Писать, чтобы жить. Творческие инструменты для любого пишущего. «Путь художника» за шесть недель - Джулия Кэмерон

за перо. Страх осуждения, боязнь выглядеть глупо мешают им решиться.

«Я бы рад писать, но…» – так начинается длинный перечень оправданий.

«Я бы рад писать, но мне нечего сказать». «Я бы рад писать, но мне не хватает усидчивости». «Я бы рад писать, но у меня плохо с орфографией, с пунктуацией…» «Я бы рад писать, но…»

Нет никаких «но». Мы все способны говорить, и точно так же все мы способны выражать свои мысли на бумаге. Некоторым людям это известно – они-то и называют себя писателями. Других это пугает. Для них вымолвленное слово – одно, а написанное – совсем другое. Боясь излить свои мысли на бумагу, они застывают на месте. Есть способ с этим справиться: вести утренние страницы.

Исписывая от руки три страницы, которые нельзя назвать настоящим творчеством, мы учимся игнорировать своего внутреннего критика, чей голос твердит нам: «Ты не умеешь писать по-настоящему».

Это не так, мы умеем писать по-настоящему, и страницы дают нам возможность попробовать. Они не предназначены для чужих глаз. Это безопасное место, где можно высказываться, дерзать, мечтать и, разумеется, писать.

«Начните писать – неважно о чем. Если не открыть кран, вода не потечет».

Луис Ламур[3]

«Джулия, я начал вести утренние страницы, и благодаря этому стал прозаиком», – доводилось слышать мне. Ничего удивительного. Страницы отпирают внутри нас некую дверь. Отворяя ее, мы воплощаем свои мечты в жизнь. А многие из нас мечтают стать писателями.

«Джулия, мне всегда хотелось быть писателем, и вот я стала им. Утренние страницы придали мне смелости, чтобы взяться за книгу. Сегодня состоялась фотосессия для обложки».

«Джулия, мне семьдесят лет, и я только что закончил свою первую пьесу».

Я часто получаю подобные благодарные отзывы. Утренние страницы дарят свободу нашему внутреннему писателю. На смену фразе «я бы рад писать, но…» приходит мысль «пожалуй, я мог бы быть писателем, и…». Наши негативные представления о писательстве постепенно тускнеют в свете обретенного опыта. Фраза «я мог бы быть писателем» мало-помалу сводит на нет наш скепсис. Утренние страницы убеждают нас, что мы вправе признать свое новое амплуа. Они служат свидетельством нашего превращения из обычного человека в писателя. Мы начинаем осознавать: не что иное как писательство – сам акт писательства – и делает человека писателем. Это вовсе не кучка избранных, в число которых нам никогда не попасть; писатели – великодушные люди, и нам есть место среди них. Препятствия, некогда возвышающиеся перед нами, уже не кажутся столь огромными. Проблемы с орфографией легко решаются с помощью компьютерных программ для проверки правописания. Руководство по стилистике помогает осилить правила пунктуации.

«Пожалуй, я мог бы быть писателем», – думаем мы – поначалу с опаской, а потом все более уверенно. Постепенно избавляясь от негативных убеждений, мы признаем свое новое амплуа. Радость, которую мы испытываем, садясь писать, пересиливает страх. Да, мы любим писать.

Оберегаем своего внутреннего художника

Вот уже почти три десятилетия мы то и дело слышим разговоры о «внутреннем ребенке» – так часто, что уже надоело. Его, как известно, надлежит оберегать от травм, а если не удалось, следует дать ему возможность прийти в себя. И вот теперь я присоединяюсь к этому хору голосов: защищайте своего внутреннего ребенка, которого здесь с учетом наших целей мы будем называть внутренним писателем.

Следует оговориться: ваш внутренний писатель действительно очень молод – это ранимый, беззащитный подросток. Творческую часть нашей личности легко обидеть излишним вниманием неправильного толка. Она ранима и прислушивается к чужому мнению, в том числе негативному. Легкомысленно выпущенная стрела критики может пронзить ей сердце. В человеке, который занимается писательством, живут две разных, отличных друг от друга личности: внутренний писатель и внутренний взрослый. Второму приходится защищать и оберегать первого. До тех пор, пока ему это удается, взрослый дарит нам ощущение безопасности. Есть несколько способов этого добиться. Вполне закономерно, что первый из них – это утренние страницы.

Именно наш внутренний взрослый берет на себя ответственность и находит в себе силы не забросить утренние страницы. При этом они становятся для внутреннего писателя безопасным местом, где он может высказываться, мечтать, рисковать. Уязвленный несправедливой критикой, он обращается к страницам, чтобы пожаловаться и погоревать. Изливая на бумаге свою боль, он чувствует себя увиденным и услышанным. Тогда взрослый включается в работу и успокаивает обиженного писателя. Мы пишем условному редактору письмо в собственную защиту, хоть оно, вероятно, и не будет отправлено.

Страницы служат нам страховочной сеткой. Начав их вести, писатель становится более стойким. Какая бы убийственная угроза над нами ни нависла, страницы убеждают, что мы это переживем, посвятив очередной день писательству. Они твердят, что нам хватит сил не только чтобы выжить, но и чтобы добиться своего. Когда мы изливаем свои горести на бумаге, они кажутся меньше. Становятся не такими масштабными. На фоне нашей преданности привычке писать ежедневно они представляются сущей мелочью.

Наш внутренний взрослый подыскивает писателю нескольких надежных товарищей, которые достаточно отзывчивы, чтобы оценить его старания. Он тщательно отбирает людей, подходящих на роль достойных доверия «зеркал», которые достаточно велики, чтобы вместить наше отражение и показать нам нашу собственную силу и возможности. Тогда взрослому приходится призвать на помощь всю свою проницательность. Здесь нет места завистливым и малодушным. Они – враги писателя, и взрослый без труда распознает в них злопыхателей. Он высматривает снайперов – людей, которые ни за что не преминут воспользоваться возможностью «выстрелить» в нас критикой из зависти и страха. Я называю это «страхом», ведь они могут увидеть в нашем внутреннем писателе угрозу. Быть может, вы сами кажетесь себе маленьким и уязвимым, но миру вы представляетесь большим и устрашающим. Наша искренность – великий подарок миру – может показаться кому-то опасной. Снайпер запросто может захотеть сбить с вас спесь, и тогда внутренний взрослый встает на вашу защиту.

«У тебя есть право на собственное мнение, на самовыражение», – вступается он за вас. Чувствуя опору, ваш внутренний писатель крепнет духом.

«Вот именно, у меня