Клуб избранных - Александр Овчаренко

Первую зиму пережили с трудом. Как говорил Алексий: «Со страхом в душе и богом в сердце!». В общине в основном были людишки рязанские да псковские, сибиряков мало было. Однако, несмотря на то, что зима выдалась в том году особенно лютая, выдюжили.

Правда, не обошлось без потерь: Еремея Прохорова медведь в лесу заломал. Пошёл Еремей по утру в тайгу капканы проверить, да и повстречался ему медведь-шатун. Еремей без ружья был, оно и понятно: не на охоту собирался. А коли медведь осенью в спячку не залёг – горе тому, кто его повстречает: зверь злой и голодный. Выхватил Еремей нож, да только нож супротив медведя никак не годится. Когда медведь на Еремея навалился, успел он ножом пару раз зверя в бок ударить, да до сердца не достал: короток клинок оказался. Так и помер Еремей смертью лютой да безвременной. Схоронили его на погосте, что сразу за селом начинался. Могилка Еремея на погосте первая, да видит бог, не последняя.

Зато по весне, когда снега сошли и цветущий багульник сопки в розовый цвет окрасил, в семье Евпатия по прозвищу Цыган, мальчонка народился. Нарекли его Андреем. Вот так и появился на земле сибирской первый коренной житель села Медведково Андрей Цыганков: его так в церковной книге старец Алексий записал.

Видно богу угодно было, чтобы в один год в Медведково и первенец появился, и первая могилка.

Оно и понятно: жизнь со смертью завсегда рядышком ходят!

Глава 5

Со временем я научился определять, когда тебя сотрут. Вернее, не сам момент стирки, а предшествующую подготовку. По второстепенным мелочам, которым раньше не придавал значения, стал понимать, что меня готовят к новой операции. На каждое новое задание ты идёшь «чистым», без прошлого. Тебя стёрли в очередной раз. Постепенно я стал относиться к каждому заданию, как актёр к новой роли: творчески и по системе Станиславского.

В нашей организации за «стирку» отвечает «Отдел подготовки и легендирования», сокращённо – «ОПиЛ». Казалось бы, при такой аббревиатуре сам бог велел придумать про сотрудников ОПиЛа что-нибудь про опилки в их служивых головах. Однако вопреки всему к ним намертво прилипло выражение «прачки». Вообще-то нам мало что известно о сотрудниках и структуре ЗГВ. Мы знаем лишь своего куратора, или, как его ещё называют, «звеньевого». У каждого «звеньевого» от пяти до семи подопечных. Сотрудники звена между собой незнакомы. Так в случае провала из общей цепи выпадает только один сотрудник и его куратор. Куратора меняют на нового, семье сотрудника назначают пожизненную пенсию от имени несуществующего фонда, а оставшихся членов звена перетасовывают по другим звеньям. Как говорится, лучше «перебдеть», чем «недобдеть».

В личном контакте, да и то на начальном этапе, мы находились с инструкторами отдела боевой и специальной подготовки. Обучение проходило по строго индивидуальной программе. Каждый курсант занимался со своим инструктором. За всё время обучения я ни разу не столкнулся с другим курсантом или «чужим» преподавателем. Система обучения и жизнеобеспечения построена так, что, даже находясь внутри «учебки», чувствуешь себя, как Робинзон Крузо на необитаем острове.

Ещё мы знаем, что во главе ЗГС стоит Директор, но ни его имя, ни фамилии нам не известны. Никто и никогда его не видел. Нам неизвестно, мужчина он или женщина. Возможно, его вообще не существует, и от имени Директора выступает группа лиц, обладающая особыми полномочиями. А вот про ОПиЛ – «Отдел подготовки и легендирования» мне доподлинно известно, что он состоит из двух подразделений: группы предварительной подготовки – «прачки» и группы легендирования – «сказочники». «Прачки» стирают прошлое, «сказочники» готовят «легенду» – твою новую жизнь. Почему-то так повелось, что «прачек» все недолюбливают, хотя именно они удаляют все документы, по которым тебя можно идентифицировать. Это ёмкий и очень кропотливый процесс. Даже пассивно идущий по жизни человек оставляет за собой целый шлейф справок из ЖЭКа, ГАИ, кожно-венерического диспансера, заявлений в ЗАГС о заключении брака, заявление о расторжении брака, больничных листов, квитанций об уплате за газ и электричество, налогов за шесть соток земли в ближайшем Подмосковье и курятник, гордо именуемый «дачным строением». Ну и, конечно, истории болезни, записи в которой так же загадочны и неразборчивы, как клинопись на древнеегипетских глиняных табличках. Все документы негласно фальсифицируются или на время проведения операции изымаются. Что ни говори, а подготовка к операции – очень трудоёмкая и очень дорогая работа, но игра стоит свеч. После стирания личности любая попытка противной стороны «раскопать» хоть какую-нибудь информацию (кроме той, что существует о тебе согласно «легенды»), обречена на провал.

А дальше… дальше наступает самое интересное: имея при себе только одежду по сезону, минимум денег и порой без документов, ты должен органично вписаться в окружающий тебя социум, легализоваться и ждать. Ждать, когда к тебе придёт гость. Возможно, это будет твой куратор в щегольском плаще, или абсолютно незнакомый тебе человек в помятом костюме и стоптанных туфлях. И вы, сидя на кухне, ночь напролёт будете знакомиться с оперативным заданием, заучивать «легенду», новые паспортные данные, основные и запасные каналы связи. Вернее, всё это будешь делать ты, а гость, сидя на обшарпанном кухонном табурете и попивая кофе, терпеливо отвечать на вопросы. Под утро вы распрощаетесь, и он незаметно для соседей выскользнет из твоей квартиры, чтобы через мгновение растворится в предутреннем сумраке городских улиц.

Второй раз меня стёрли, когда я после напряжённого трудового дня находился в бане. Как и любой сотрудник ЗГС, я каждое утро ухожу на работу, и не только ради поддержания легенды. Все сотрудники нашего несуществующего ведомства находятся на самообеспечении, так что в нашей работе кроме шпионской романтики присутствует суровая проза жизни: надо зарабатывать деньги.

Пять лет назад я в двух кварталах от дома снял подвальное помещение, которое отремонтировал, оснастил сигнализацией, телефонной связью, парочкой компьютеров и другим офисным оборудованием, а в приёмную посадил красивую и в меру глупую секретаршу. Так родилась посредническая фирма «Контакт», генеральным директором которой я являюсь.

Кроме меня в подвале, простите, в офисе, находится мой заместитель, он же исполнительный директор, Сергей Васильевич Коловратов, бывший продавец несбыточной мечтаний и подержанных автомобилей. Раньше господин Коловратов ходил по квартирам и предлагал домохозяйкам пищевые добавки, которые должны были если не вернуть молодость, то хотя бы приостановить наступление старости. Однако спор с Вечностью Серёга проиграл вчистую, и состояния на этом поприще не нажил. Его клиентки благополучно старились и со временем уходили в лучший мир, наглядно опровергая своим уходом рекламный слоган о вечной молодости потребителей продукта.

После того, как вся клиентура сошла на нет, Серёга переквалифицировался на продажу подержанных автомобилей, но проработал в автосалоне недолго. Когда его выпустили из следственного изолятора, господин Коловратов понял, что торговать крадеными автомобилями вредно не только для репутации, но и для здоровья. Я нашёл его в тот период, когда Сергей Васильевич решал непростую жизненную дилемму: «замутить» новый бизнес или сразу броситься с моста головой вниз. По природе своей господин Коловратов был законченным авантюристом, поэтому моё предложение делать деньги «из воздуха» воспринял с воодушевлением.

Секретаршу Элеонору я встретил на мраморных ступенях «биржи труда», куда она пришла в поисках работы после того, как её очередного босса – криминального авторитета по кличке Резаный – по приговору суда отправили в «Чёрный дельфин» на долгие десять лет за противозаконную деятельность, выразившуюся в банальном рэкете и «отмывании» незаконно полученных средств. На прежнем месте работы Элеонора в основном занималась тем, что воплощала эротические фантазии босса на практике, поэтому очень удивилась, когда я не стал с первых дней проявлять к ней чисто мужской интерес и запираться с ней у себя в кабинете. Сначала Эллочка восприняла это, как свидетельство своей женской непривлекательности, но со временем поняла, что мне всё равно, какой фирмы кружевное бельё она носит, поэтому быстро научилась печатать на компьютере и даже пользоваться факсом.

Нельзя сказать, что в таком составе наша фирма срывала звёзды с небес, но худо-бедно в бизнесмены средней руки я выбился. Это позволяло мне вести образ жизни обеспеченного коммерсанта: пару раз в месяц мы с замом посещали казино, где обоим фантастически не везло, и мы с показной лёгкостью проигрывали всю имеющуюся в карманах наличность, раз в год я вывозил семью на турецкий курорт, и раз в три года менял автомобиль.