Костяной ключ - Кейт ДеКандидо

Во время первой поездки она слышала, как один автор-исполнитель выводил в припеве: «Прилетел на выходные двадцать лет тому назад». Певец тогда сказал, что эта строчка подойдет многим жителям острова. Анжела посмеялась и подумала, что это, конечно, забавно, но просто смехотворно.

И вот теперь ту строчку будто про нее спели.

Анжела бросила колледж, и ей пришлось самой себя обеспечивать (родители с радостью платили за учебу, но на этом их щедрость заканчивалась). Она подрабатывала: днем в баре (в такое время там было гораздо меньше народу и, соответственно, возни), а по вечерам — на одну из многочисленных фирм, организующих экскурсии по домам с привидениями. В Ки-Уэсте все с ума сходили по привидениям, так что работа заключалась в том, чтобы водить группы туристов по якобы населенным призраками домам и травить байки. Анжела решила, что цитировать кем-то придуманные россказни будет легче легкого, но на деле оказалось, что в компании «Потусторонние экскурсии по Каё Везо Инкорпорейтед» от работников требуют инициативы и актерского мастерства. Анжела не оплошала: в колледже она специализировалась по театральному искусству и сейчас без труда вносила собственные штрихи в страшилки про индейцев, пиратских капитанов, искателей сокровищ и лицедеев всех мастей, чьи духи будто бы населяли остров.

Работа пошла неплохо. Видимо, в любой группе обязательно можно было найти парочку идиотов и одного-двух грубиянов, которые были вечно всем недовольны и не оставляли чаевых. Сначала Анжела мирилась с этим, но через полгода ничего не изменилось. Не говоря уж о горе-скептиках, которые во всеуслышание критиковали услышанное, портя остальным всё веселье. Ясное дело, на полном серьезе в страшные истории не верил никто… Ладно, враки, многие как раз верили, ну и зачем портить им удовольствие? Едва ли какой-нибудь ботаник сумеет их переубедить…

Но сегодня дела шли из рук вон плохо. Начали они с дома старика Липински на Итон-стрит, который фирма купила, когда хозяин отправился в известное заведение. Семье дом принадлежал еще с девятнадцатого века, но его пришлось продать, чтобы оплачивать счета из дурки. Про дом рассказывали всякое, поэтому компания выкупила его, устроила магазин сувениров в бывшей гостиной, а в остальном оставила нетронутым, включая кукольную комнату в башенке. Пока Анжела вела группу по винтовой лестнице, один толстяк в плотной толстовке и джинсах жаловался:

— Мне не говорили, что здесь будут ступеньки! Я не могу много ходить по лестницам!

Только пятимесячный опыт помог Анжеле не ляпнуть: «А кушал бы салатики, было бы легче!». Вместо этого она, несмотря на очевидный ответ, спросила:

— Первый день в Ки-Уэсте, сэр?

— Ну…да. А как вы догадались?

Потому что только тупицам, приехавшим сюда впервые, может взбрести в голову одеться, как на Северный полюс.

— У нас здесь в основном ходят пешком, потому что все достопримечательности располагаются недалеко одна от другой. Но вы можете воспользоваться велорикшами.

Ее обязали упоминать велорикши, потому что брат одного из владельцев ПЭКВ содержал фирму, предоставляющую такие услуги. В идеале Анжела должна была сообщить и название фирмы, но она сочла это неэтичным.

Поднявшись по деревянным ступеням, натужно скрипящим под непосильным весом, все сгрудились около двери. Анжела сняла цилиндр. Вообще-то, ее повседневную одежду составляли неизменные футболка и шорты, но на работу она носила здоровенный черный цилиндр, пышную черную юбку, черные колготки, белую рубашку с черным жилетом и тяжелые ботинки. Плюс многочисленные черные браслеты, много-много подводки для глаз и черная помада. Анжела не хотела выряжаться под гота, но шеф настоял, и оказалось, что туристам нравится, когда их экскурсовод выглядит, как фанатка Мерилина Менсона. Пригнувшись, чтобы не задеть потолок, девушка ступила в комнатку, которая подошла бы только совсем маленькому ребенку.

— Вот здесь живет Рэймонд. Кукла Рэймонд, — она обвела жестом почти игрушечную мебель — диван в центре, на котором бы турист в толстовке в жизни не уместил свой обширный зад; стол, похожий на блюдечко на четырех ножках (а на столе смахивающий на лампочку из гирлянды светильник, от мерцания которого комната выглядела только более зловещей); кресло-качалка на трехлетнего ребенка и мягкое кресло.

А в кресле сидел Рэймонд.

Толстяк смахнул пот с широкого лба и проговорил:

— Большего уродца в жизни не видал. Господи, Марсия, ты видела что-нибудь кошмарнее?

Почти такая же толстая женщина степенно кивнула. Вид у нее был, будто она привыкла просто стоять тихо и не отсвечивать. Мать Анжелы выглядела так же: жизнь с мужем научила ее. Теперь отец Анжелы делил психушку со стариком Липински…

Однако женщина не покривила душой: Рэймонд был на редкость уродлив. В своей полосатой рубашке он скорее походил на мартышку, чем на ребенка. У него были круглая голова, толстое лицо и слишком большая челюсть.

— Рэймонда подарили жившему здесь мальчику в 1904 году. Он стал любимой игрушкой, но приносил своему маленькому владельцу большие неприятности. Мальчик всегда был послушным ребенком, однако, получив Рэймонда, стал ужасным проказником, — она помолчала, зная ценность драматических пауз. — По крайней мере все так думали. Потому что мальчик буквально в слезах утверждал, что это Рэймонд разбил дорогую вазу, Рэймонд накормил собак испорченным мясом, Рэймонд во время дождя нанес в дом грязи, а на Рождество поджег елку.

Последний пункт Анжела добавляла только в определенное время года. В оригинальной истории ничего не говорилось про елку, но девушка читала, что когда-то люди украшали елку настоящими свечками, так что устроить пожар было легко. С этим вполне бы справился ребенок или (хе-хе) ожившая кукла.

Прыщавый подросток в футболке с «Ван Хален»[13] перебил:

— И люди верили? Это же ребенок!

— Может, ребенок, — она выдержала еще одну драматическую паузу. — А может, и нет.

Анжела снова нахлобучила цилиндр и под аккомпанемент отчаянного скрипа повела группу обратно. Она как-то спросила шефа, почему бы не заменить старую лестницу, но тот сказал, что скрипящие ступеньки в населенном духами доме — именно то, что надо.

Джонатан, как обычно, еще не подъехал, чтобы открыть сувенирный магазин, поэтому Анжела заперла дом и понадеялась, что Джонатан соизволит явиться к концу экскурсии. Она терпеть не могла после тура еще и продавцом выступать.

Чуть больше часа она таскала туристов по улицам, показывая еще шесть домов и рассказывая связанные с ними ужастики. Перед каждым домом толстяк ныл, что они слишком много ходят и стоят, и не пора ли сделать перерыв. Перед каждым домом две пожилые женщины, вроде, сестры, ловили каждое ее слово, ахали на всех нужных местах и приговаривали, как всё поразительно. А потом на сцену выходил прыщавый паренек и давал логичное и научное (может, даже правильное, но Анжелу это не особо волновало) объяснение каждому случаю, вызывая неприязненные взгляды старушек. Когда очередь дошла до истории о капитане Нейлоре, девушке хотелось всех поубивать: глупое обожание престарелых сестричек воспринималось ненамного лучше высказываний Прыщавого, решившего поиграть в Дану Скалли[14], и все это было цветочками по сравнению с толстяком.

— Дом этот купил капитан Терренс Нейлор, промышлявший грабежом тонущих судов. В девятнадцатом веке это занятие было одно из самых прибыльных в Ки-Уэсте. Корабли часто разбивались о рифы, и тогда люди выходили и спасали утопающих и имущество. Многие дома на острове построены на деньги таких вот капитанов.

— Ужасно, — пропыхтел толстяк. — Наживаться на чужом горе!

Анжела сжала зубы. С этим она тоже сталкивалась регулярно: с неприятием способов, которыми представители экзотической профессии зарабатывали на жизнь.

— Такая была работа. Необычная и хорошо налаженная. Они наживались на чужом горе не больше, чем теперешние пожарники. Если бы не они, в море погибло бы гораздо больше народу.

Кажется, толстяк не проникся, так что Анжела не обратила на него внимания и начала рассказывать, как капитан Нейлор вернулся призраком после своей смерти в 1872 году и как до сих пор постояльцы гостиницы «Нейлор Хаус» по ночам могут услышать его голос.

— Ветер, наверное, — вмешался Прыщавый. — Тропический бриз плюс шум деревьев плюс музыка на углу Дюваль. Только очень-очень тупые могут решить, что это привидение, — последнюю фразу он сказал, многозначительно поглядывая на старушек.

«Нейлор Хаус» стоял как раз через улицу от дома Липински. Закончив экскурсию, Анжела пересекла Итон-стрит и остановилась под фонарем:

— Огромное спасибо за то, что приняли участие в нашем туре.

Она посмотрела на переднюю дверь и увидела, что та открыта, а витрина магазина освещена, так что можно было полагать, что Джонатан явился наконец.