Собака Баскервилей. Острие булавки (сборник) - Гилберт Честертон

Доктор Мортимер сложил газету и сунул ее обратно в карман.

– Это было официальное изложение фактов, связанных со смертью сэра Чарльза Баскервиля.

– Должен признаться, – сказал Шерлок Холмс, – я благодарен вам за то, что вы обратили мое внимание на это дело, которое не лишено определенного интереса. Разумеется, я в начале мая просматривал газеты, но как раз тогда был полностью поглощен небольшим делом о ватиканских камеях. Я так увлекся помощью Папе, что пропустил несколько чрезвычайно интересных дел в Англии. Так вы говорите, в статье изложены все факты?

– Да.

– В таком случае я готов выслушать подробности частного характера, – сказал Холмс и с видом строгого, но справедливого судьи откинулся на спинку стула, сомкнув перед собой кончики пальцев.

– Я вам расскажу то, – доктор Мортимер нервно дернул головой, – о чем еще никому не рассказывал. Я скрыл эти факты от коронерского жюри, потому что человек науки, во всеуслышание потакающий расхожим суевериям, рискует нанести урон своей репутации. К тому же вокруг Баскервиль-холла и так сложилась дурная слава, и если еще подлить масла в огонь, то, как написано в газете, поместье действительно может остаться без хозяина. По этим двум причинам я и решил, что не имею права рассказывать все, о чем мне известно. Да если бы я и рассказал, все равно это не принесло бы никакой практической пользы. Но от вас мне незачем что-либо утаивать.

Наши места заселены довольно негусто, и те, кто живет по соседству, хорошо знают друг друга. Я тоже очень часто бывал у сэра Чарльза Баскервиля. За исключением мистера Френкленда из Лафтер-холла и мистера Стэплтона, натуралиста, на многие мили вокруг нет образованных людей. Сэр Чарльз вел уединенный образ жизни, и я с ним познакомился только благодаря его болезни. Оказалось, что нас интересовали одни и те же вопросы науки, поэтому мы сдружились. Из Южной Африки сэр Чарльз привез массу интереснейших научных сведений, и немало прекрасных вечеров мы провели вместе, сравнивая анатомию бушменов и готтентотов.

В последние месяцы мне стало совершенно очевидно, что нервы сэра Чарльза напряжены до предела. Легенду, которую я прочитал вам, он принимал очень близко к сердцу, настолько близко, что, имея привычку гулять по вечерам во дворе поместья, сэр Чарльз ни за что на свете не пошел бы ночью на болота. Может, это и покажется вам странным, мистер Шерлок Холмс, но он был убежден, что над родом Баскервилей действительно висит страшное проклятие, и многие известные ему примеры из жизни предков лишь усиливали его страхи. Сэра Чарльза постоянно преследовало ощущение чьего-то присутствия, и он не раз спрашивал меня, не приходилось ли мне во время ночных поездок к больным видеть на болотах каких-либо странных существ или слышать собачий лай. О лае он спрашивал особенно часто, и каждый раз его голос дрожал от волнения.

Я хорошо помню, как приехал к сэру Чарльзу как-то раз вечером за три недели до трагического события. Он стоял в дверях, когда я спустился со своей двуколки и направился к нему. Но, подойдя к сэру Чарльзу, я заметил, что он смотрит не на меня, а на что-то у меня за спиной, причем на лице его было выражение крайнего ужаса. Я быстро обернулся и успел заметить, как вдалеке дорогу, по которой я только что проехал, перебежало какое-то существо. Я принял его за рослого черного теленка. Сэр Чарльз был так напуган и возбужден, что мне пришлось сходить на то место, чтобы попытаться найти это животное. Но оно как сквозь землю провалилось. Это происшествие произвело на сэра Чарльза очень тяжелое впечатление. Я провел с ним весь вечер, и именно тогда он, чтобы объяснить свой испуг, вручил мне этот древний манускрипт и убедил оставить его у себя. Я рассказываю вам об этом, потому что считаю, что теперь, после того, что с ним случилось, это происшествие приобретает новое значение. Хотя тогда оно не показалось мне чем-то особенным и я посчитал, что страхи сэра Чарльза совершенно беспочвенны.

По моему совету сэр Чарльз собирался ехать в Лондон. При его больном сердце жизнь в постоянном страхе, какой бы химерической ни была причина, сильно сказывалась на здоровье сэра Чарльза. Я считал, что, проведя несколько месяцев в городской суете, он вернется совершенно другим человеком. Мистер Стэплтон, наш общий знакомый, который тоже очень волновался за его здоровье, придерживался того же мнения. Ужасная беда настигла сэра Чарльза в последнюю минуту.

В ночь, когда он умер, Бэрримор, дворецкий, обнаружив тело, тут же послал ко мне Перкинса – это конюх в Баскервиль-холле. Когда Перкинс прискакал, я все еще работал, поэтому много времени на сборы у меня не ушло и на месте происшествия я оказался через час. Именно я установил все факты, о которых упоминалось в газете. Я прошел по следам на Тисовой аллее, увидел место у калитки, где сэр Чарльз простоял какое-то время, как будто ожидая чего-то. Это я обратил внимание на то, как изменился характер следов, это я заметил, что на мягком гравии не было ничьих других следов, кроме Бэрримора, и наконец я внимательно осмотрел тело, к которому до моего приезда никто не прикасался. Сэр Чарльз лежал лицом вниз, раскинув руки, вцепившись пальцами в землю. Его лицо было сведено такой судорогой, что вначале я даже не мог с уверенностью сказать, он ли это. Никаких ран на трупе не было. Но Бэрримор допустил одну неточность, когда давал показания. Он сказал, что рядом с телом не было никаких следов. В отличие от него я обнаружил там следы… Они были не рядом с телом, а чуть поодаль, но это были свежие отчетливые отпечатки.

– Отпечатки ног?

– Да, отпечатки ног.

– Мужских или женских?

Доктор Мортимер посмотрел на нас каким-то странным взглядом и тихо, почти шепотом, произнес:

– Мистер Холмс, это были следы огромной собаки!

Глава III. Задача

Признаюсь, после этих слов мороз пробежал у меня по коже. По голосу доктора было слышно, что он и сам очень разволновался, пересказывая нам события той ночи. Холмс возбужденно подался вперед, и в глазах у него вспыхнули сухие яркие искорки – верный признак того, что услышанное его очень заинтересовало.

– Вы их видели?

– Так же отчетливо, как вас сейчас.

– И не упомянули об этом на следствии?

– А какой смысл?

– Почему никто другой их не заметил?

– Следы были ярдах в двадцати от тела, и никто просто не обратил на них внимания. Я бы и сам их не заметил, если бы не знал о легенде.

– На болоте много овчарок?

– Конечно, но это были следы не овчарки.

– Вы говорите, следы были крупные?

– Огромные.

– И к телу они не приближались?

– Нет.

– А какая в ту ночь была погода?

– Было сыро.

– Но дождя не было?

– Нет.

– Вы можете описать аллею?

– Да. Это дорожка примерно восьми футов в ширину, обсаженная тисом. Высота кустов двенадцать футов, и растут они так густо, что пробраться через них невозможно.

– Между кустами и дорожкой есть что-нибудь?

– Да, полосы травы по обеим сторонам, шириной шесть футов.

– Насколько я понимаю, в определенном месте заросли тиса прерываются калиткой?

– Да, это выход на болота.

– Других проходов нет?

– Ни одного.

– То есть, чтобы попасть на Тисовую аллею, нужно либо выйти из дома, либо пройти через калитку?

– В конце дорожки есть беседка, можно пройти через нее.

– А теперь скажите, доктор Мортимер, это очень важно… Следы, которые вы заметили, были на дорожке или на траве?

– На траве следов бы не осталось.

– Они были с той же стороны, что и калитка?

– Да, с той же стороны, что и калитка.

– Чрезвычайно интересно. Еще одно. Калитка была закрыта?

– Заперта на висячий замок.

– Какова высота калитки?

– Около четырех футов.

– То есть через нее несложно перелезть.

– Да.

– А что было обнаружено возле калитки?

– Ничего особенного.

– Как, неужели никто не догадался осмотреть это место?

– Я сам осмотрел там все.

– И ничего не заметили?

– Заметил. Сэр Чарльз простоял там пять-десять минут.

– Как вы это определили?

– Пепел дважды упал с его сигары.

– Превосходно! Ватсон, нам повезло со свидетелем! Но были ли там какие-то следы?

– На гравии на этом пятачке было много следов самого сэра Чарльза, но других отпечатков я не увидел.

Шерлок Холмс нетерпеливо хлопнул себя по колену.

– Эх, если бы я был там! – воскликнул он. – Судя по всему, это чрезвычайно интересное дело, к тому же дающее самые широкие возможности для применения научного метода. К сожалению, вся информация, которую содержала на себе эта посыпанная гравием дорога, давно уже смыта дождем и растоптана башмаками любопытных прохожих. Ох, доктор Мортимер, доктор Мортимер, если бы вы сразу обратились ко мне! Это непростительная ошибка с вашей стороны.