По ту сторону горизонта - Полина Сергеевна Павлова

Бентлей его помнил: сложная натура, умная и прозорливая, жёсткая в вопросах, касающихся её интересов. А сама по себе подобна крепкому алкоголю – разгорячит и опьянит.

То была его Моргана. Теперь же он повинен в её смерти. То ли от жалости к самому себе, то ли от терпкого привкуса полыни, которым отзываются скорбь и горе, по щеке скатывается слеза. Бентлей вытирает её тыльной стороной ладони, отворачиваясь, чтобы единственная его спутница, вынужденная делить с ним тяготы нахождения в полумраке сыроватого трюма, не увидела то, что он называет слабостью, пусть он тут не столько пленник, сколько нежеланный гость.

– Лорд Кеннет, мы прибыли в порт, – тихо произносит Валерия да Коста. – Не хотите пройтись? Вам бы не помешало.

Бентлей моргает.

Он помнит, как девушка оказалась на его корабле, на его почти уничтоженном, сгнившем и почерневшем «Приговаривающем». И даже хорошо, что она осталась жива. Да, испанка, но это лучше, чем быть одному. Раньше, пока он был жив, его окружало много людей. Спаркс никогда не оставлял его одного, что уж говорить об офицерах, прибегавших с донесениями если не каждую минуту, то каждый час. А пока он был мертвецом, проблема не ощущалась так уж остро.

И всё же даже с живым человеком под боком Кеннет чувствует в груди то, что он назвал бы полным отсутствием чего-либо – пустоту. Кто-то распахнул маленькую дверцу и вырвал из груди его сердце. Внутри всё покрылось тонкой корочкой льда. И эта кто-то поплатилась за такую дерзость своей смертью.

– Да, сейчас…

Бентлей поднимается с койки не без помощи грубой куцей трости, которую ему одолжил корабельный священник. Мужчина с явным уэльским акцентом пытался разговаривать с ним, проявляя высшую степень милосердия, какую проповедует его религия. Но Кеннет не верит в Бога. А даже если Бог и есть, то разве он простит его за совершённые грехи?

Шаги даются английскому лорду с трудом. Валерия, добрая душа, подставляет ему локоть, но Кеннет отказывается. Уж на палубу взойти, пусть и не своего корабля, он всё ещё способен. Лестница видится преградой, а верхняя ступенька лестницы – трудной целью, но не такой недостижимой, какой когда-то казалась Сфера. Свежи ещё алчные мысли прошлого на подкорке. Бентлей качает головой, чтобы отогнать их.

Он поднимается по лестнице. Шаг за шагом, медленно, но своими собственными усилиями. Нужно заново учиться всему. И это тяжело. Когда ты добился особых высот, заново учиться ходить – унизительно и уничтожает самолюбие.

Солнце бьёт в глаза. Такое обжигающее, яркое, что на мгновение весь мир вокруг становится белым. И от этой белизны зрачки словно лопаются вместе с белками. Только на свету можно увидеть, как сильно изменился Бентлей с того момента, как его погрузили на новый корабль. Вода сняла проклятье, но не остановила старение. И если Корморэнт затащил Кеннета на борт пиратского судна пусть и побитым жизнью, но всё ещё молодым английским джентльменом с приятным лицом, то сейчас время напомнило, что над ним никто не властен. У Бентлея отросла щетина, на осунувшемся лице отпечатался возраст – каждый день из тех десяти лет, что прошли со дня его смерти. И каждый день из того ничтожно малого срока, что прошёл со дня смерти Морганы.

Столько лет он не ощущал солнца, не чувствовал кожей дуновения ветра. Его плоть была фарфоровой, а вместо крови текло то, что он сам про себя именовал смолой. Но всё это было не чувствительно ни к холоду, ни к качке, ни даже к боли. Только дикая магия, которой О'Райли уничтожила его людей, напомнила ему, каково это – быть смертным. Сейчас же он ощущает это в полной мере, а не просто отголоском.

Бентлея тошнит. Он бросается к резному борту корабля и опустошает свой желудок, в котором и так за последнее время не было ничего, кроме воды и сухарей. Быть мертвецом – не проблема, а вот становиться снова живым… К такому Кеннет не был готов. Валерия морщится, но за всё время, проведённое с ним бок о бок, она повидала уже и более отвратительные вещи. Брезгливость выдаёт в ней знатную особу, однако она и не скрывает своего происхождения, в отличие от всё той же Морганы.

Теперь тени воспоминаний о покойной невесте будут преследовать Кеннета бесконечно. Куда бы он ни взглянул, о чём бы ни подумал – он всегда будет везде видеть Моргану. Валерия протягивает флягу с водой.

– На берегу станет легче. Пойдёмте, лорд Кеннет, я вам помогу.

Он не заслуживает хорошего обращения со стороны этой девушки. На её глазах он убил весь экипаж корабля, на котором она плыла, держал её в отвратительных для человека условиях. Он был проклят, вот только даже в мыслях не пытается оправдать себя. Бентлей берёт из слегка влажных рук Валерии флягу. Откупоривает её и делает несколько жадных глотков.

– Мы немного прогуляемся, и вам станет лучше.

– Да, да…

Девушка берёт его под руку и ведёт к трапу, установленному не слишком удачно. Одно неосторожное движение – и шатающийся Бентлей нырнёт в воду. И всё же ему удаётся спуститься. Обгорелые туфли касаются песка. Мелкие песчинки, нагретые солнцем, засыпаются внутрь. Но Кеннет рад даже этому. Ему придётся учиться жить заново, проклятья бесследно не проходят. Бентлей счастлив даже от такой мелочи, рад почувствовать хоть что-нибудь, ведь жизнь человека, подобная красивой мозаике, складывается из мелких, но ярких фрагментов.

И Кеннет бы даже улыбнулся, если бы не недовольный вид, с которым новый капитан корабля – Джеффри Корморэнт – смотрит на него. Если бы молодому Бентлею сказали, что его когда-нибудь будут не бояться, а презирать пираты, он бы усмехнулся и счёл это чушью. Но Корморэнт презирает его, и это действительность лорда Кеннета. Наверное, новый капитан корабля относится к нему чуточку лучше, чем Колман, которого, к своему счастью, Бентлей нигде не наблюдает, да только нет сомнений, что Мёрфи и на расстоянии не удовлетворён его компанией.

Джеффри болтает ногой, то и дело ударяя пяткой по стенке бочки, кивает Валерии, но обращается совсем не к ней:

– Приоденься. Никто в Лондоне не поверит, что ты тот самый лорд Кеннет.

Капитан кидает кошель с деньгами, и Бентлей уже было тянется за ним, чтобы поймать, но небольшой мешочек падает на песок к нему же под ноги.

– Капитан! Cabeza de mierda![4] – Валерия тут же отпускает руку Бентлея. Она присаживается, чтобы подобрать кошелёк и прижать его к груди. А когда выпрямляется, гневно смотрит на пирата. –