холодильника.

Кивнув, я ставлю свою кружку и сползаю со стула, направляясь к холодильнику. Я открываю его и вижу воду на дне, поэтому я наклоняюсь, чтобы взять одну бутылку и замираю, понимая, что я освещаю всю комнату и чувствую на себе их взгляды.

Темные, волнующие взгляды двух пар глаз.

Запретные.

Выпрямившись, я поворачиваюсь, закрывая холодильник бедром, но Тайлера уже нет. Я смотрю ему вслед, пока он удаляется по коридору, а я стою с бутылкой прохладной воды.

Почему меня это волнует?

Не должно, но волнует.

5

ТАЙЛЕР

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

Клянусь, Лекси явилась сюда, чтобы мучить меня. У меня сильная воля, но Лекси? Она проверяет ее на прочность. Давит на нее. Мне хочется нарушить все правила и взять то, что я хочу — ее.

Но знаете, что хуже всего? Лекси даже не прилагает для этого ни капли усилий.

Сидя напротив нее, я опрокидываю одним глотком напиток, пытаясь заглушить огонь, пылающий в моем желудке, и успокоить мой затвердевший член, который умоляет меня бросить эту настольную игру со стола и трахнуть мою девочку прямо на этом чертовом столе. А Джастину невдомек. Около часа назад он просто взял и выперся на улицу. Ему видите ли стало скучно, и он сидел на улице и пил, разговаривая по телефону.

В комнате остались лишь я и она.

Именно тогда она и затеяла грязную игру. Я мог бы уступить, сдаться и уйти, сохранить спокойствие, но перед лицом ее озорной, все понимающей, наглой ухмылки, я начинаю действовать.

Босой ногой Лекси снова задевает мою ногу под столом, как будто нарочно, и невинно хлопает большими глазками, пока передвигает своего игрока по полю. Предупреждающе сощурившись, я бросаю кости и делаю ход, а затем откидываюсь назад и наблюдаю за ней. Лекси облизывает губы, не отрывая глаз от доски, и я едва могу сдержать стон. Эти сладкие розовые блестящие губы заставляют меня представлять все мыслимые и немыслимые пошлые вещи, которые я мог бы с ними сделать.

Рубашка и шорты на ней сидят свободно и непринужденно, хотя в целом они смотрятся на ней так, будто на ней нет ничего, кроме нижнего белья. Я не был так возбужден со времен переходного возраста. Неужели недостаточно того, что я застал ее трахающейся с моим сыном? Что я стоял там, как гребаная статуя, не в силах пошевелиться?

Смотрел на ее крутящиеся, извивающиеся бедра. Невероятные груди Лекси подпрыгивали, когда она получала удовольствие, а когда ее глаза встретились с моими и она не остановилась… клянусь, она одним взглядом пригвоздила меня к месту. Моя рука болела от желания схватить ее, наклонить над кроватью и отшлепать по заднице за то, что так бесстыдно дразнила меня. За то, что выставляет себя напоказ. Она должна была знать, что я был там, что я слышал и видел ее.

А когда она кончила?

Черт.

Этот звук, который она издала, запечатлелся в моем мозгу.

— Ваша очередь, — ласково предлагает она, улыбка снова кривит ее губы. Она знает, что делает со мной.

И я начинаю тихо себя ненавидеть, потому что мне это нравится. Мне нравится ее дерзкое поведение. У нее лицо ангела, а душа грешницы. Лекси — грязная маленькая грубиянка, которой нужна твердая рука и твердый член. Но это не могу быть я, напоминаю я себе, ерзая на стуле, чтобы унять горящие яйца.

Я отчаянно ищу безопасную тему.

— Как дела на работе? — интересуюсь