Психбольница - Алексей Сергеевич Кривошапкин

была татуировка ВОЛК. Как он сказал расшифровывается — Ворам Отдышка — Легавым Крышка.

Кровати у нас были железные панцирные, пружины постоянно лопались и спать было очень плохо, повезло тем у кого было по два матраца. По началу у меня был один и приходилось туго. Но когда перевели во вторую палату, то там на всех кроватях было по два матраца, стало нормально спать. Один раз сломанные кровати приходили чинить, но они всё равно быстро лопались.

В один из дней пришла проверка в наше отделение, проводили инвентаризацию. В целом было всё нормально, но оказалось что у нас в столовой раньше стояло пианино, оно в своё время сломалось и его выкинули, но не списали и по документам оно числилось. Приказали устранить нарушение. Кто-то из санитаров нашел объявление в газете, отдавали бесплатно пианино, только самовывоз. В общем заведующая наняла Газель и отправила меня и еще пять человек самых адекватных его забирать. Мы ехали на больничном уазике-буханке, а санитары в газели. Забирали пианино в соседнем микрорайоне. Спустили со второго этажа, привезли затащили в столовую. Зачем там нужно было это пианино я не знаю, постоянно у кого-нибудь чесались руки подолбить по клавишам, открывать его запрещали, но за всеми не уследишь.

Ещё запомнилось что медперсонал сам просил родственников приносить лук и чеснок как профилактику от простуд, так как постоянно открывались форточки для проветривания. Во время обеда ставили чашку с очищенным луком и чесноком на каждый стол.

Глава 9

Был ещё один интересный пациент. Его звали Сашка Неизвестный, фамилию дали в больнице, так как его нашли на вокзале и ничего о нем не было известно. Он плохо говорил, только или начала слов или окончания, с трудом, но можно было понимать что он хотел. Он много уже лет провел в больнице. Когда только попал в больницу, сотрудники связывались с полицией всей области, отправляли ориентировки по отделениям и в газеты, но так его никто и не нашел. Он был в целом безвредный, делал что ему говорили, работал по отделению, за это ему иногда подкидывали то фрукты, то шоколади. Раз в месяц санитар водил его через дорогу в магазин, где он покупал себе разных продуктов на месяц: печенье, пряники, соки и прочие разные вкусняшки.

Раньше я написал что у психотерапевта больше не был, но это не совсем так. Один раз было групповое занятие. Человек восемь из разных отделений собрали в соседнем здании в комнате. Для начала врач попросила выбрать музыку, выбрали звуки океана, всё занятие фоном играла эта музыка. Потом она начала нам рассказывать разные истории, что означает дух, душа, сознание и т. д. Я как-то и не запомнил что ещё она говорила, мне было неинтересно, другие пациенты с ней что-то обсуждали, включались.

Через какое-то время меня снова перевели, теперь в первую палату. Это была как бы самая нормальная палата. Один мужик лет сорока отбывал срок, не знаю как он доказал свою невменяемость, был абсолютно нормальный, но срок отсиживал в больнице. У него был сотовый телефон, он иногда звонил родственникам. Также мог заварить себе кофе или крепкий чай в комнате медсестер.

Один был бывший наркоман, он как-то попал в секту Свидетели Иеговы и там завязал. Ходил по отделению и всех агитировал примкнуть к его вере, я не заметил чтобы он кого-то привлек, но он всё равно постоянно ко всем приставал со своим Иисусом. Как только он завязал с наркотой, ему в общине нашли девушку, они поженились и родился ребенок. Ребенку было три месяца, когда он попал в больницу с нервным срывом.

Другой совсем молодой парень был из другого города, попался на продаже большого количества наркотиков и ему реально светил большой срок. Родители у него были не бедные и всячески пытались отмазать. Но так как доказательства были железные, оставался один вариант доказать невменяемость. Это была его третья экспертиза, первая назначенная судом признала его вменяемым, родители добились независимой экспертизы в Москве, там его признали невменяемым и вот теперь третья. Конечно он был абсолютно нормальным.

Четвертым был парень, который уже не первый раз лежал в больнице. Постоянно попадал, то после передозировки, то просто срывов. Он всем говорил что репер, пишет песни и выступал на сцене в разных клубах. Как-то раз читал мне свой стих.

Последний пациент первой палаты ни с кем не общался, ничего о себе не рассказывал. Я даже забыл как его звали и как он выглядел. Ну и собственно я.

В соловую на завтрак, обед и ужин мы ходили первыми, сидели за первым столом и никто не мог сесть за наш стол. Даже в свободное время мы могли сидеть за любым столом и играть в домино или шашки с шахматами, а за наш стол никто не садился, даже если мы за ним не сидели и он был пустой.

Глава 10

Через какое-то время проходила комиссия, приехали врачи, была наша заведующая отделением. Вызывали по одному и решали, кого выписывать, кому продолжать лечиться. Было у нас несколько человек, которые ждали комиссию. Одного должны были после выписки отправить в интернат. Когда все прошли комиссию (человек семь), вызвали и меня. Я не ожидал, думал меня это не касается. В середине стоял стул, на него пригласили присесть, врачи сидели полукругом тоже на стульях.

Спрашивали какая сегодня дата, какой год, бывает ли периоды уныния, сменяющиеся необычном подъемом, и прочую ерунду. Мой врач сказала: я же вам говорила, что он адекватный. Я даже удивился, мы с ней не особо как общались. Только на обходе она спрашивала как дела. Но какой-то врач — мужчина пожилой сказал что ещё нужно месяц понаблюдать. Я был немного шокирован. Рассчитывал выйти раньше.

Мужики поддержали, сказали ерунда, два месяца пролежал, ещё один пролежишь. Приходила мама, тоже успокоила. Сказала что разговаривала с моим начальником на работе и меня там ждут когда выпишут. А я думал что сразу уволят, как попаду в психушку, но начальник оказался человеком, я до сих пор ему благодарен.

Несмотря на то что была зима, один раз в теплый день нас решили вывести погулять. В кладовке всегда висели фуфайки и стояли валенки. Сходить погулять можно было всем желающим. Набралось человек двадцать, остальные остались в отделении. Когда мы выходили как раз закончило прогулку женское отделение. Возвращались они веселые. Ну, думаю, чем-то наверно интересным занимались.

Гуляли