Дипломатия наемника (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Вытаскивали из дома все кровати, отмывали их какой-то вонючей водой, настоянной на травах, трясли и перестирывали белье, пересыпали одежду лавровым листом (или еще чем-то, я не понял). Да что там — Кэйт добралась даже до моих книг и манускриптов, полагая, что они могли пробраться в дом из лавки или мастерской переписчиков.

Книги я не доверил никому, поэтому самолично перетряхивал каждую. Но ничего не обнаружил.

После грандиозной уборки, отмывки стен, перетряхивания белья и прочего, наступило затишье. Мы, было, обрадовались, что враг бежал, но спустя неделю случилось новое нападение. И вот тут я подумал — а может, стоит покинуть родовое гнездо семейства Йоргенов? Да ну его, вместе с клопами! Построить новый дом из камня, да и перебраться туда? А может, еще и купить все новое? Мебель, одежду и прочее? По крайней мере есть куда вкладывать деньги. Вот, с книгами сложнее, но в книгах клопы не должны бы жить.

Отступать, разумеется, не в моих правилах, но, если враг численно превосходит твое войско, иного выхода нет. Ретирада — это не разгром, не трагедия, а только один из способов ведения войны, подобно той, что вели парфяне с Крассом. В моем мире полководец Красс, пытавшийся вести войну с будущим императором Спартаком, проиграл сражение, а потом сдался на милость победителю. А Спартак, хотя и имел полное право его казнить, поручил Крассу войско, в составе тех легионов, что сражались с восставшими наемниками и рабами, и отправил воевать с парфянами.

К счастью, Красс разгадал намерения противника, и не пошел в глубь территории, предпочитая сохранить войско.

Правда, по возвращению в Рим его все равно казнили, но не за то, что оставил врагу территории, должные войти в состав империи Спартака, а потому что вознамерился свергнуть бывшего гладиатора, восстановить Сенат со всеми его правами, восстановить консульство и все такое прочее.

Идеей о строительстве нового дома, я пока с Кэйтне делился — слишком она любит свой старый дом, но после очередной бессонной ночи, когда мы уже устали сражаться, начал подумывать о том, что все можно решить радикально — поджечь родовое гнездо Йоргенов, вместе с клопами. Вот только особо ценное имущество нужно вытащить. А сами, пока не выстроим новый дом, можем пока и в гостинице пожить. А коли дом сжечь, так и Кэйтрин деваться некуда. А станет возмущаться — так я в свое новое поместье сбегу, что герцог пожаловал. А еще лучше — уеду-ка я в княжество Севр. Там у меня целый кусок болота есть, построю хижину и стану там жить. Лягушки, правда, по ночам квакать будут, но уж это лучше, чем клопы.

— Ну и чего, кровососов-то тут развели? — услышал я недовольный голос.

Ах ты, вот и брауни явился.

— Это мы развели? — возмутился я. — А кто за порядок в доме отвечает? Разве не ты?

— За тварь кровожадную я ответственность не несу, — отрезал брауни. — И крови они берут совсем немного — по чуть-чуть, ровно столько, чтобы самим поесть, да детишек своих вырастить. Вот ты, граф новоявленный, сколько в своей жизни крови пролил? Уж наверняка побольше, чем эти крошки.

— Дедуль, это ты сейчас всерьез? — вяло поинтересовался я. Не зная, чтобы еще такого сказать защитнику паразитов, пожал плечами: — Если всерьез, то придется тебя в пустом доме жить. Нет, — поправился я. — Клопы с тобой останутся. А когда мы с Кэйтрин отсюда сбежим, так и Шоршик уйдет. Кто его станет молочком поить?

— Э, погоди-ка, — забеспокоился домовой. — С чего это ты с Кэйт решил из дома уйти?

Нет, ну неужели духу дома следует все разжевать? Он что, сам не понимает? Хотя, откуда ему понять, если он дух?

— Так клопы нас кусают, неужели непонятно? — вздохнул я. — Вот, Кэйт поехала в город, узнать — нет ли там свободных домов. В крайнем случае, по первому времени будем в гостинице жить.

Про планы Кэйтрин я малость преувеличил, но не чрезмерно.

— Я уже думаю — как мне с книгами быть? — словно бы в раздумье произнес я. — Тут их оставить, или с собой взять?

— Подожди-ка, так ты это всерьез? — не унимался брауни.

— Дедуль, ежели бы я тебя чрезмерно не уважал, то сказал бы тебе…

Что именно я мог бы сказать домовому, разъяснять не стал, но вот язык не поворачивался ругаться в присутствии такого бестолкового существа, который, положа руку на сердце, меня уже не раз спасал.

А вообще, что-то уж брауни слишком серьезным стал. Подозрительно. И что-то вдруг в мою не сильно умную башку вдруг пришла одна мысль. Думать, конечно, вредно, но, чтобы не запирать мысли в черепушке, нужно их выпускать наружу. Дед сказал — что за клопов он ответственности не несет? Ох, врет же, собака такая!

— Дедушка, а кровососы — не твоя ли работа?

— Ну, допустим, моя. А что такого?

Нет, ну это уже наглость.

— Пикша болотная и два иоахимстальгульденгрошена с присвистом!

— А чего это ты ругаться-то вздумал? — окрысился домовой. — Станешь ругаться, к тебе, кроме тараканов, еще и блохи придут.

Вот тут уже и я вызверился. Блохами он пугать вздумал! И кого? Старого воина, ветерана невесть скольки войн. Нас блохами не запугать.

— Ну и хрен с ними, пусть приходят. Теперь только и останется, что из дома уйти. И сам уйду, и Кэйтрин с собой заберу.

Брауни надулся. Но из кабинета пока не уходил. Вот, уже неплохо. И главное — отыскался источник бед. Стало быть, нужно этот источник ликвидировать, только, не физическими методами, а более деликатными. А то, что я из дома собрался уйти, это я так, погорячился. Нравится мне этот дом, привык я к нему. А если новый строить или покупать, так неизвестно, что еще будет. А уж какой-то там домовой будет, тоже непонятно. С этим-то я уже сроднился. Вон, он меня и от болезни спасал, да и кольца на свадьбу притащил. Придется вести мирные переговоры.

— Ладно, давай мириться, — предложил я. — Хочешь, я сейчас кавы сварю, посидим, попьем?.

— Да уж, кава твоя… — махнул рукой домовой и исчез. Через несколько мгновений он появился вновь, с серебряным подносом, на котором стояли две чашечки ароматной кавы.

Каву я варю неплохую, но брауни откуда-то притаскивает истинное чудо.

— И чего ты так этой пойло любишь? — привычно поморщился брауни, отхлебнув из своей чашки крошечный глоток. — Нет бы, как все приличные люди, шнапс пил, или пиво. Или хотя бы вино.

— Нет уж, не надо, — передернуло меня от воспоминаний, как я не так и давно — с полгода? наклюкался при дворе князя Севра, да еще и отплясывал с его супругой. Но там, допустим, напиться пришлось из соображений высокой дипломатии.

— Так и зачем ты на нас кровопийц напустил? — поинтересовался я.

— А сам, будто не догадываешься? — покачал головой маленький дух дома.

— Так и ума не приложу. Вроде, перед тобой мы ничем не провинились.

— Как это не провинились? — разъярился доброжил. — А кто дома полгода не был? Ну, ты-то ладно, мужчины всегда уходят. То на войну, а то и в могилу. А Кэйтрин? Вон, девке-то почто понадобилось на целых два месяца пропадать? Нет, даже на три. А дом все это время пустой стоял, без хозяев.

— Так, подожди, — удивленно вскинулся я, едва не расплескав остатки недопитой кавы. — Мы ведь с Кэйт не по своей воле из дома ушли, а по приказу герцога. Сам знаешь, что я и в Севре был, а потом по подземельям плутал. И Кэйтне по своему желанию в Силинг уезжала. Между прочим, если бы не этот вызов, так мы и до сих пор с ней не женились.

— Да знаю я все, — отмахнулся брауни. — И хорошо, что поженились, а то я уже испереживался — когда и что?

— Так если знаешь, то какого же тоффеля ты нас клопами мучаешь? — удивился я.

— Положено так! — наставительно произнес брауни, вскидывая чашку, словно бы отдавая салют. — Ежели хозяева о своих обязанностях забывают, так мы их наказать должны!

— А не боитесь, что хозяева, после такого наказания, просто возьмут, да из дома сбегут? — фыркнул я.

— Так чего бояться? Это ты, перекати поле, а остальным-то куда деваться? Жить будут, как миленькие, клопов подкармливать.