РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма» - Вадим Медведев

Все это в принципе было мне известно, поскольку и раньше приходилось сотрудничать с отделом. Знал я и многих его работников, особенно из руководящего состава. Для меня была ясна необходимость серьезной реорганизации, но, конечно же, начинать надо было с разработки общей концепции перестройки отношений между соцстранами.

Начальные импульсы и идеи на сей счет уже были высказаны Горбачевым на рабочей встрече руководителей «семерки» в Софии, но они касались главным образом экономических аспектов отношений. На XXVII съезде КПСС были сформулированы некоторые общие посылки нового политического мышления. Надо было их применить к соцстранам, разработать новую современную концепцию взаимоотношений с ними. Такая задача и была поставлена мною перед отделом. Были даны поручения Институту экономики мировой социалистической системы (О.Т. Богомолову), Академии общественных наук (Ю.А. Красину и Б.М. Пугачеву), ряду ученых на персональной основе.

Началась интенсивнейшая работа, в которой самое активное и плодотворное участие приняли такие работники отдела, как Г.Х. Шахназаров, О.К. Рыбаков, Р.П. Федоров, М.В. Антясов, Б.Н. Ладыгин, Ю.Н. Мушкатеров, Г.С. Остроумов. Я бы сказал, на глазах стало формироваться творческое, перестроечное ядро отдела.

В начале апреля состоялось развернутое обсуждение задач, вытекающих из решений XXVII съезда КПСС, на партийном собрании отдела. В моем докладе, в частности, было сказано следующее:

«Несомненно, что в развитии соцстран и их взаимодействии мы переживаем переломный период, что вызывает необходимость серьезной перестройки содержания и форм нашей работы…

Соцстраны вышли из младенческого возраста, выросли из «коротких штанишек», а мы по инерции продолжаем к ним относиться, как родители к великовозрастным детям. Многие из них, почувствовав себя взрослыми в одних отношениях, не сумели избавиться от иждивенческих настроений в других. Перестройка наших с ними отношений, форм, методов работы – органическая составная часть политического курса XXVII съезда. Она призвана открыть новый простор и создать новые стимулы развития социализма как международной системы…

Надо внимательно анализировать процессы развития соцстран, но не для того, чтобы выявлять различного рода криминалы и отклонения, а для совместного поиска оптимальных решений. Нам ни в коем случае не следует вставать в позу высшего судьи, который все видит и все знает, ибо это далеко не так. Ведь мы и у себя еще только нащупываем пути решения собственных проблем…

Критерием в оценке процессов, происходящих в соцстранах, конкретных шагов, мер должны быть не какие-то умозрительные стереотипы и тем более предрассудки, а реальная эффективность – ускорение социально-экономического развития, укрепление социализма на деле…

…И конечно же, взаимная выгода, сбалансированность должны управлять экономическими отношениями. Тут требуется свежий, непредвзятый анализ даже тех проблем, которые уже вроде бы устоялись. Например, пятую часть своего хлопка мы поставляем в социалистические страны. Для этого используется большой массив ценнейших земель с огромными вложениями и довольно сложными экологическими проблемами. На этих землях можно было бы получить значительное количество зерна и продуктов животноводства, которые мы закупаем на мировом рынке, в том числе и для поставки в хлопкосеющие районы. Между тем цены на хлопок упали почти вдвое. Не выгоднее ли было бы для всех закупать хлопок соцстранам на мировом рынке, а высвободившиеся у нас земли использовать для производства зерна, мяса, молока, сократив закупки на мировом рынке?…

Предстоит в кратчайшее время разработать конкретные предложения об экономическом механизме внешнеэкономических связей, создать сильнодействующие экономические рычаги через цены, кредит, использование валютной выручки, снять искусственные преграды во взаимных поездках людей. Нужен перелом в самой психологии хозяйственных руководителей, чтобы связи с партнерами из соцстран рассматривались не как некая дополнительная нагрузка, а как составная часть хозяйственной деятельности…

Нуждается в серьезном углублении и расширении информация о жизни социалистических стран. В печати, теле- и радиопередачах преобладает довольно скупая, фактологическая информация, причем сугубо положительного характера. Тем самым создается неадекватное, парадно приукрашенное представление о ситуации в соцстранах, отличающееся даже от оценок, которые даются самими партиями этих стран. И вдруг, как снег на голову, сваливаются сообщения о критических ситуациях в тех или иных странах».

В заключение были изложены некоторые соображения о стиле и методах работы отдела. Мы должны работать не от поручения к поручению (которые, конечно, должны своевременно и хорошо выполняться) и не от визита к визиту (они тоже должны хорошо готовиться). В работе отдела нужно повысить удельный вес аналитических функций, глубокого изучения экономических, политических и идеологических проблем мирового социализма, больше сопрягать их с решением наших внутренних проблем, постоянно осуществлять проекцию опыта братских стран на нашу практику, так же как и рассмотрение их проблем сквозь призму нашего опыта.

Работа над концепцией в отделе продолжалась. Несколько раз подготовленные промежуточные материалы подробно обсуждались с Горбачевым, уточнялись и принципиальная постановка вопроса, и аргументация, и выводы, и предложения. Состоялось еще одно крупное обсуждение этих проблем на партийном собрании отдела по итогам июньского пленума ЦК.

Всю последующую работу я стремился вести так, чтобы каждый работник мог проявить себя, старался не отталкивать никого и никого не записывать в догматики и консерваторы. Но вольно или невольно стали проявляться бесплодность и пустоцветность тех людей, которые придерживались брежневских стереотипов и которые сводили свою деятельность к так называемой «оперативке», а главную задачу видели в том, чтобы блюсти идеологическую верность, пресекать крамолу.

Именно на этой почве совершенно неожиданно для меня возникли проблемы с первым заместителем заведующего отделом О.Б. Рахманиным. Я знал его не менее полутора десятков лет и только с хорошей стороны как человека активного, авторитетного, интеллигентного, пишущего. У него было несколько книг, в основном по проблемам Китая, в том числе по его истории и культуре, написанных порой живо и интересно.

Первое, что меня удивило и поразило уже в самом начале совместной работы, – это то, что он сам не писал и по существу не редактировал подготавливаемые в отделе материалы, а просто руководил другими. Я думал, что он держит в запасе свои творческие и писательские возможности для более серьезных случаев. Я несколько раз настойчиво просил его поработать самому. Но оказывалось, что и тут он все это перепоручал другим и представлял мне бумаги, написанные практически без его вмешательства, хотя оно было необходимым.

Тогда я вынужден был заметить, что передаточные инстанции мне не нужны: лучше непосредственно иметь дело с тем, кто готовит материал, обсуждать с ним существо проблемы, доводить материал до необходимой кондиции.

В общем я столкнулся с типичным случаем аппаратной работы, а точнее сказать – с примером организаторской суеты и творческого бесплодия. Как он писал свои книги?

Но главное было в другом. Не менее неожиданным для меня оказалось то, что в понимании отношений между соцстранами и более общих вопросов мировой ситуации Рахманин был глубоко привержен простым, но безнадежно устаревшим стереотипам прошлого. Это проявилось в его большой статье в «Правде» за подписью Владимирова, которая получила негативную оценку в международных кругах. Он по-прежнему занимал довольно жесткую позицию в китайском вопросе, по инерции повторяя стереотипы о китайском гегемонизме и шовинизме, о его антисоветской политике, великодержавных устремлениях Пекина. Такого рода формулами и пассажами была оснащена его книга о советско-китайских отношениях, изданная уже в 1984 году.

По существу он сконцентрировал вокруг себя аппаратно-догматическую часть отдела, державшуюся прежних представлений и прежних методов работы. Получилось так, что основную содержательную, творческую нагрузку несли в отделе несколько человек во главе с Шахназаровым, а распоряжался всеми Рахманин. Мне говорили, что так было и при Русакове.

Ненормальность такого положения я счел необходимым быстро исправить. Примерно через два месяца я попросил Горбачева разрешить ввести еще одну должность – первого заместителя заведующего отделом и утвердить на нее Шахназарова, что и было сделано решением Секретариата ЦК.

Деятельность Рахманина была ограничена восточным направлением, а Шахназарову поручены вопросы европейских соцстран и общеполитические проблемы.