Черная корона Иссеи - Александр Маслов

– Да! Да, Брис! – обернувшись, Астра одно мгновенье смотрела на него, вздернув бровь. – Но тебя… я не люблю. Даже более того… Проваливай с миром и с честью! И не смей искать меня в Иальсе!

Голаф молча направился к шлюпке. Весь путь до «Кириды» он сидел, подперев кулаком небритую щеку и думая, что теперь больше всего ему охота выпить крепкого рохесского. Выпить побольше, кружек пять или шесть, и упасть в самый глубокий сон.

– Бывают же, а, господин Брис, же-е-енщины… – проговорил паладин, значительно растягивая последнее слово. – Которые волнуют и бесят так, что не поймешь, шет им родня или наши светлые боги! Рядом с такими сам чувствуешь себя богом, но и расплата потом бывает нелюдской.

Рейнджер не ответил, только махнул рукой и повернулся к флейту, темневшему в бирюзовых волнах и давно готовому к отплытию.

Через два дня после ухода «Кириды» мастер Бернат окончательно завершил ремонт судна. Снова прекрасная, со сверкающей богиней на ростре, «Песнь Раи» парила, туго натягивая канаты. Каррид Рэбб и Леос подняли по веревочной лестнице кое-какие вещи, обошли пустынный берег, прощаясь с Карбасом, и сами поднялись на борт.

– Да пребудет сила Его с нами в пути! – громко провозгласил анрасец.

Кривой нож в его руке врезался в веревку. Одновременно Леос справился с крепежной снастью с другого борта. Корабль покачнулся и начал набирать высоту. Сизые скалы острова медленно удалялись на юго-запад. За ними скрылись развалины храма Абопа, похожие на остывшее кострище. Скоро сам Карбос стал маленьким, невзрачным, будто угрюмый каменный цветок, брошенный в шелковой синеве. Вокруг раскинулось сверкающее солнцем море. У мачт корабля проносились с криками чайки, недоумевая, что за невиданная птица летит над волнами. Когда «Песнь Раи» поднялась еще на пол-лиги и поймала устойчивый южный ветер, эклектик потянул один из рычагов – сложенные крылья расправились широко, неторопливыми и сильными движениями качнули воздух.

– Чудесно! Как чудесно! – воскликнула Астра, обняв статую Раи и с восторгом глядя вперед.

– Чтоб мне треснуть, «Кириду» мы обгоним уже завтра! Лихо обгоним! Я-то знаю, на что способна наша птица! – заверил анрасец, и алый татуированный дракон на его щеке скривился в хищной усмешке. – Ты, Светлейшая, еще будешь иметь приятную возможность плюнуть всем им на макушку.

– Всем – нет. Только на макушку рейнджера, – рассмеялась Астра и повернулась к Бернату. – Мастер-коротыш я все гадаю, какая же сила поднимает нас? Если бы магия, я бы чувствовала ее нити. Неужели все дело в твоей хитрой механике.

– В механике и алхимии. Больше в алхимии. Скажу тебе… – эклектик на миг замялся, потом взъерошил рыжую бороду и продолжил: – Никому не говорил, а тебе скажу. Сила эта в ртути. Вернее в обмане. Да, во вранье вся сила. Особом таком вранье.

– Так в ртути или во вранье? – Леос вышел на палубу, прижимая к груди глиняную бутыль вина, недавно изъятую из храмовых запасников. – Если б только во вранье было дело, то все мы порхали проворней птиц. Верно, господин Балдаморд?

– Никаких сомнений! Если б вранье помогало летать, то я давно стал бы орлом, – важно ответил Рэбб. – Поясните ж в чем хитрость, почтеннейший мастер. Только без брехни, пожалуйста.

– Истинную правду вам говорю: дело здесь во вранье, в алхимии и самой ртути. Я бы назвал это чудо «свойством обманутой ртути», – Бернат причмокнул в мучительном ожидании напитка, который Леос разливал по чашечкам. Вытер руки о край камзола и пояснил: – Вы знаете, что самая тяжелая жидкость в нашем мире – это ртуть. Кроме того, она – самая глупая жидкость. Ее легче всего обмануть. Да, да! – он отпил несколько глотков и подкатил к небу глаза. – В моем устройстве ртуть как бы не слышит зова земли. Она путает, где верх, а где низ и падает вверх. Вверх! С утроенной, даже удесятеренной силой. Поэтому весь корабль тянет вверх. Ведь великолепно же?!

– Надо ж такое придумать! Обмануть то, у чего нет головы! – искренне восхитился анрасец.

– А знаете, как мне пришла эта идея? – Бернат Холиг поднял мохнатую бровь и оглядел друзей, порозовевших от славного напитка. – Пришла она ко мне под влиянием другой жидкости, по мнению некоторых умников, не менее глупой. Да… Случилось это в рохесском дворце, когда на одном очень важном приеме довелось мне хлебнуть лишнего. Вино – оно, конечно, лишним не бывает, но в тот раз я выпил его столько, что чувствовал, как настойчиво оно просится выйти через верх меня.

– О, мастер, мне это чувство тоже вполне знакомо! – воскликнул бард. – Особо часто такое случается вечерами в замках достаточно щедрых господ. Сначала из горла льются звонкие баллады, а потом от чего-то льется из него выпитое вино.

– Ох, бывает, – согласился Каррид Рэбб. – А вы что скажите, Светлейшая?

– Меня божественную эта напасть пока стороной обходила, – отставив пустую чашечку, улыбнулась Астра.

– Так вот, милейшие, – важно продолжил эклектик. – Как обычно бывает в таких случаях, ум мой обострился и я подумал: от чего это глупое вино стремится не вниз, а вверх? Ответ был очевиден: оттого, что оно глупое, глупое, и еще раз глупое! Оно заблудилось в моих темных потрохах и его тянет не в ту сторону. А уже потом мне пришла эта замечательная идея с ртутью. Я много мудрил и, наконец, нашел способ обмануть тяжелую, крайне неумную жидкость. Так что все дело в брехне, – Бернат с довольством прищурился, подставляя чашечку под темную струю из глиняной бутыли.

– За брехню! – провозгласил Каррид Рэбб. Мотнул головой, отбрасывая черный хвост волос.

– За ее ценнейшую пользу! – бард одним глотком осушил свою посудину и, повернувшись к Астре, негромко произнес: – Принцесса… Принцесса волшебства, я люблю тебя. И это все, все, все! – он с чувством обвел вытянутой рукой море до самого дымчатого горизонта. – Это все для тебя! Сколько дней мы с Карридом, наполняясь божественным восторгом, смотрели на закаты с высоты полета. Смотрели на лазурные волны, на розовые рассветы и золотые закаты, пролетали над островами, городами и видели их богатство, сладкие соблазны, которых неисчислимо внизу. Но все эти дни до единого я жалел до слез, что тебя нет с нами! Теперь все счастливо изменилось!

– И я тебя люблю, Леос, – мэги прислонилась к его плечу, глядя на северо-запад, куда указывала рука богини на ростре. Туда стремилась «Кирида», унося Голафа Бриса – человека с которым еще недавно Астру так много связывало. И где-то там, только намного дальше был Иальс. Мэги снова вернулась мыслями к Варольду. С тех пор, как летающий корабль опустился на берег Карбоса и бард открыл, что магистр Пламенных Чаш – ее отец, эти мысли почти не покидали ее. Как случилось, что Судьбу Держащая разлучила ее с магистром?! Почему даже он сам не знал о том, что у него есть дочь. И знала ли об этом Изольда? Неужели она, заменившая Астре мать, могла скрывать такое от своего лучшего друга – магистра Варольда?! Еще очень часто вспоминались слова Канахора: «Арсия была такой же… Тебе многое перешло в наследство. И от Варольда тоже. И от Изольды… Дай сюда мое кольцо… Кольцо-свидетель, как я наказал твою мать…» – вспоминая эти полные злобы и желчи слова, дочь магистра Варольда Кроуна чувствовала, как тепло приливает к рукам и голове, как магия соединяется с яростью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});