Нарисованные шрамы - Нева Алтай

линию шеи и ее осиную талию и затем струится по краям высокого выреза, обнажая одну стройную ногу. Мой взгляд следует вверх по вырезу, пока не останавливается на лице, и я почти не узнаю ее. Она сняла кольцо с носа. Ее волосы тоже другие и собраны в высокую, сложную прическу. С трудом могу поверить, что это та же женщина, которую я встретил несколько дней назад. Мужчины за столом бормочут между собой, а мне бы хотелось, чтобы они заткнулись и я смог насладиться видом в тишине.

– Это жена Сэмюэля? – спрашивает кто-то.

– Ага, конечно.

– Кто этот Сэмюэль?

– Он занимается покупкой недвижимости для Михаила. Это, должно быть, его дочь.

– Я был бы не против провести с ней ночь.

Они продолжают смеяться над своими тупыми шутками, и это настолько сводит меня с ума, что мне хочется свернуть им шеи.

– Заткнитесь! – рявкаю я и пронзаю их взглядом, одного за другим.

Они секунду таращатся на меня, и мгновенно разговор переключается на другую тему. Я возвращаюсь к разглядыванию Нины. Она стоит со своим отцом и несколькими мужчинами, улыбаясь чему-то, что сказал один из них, и я ощущаю странное желание пристрелить мужчину, на которого направлена сейчас эта улыбка.

– Увидел что-то, что тебе понравилось, Роман? – Дядя подталкивает меня плечом.

– Может быть.

– Она хорошенькая малышка. Не совсем твой типаж.

– Уйди. – Я тянусь за виски. – И забери ребят с собой.

– Что?

– Иди и поищи другой стол, Леонид. Сейчас же.

Он бормочет что-то, но встает, и через несколько секунд скрипят остальные три стула. Я откидываюсь на спинку инвалидного кресла, и мой взгляд возвращается к маленькой шалунье на другом конце комнаты.

Нина

Я чувствую покалывание на затылке. Оно началось в тот момент, когда мы вошли, и я не могу от него избавиться. Возможно, это волнение оттого, что я здесь, в волчьем логове, окруженная мужчинами и женщинами в дорогих нарядах. Они улыбаются и болтают, а я думаю: у скольких из них руки в крови?

Я поворачиваюсь, чтобы взять бокал вина у официанта, когда мой взгляд останавливается на мужчине, одиноко сидящем за столом в углу, и мое сердце начинает биться чаще.

Непринужденно откинувшись на спинку инвалидного кресла, Петров следит за мной прищуренными глазами, и тщеславная часть меня упивается его вниманием. Ну да, мистер Петров, я вне конкуренции. В ту ночь, когда мы встретились, мрачный интерьер ресторана помешал мне разглядеть его, но здесь, благодаря всем этим большим люстрам, освещающим комнату, я могу наконец-то увидеть его во всей красе.

На нем черные классические брюки и темно-серая рубашка с двумя расстегнутыми пуговицами сверху, обнажающими края черной татуировки на груди. Рукава его рубашки закатаны до локтей, и вокруг правого предплечья виден похожий по дизайну рисунок. Не знаю почему, но он не произвел на меня впечатление мужчины, который сделал бы на своей коже татуировки.

Я встречала много красивых мужчин. У нас даже было несколько моделей, которые позировали для нас на уроке по рисованию. Всегда было трудно копировать их идеальные черты лица на бумаге. Роман Петров совсем не похож на тех мужчин: это как сравнивать газель с бешеным тигром. Они – совершенно разные виды. Если бы мне нужно было выбрать одно слово, чтобы описать русского пахана, это было бы слово «поразительный». Черные волосы, немного длиннее на макушке, острые скулы и нос немного больше совершенного. Ничего, что бы выделялось само по себе, но в целом его лицо из тех, которые я бы никогда не забыла. Может быть, эту дьявольскую энергетику создают его темные пронизывающие глаза, все еще сосредоточенные на мне, или его взгляд, который вызывает желание развернуться и сбежать. Должно быть, это первобытная реакция: интуитивное понимание добычей того, что она находится в центре внимания хищника.

Не прерывая зрительного контакта, он тянется за стулом, находящимся сбоку, пододвигает ближе к себе и кивает в его сторону. Видимо, мне следует идти туда, но ноги будто вросли в пол.

– Мисс Грей, Роман Петров приглашает вас присоединиться к нему, – говорит мужчина слева от меня. – Неблагоразумно заставлять пахана ждать.

Ну вот, похоже, шоу началось. С глубоким вдохом я приклеиваю на лицо обольстительную улыбку и начинаю идти к, возможно, самому опасному мужчине в комнате. И размышляю, не направляюсь ли я к своей гибели.

Я останавливаюсь прямо перед ним и протягиваю ему руку:

– Мистер Петров, вы меня звали?

Вместо того чтобы ее пожать, он аккуратно берет мои пальцы и подносит руку к губам, а затем оставляет легкий поцелуй на костяшках. Такое ощущение, будто огонь только что прожег мою плоть. Он не сразу отпускает руку, и я не могу оторвать глаз, замечая, насколько до смешного крошечной выглядит моя рука по сравнению с его.

– Роман, – говорит он низким баритоном, и рой сумасшедших бабочек атакует меня изнутри.

Я сажусь рядом с ним и быстро поправляю ткань платья, чтобы закрыть дрожащие ноги. Когда я бросаю взгляд на отца, он все еще стоит с той же самой группой людей, и все они смотрят в нашу сторону.

– Это всегда так для вас работает? – спрашиваю я с фальшивой улыбкой, растянутой по всему лицу. – Вы выбираете женщину, киваете и она прибегает?

– В основном – да.

– Это, наверное, весело.

– Совсем нет. – Он отпивает из своего бокала, наблюдая за слоняющимися по комнате людьми. Большинство из них смотрят прямо на нас, но когда они ловят взгляд Романа, то быстро отворачиваются.

– Скажите мне, Нина, если бы между нами не было этой сделки, вы бы подошли, когда я кивнул? – спрашивает он.

– Не-а.

Я не жду, что он попросит меня вдаваться в подробности, но он это делает, и его вопрос меня удивляет:

– Почему нет? Из-за инвалидного кресла?

Он произносит это непринужденно, но здесь есть скрытый подтекст, который я не совсем могу определить. Я перестаю наблюдать за толпой и смотрю ему прямо в глаза.

– Это потому, что я не пудель, мистер Петров.

Он смеется и опять отпивает из своего бокала, мотая головой.

– Что произошло? – Я киваю в сторону его ног.

– А вы не ходите вокруг да около, правда, Нина?

– Вы хотите, чтобы я ходила?

– Это была бомба в машине. Осколок попал в правое колено и раздробил его.

– Больно?

– Адски, – резко отвечает он и одним глотком допивает остатки выпивки.

– У вас есть деньги. Я уверена, что существует операция, которая сможет помочь.

– Ну, кажется, есть вещи, которые не купить ни за какие деньги.

– Да, хреново. Ну, хотя бы жену вы купить можете. – Я пожимаю плечами. – За три миллиона вы могли бы приобрести целый гарем, а не только одну.

Роман наклоняет голову вбок, разглядывая меня с интересом, и затем подается ближе, чтобы прошептать на ухо: «Вы, Нина Грей, странная женщина».

Даже голос у него сексуальный, черт бы его побрал.

– Моя мать тоже так думает. Она говорит, что я никогда не найду мужчину, который захочет иметь дело с такой сумасшедшей, как я, по крайней мере надолго.

– Какой оптимистичный, поддерживающий родитель. – Он протягивает руку и проводит линию по внутренней стороне моего предплечья, начиная от локтя и до основания кисти. – Парень есть на горизонте?

Почти невозможно сконцентрироваться, когда его палец продолжает проводить линию вверх и вниз по моей руке. Его прикосновение легкое как перышко, но тем не менее такое ощущение, будто он ставит на мне клеймо.

– Почему вы меня спрашиваете? Вы бы рассмотрели мое освобождение от нашего контракта, если бы па-рень был?

– Нет.

– Тогда, мне кажется, это неважно.

Продолжая удерживать взгляд своих глаз на моих, он берет мою руку в свою и подносит к губам, один из уголков его рта поднимается в едва заметной улыбке.

– Я загуглил вас вчера, – говорит он, все еще держа мои пальцы в своей руке, всего в дюйме от губ. – Кто бы мог подумать, что такая изящная ручка может создавать такое… волнующее искусство.

Я улыбаюсь, стараясь скрыть, как сильно его прикосновение и близость действуют на меня. Романа Петрова, как я поняла, невозможно игнорировать, особенно когда он включает свой шарм.

– Вам не нравится?

– О, наоборот, мисс Грей. Мне очень