Выход на орбиту (СИ) - Чернов Сергей

Уворачиваюсь от массированной атаки студентов и попадаю под огонь журналистов. Их здесь не очень много, видно университетские, — а знали обо мне только они, — сообщили не всем. Придётся потерпеть, не впустить не могла, а раз они здесь, придётся встать под град их вопросов. Впрочем, в любой момент могу прекратить вакханалию. Разрешаю каждому обратиться ко мне один раз. Обычная практика.

— Газета «Чосон Ильбо», журналист Кан, — согласно моему жесту поднимается невысокий лысоватый мужчина, — Скажите, а зачем вам это надо? Ведь не просто так вы стимулируете студентов?

— Потому, что я — хорошая и добрая? — немного веселюсь и получаю ответные смешки из зала. — Конечно, у меня есть свои планы, журналист Кан, но афишировать их не собираюсь. Агдан слишком заметная фигура. Любое моё неосторожное заявление может заметно сдвинуть биржевые индексы. К примеру, если я скажу, что планирую купить какое-нибудь здание в Сеуле, цены на недвижимость тут же подрастут на несколько процентов. Поэтому мои планы останутся при мне.

— А вы нам что-нибудь споёте?! — вопль истосковавшейся фанатской души из зала.

— Нет. Ничего петь не буду. Я здесь не за этим, — затем решаю смягчить пилюльку. — Любой концерт, даже небольшой, надо готовить заранее. Хотя бы несколько дней. И должна соблюдаться гигиена труда. Перенапрягать горло нельзя.

— Как вы думаете, кто победит в вашей кинодуэли с Пукханом?

— Кто победит — неизвестно. Я ставлю на себя. Но уже есть те, кто выиграл. Это обе наши страны, которые нашли повод сесть за стол переговоров. Можно быть уверенным, что хотя бы в ближайшее время взаимных артобстрелов не будет.

— Вы не жалеете тех, кого через суд заставили заплатить вам штрафы?

— А чего мне их жалеть? Они считают, что я должна полностью соответствовать какому-то их идеальному образу айдола. Пусть хоть какую-то часть требований ко мне применят и к себе. Когда говорят, что айдол Агдан должна отвечать за свои слова и поступки это не правильно. Не Агдан, а ВСЕ должны отвечать за свои дела.

Настаёт очередь и нескромных вопросов.

— Госпожа Агдан, а сколько вы заработали на своём фильме?

— Во-первых, ещё рано говорить, рекламные контракты подписаны на год. Во-вторых, счёт идёт на десятки миллионов долларов. Конкретную сумму не скажу — коммерческая тайна. Добавлю. Зарабатывать, помогая своей стране, не зазорно. Подло зарабатывать, нанося вред своей стране.

И тут же получаю удар. Среди журналистов много журналюг и журнашлюшек.

— Как ваш дядя?

Делаю знак своей главной помощнице ГаБи. Та внимательно смотрит на хлыща, задавшего вопрос про дядю, записывает что-то в блокнот. Затем подходит к дерзнувшему с двумя дюжими молодчиками и снимает с него бейджик. Это не просто висюлька, это зримый знак допуска. Дожидаюсь, пока возмущающегося хлыща не выведут, только после этого отвечаю.

— Вопрос всё-таки прозвучал. Я намеренно дожидалась, пока его не выведут, чтобы он ответа не слышал, — я спокойна, спокойна. — Мы только что занесли эту газету в чёрный список и они больше никогда не получат аккредитации на мои пресс-конференции. Вовсе не потому, что вопрос провокационный, а потому, что он клеветнический. Ведь уже было судебное решение, полностью оправдавшее моего дядю. Так что никакого вреда нашей стране он не наносил.

— Госпожа Агдан, вы так и не раскрыли тайну вашего знакомства с Кимом ЧжуВоном.

— Так нет никакой тайны, — жму плечами, — я же работала в «Голден Палас». Лично имела пару бесед со старшей сестрой ЧжуВона, госпожой ХёБин. Потом директором отеля стал ЧжуВон. Встреч с ним я не искала, познакомились случайно.

— Это когда вы отгоняли от него невест? Только не заносите меня в чёрный список! — парень-журналист шутливо закрыл голову руками.

— Вот видите, — многое могу простить, когда у человека есть чувство юмора, — у вас уже есть рабочая версия тех событий. Но я никак не могу комментировать эти слухи. Поймите меня правильно, семьи чеболей очень чувствительны к публикации любых, самых невинных, подробностей их частной жизни. Зачем мне раздражать своих родственников? Да любой семье это не понравится. Личная жизнь пусть останется личной жизнью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чувствую, что сейчас начнётся полный треш. Надо это останавливать. И как это сделать? Желательно с выгодой для себя. А вот так! Поднимаю руку, встаю.

— Все по одному вопросу задали, я своё обещание выполнила, — дожидаюсь, когда стихнет гул разочарованных голосов. — Сделаем так. Подавайте оставшиеся вопросы в письменном виде моей помощнице (кивок в сторону ГаБи), я на них постараюсь ответить. На своём канале, АгданТВ. Следите за программой.

Журналисты себе на кимчхи заработали. Почему бы мне свой канал не отрекламировать?

Продвигать не помешает даже то, что в рекламе не нуждается. Журналисты заработали, кроме «СпортСтипа». Этих в зал не пустили с самого начала.

07 июля, время 21:05.

Сеул, квартира Агдан.

— Аджосси… — выдыхаю радостно в телефонную трубку. Не прошло и полгода, как говорится. Проявился, наконец-то, дядюшка ЮнСок.

Мама с онни, хоть я и почти шёпотом сказала, замирают и напрягаются, как сторожевые суслики. Показываю глазами, да-да, это любимый дядюшка и брат. Их будто по воздуху переносит ко мне. Кто видел русский хороводный танец (https://youtu.be/xpXr1ZU3Ia8), тот поймёт.

ЧжуВон, кажется, не понял. Сидит, выпучив глаза. Ему, за заваленном бумагами столом, ног не видно, как и мне при взгляде в зеркало. Вот он глаза и таращит. Мы который вечер, сразу после тренажа с СунОк, занимаемся планированием свадьбы. Замучилась терпеть нападки мамы, сестры и насмешливые взгляды пацака. Я ж в традициях не копенгаген! Поэтому перевела стрелки:

— Мне пофигу, традиции или не традиции. Если какой-то момент не укажете — его не будет. Точка, — мама лёгким подзатыльником утверждает свою точку и критикует мою.

Маму Мульча пропускает, а вот онни пристальный взгляд моей славной охранницы останавливает. А то тоже вознамерилась присоединиться. Старшее поколение из себя корчит.

— Самчон, — поясняю ЧжуВону, зажав трубку. Почему-то он по городскому звонит, не на мобильный.

— Дядюшка, почему так долго молчали?

— Извини, ЮнМи-ян, неотложные дела были. Нам надо встретиться. Когда вас можно застать?

— Ещё как надо, — подтверждаю я, — с утра и до шести вечера только мама дома. Приходи к шести на ужин. Но нам надо ещё и отдельно встретиться. Лучше у меня на работе. Так что лучше приходи на мой телеканал часа в четыре, вместе домой приедем. Адрес…

СунОк смотрит, сощурив глаза.

— Тонсён, что это у тебя за отдельные секреты с дядей от нас?

— Гражданским знать не положено. Только тем, кто присягу приносил. Кыш, суслик штатский! — Прохожу мимо, отпихнув сестру плечом. Как сладка месть, даже такая маленькая! Расплата за попытку дать мне подзатыльник.

— Всё равно чего-то не хватает, — пока мама с онни терзают самчона по телефону, возвращаюсь к делу. Рассматриваю сценарий, схему расположения гостей, концертную программу.

Короткий, но яростный бой, — в основном с моими женщинами, — прихлопнул Чжу. Огромный кумайо ему за этот. Против самих основ мироздания мои клушки пробовали восстать. То есть, моего плана превратить мероприятие в шоу, что, собственно, это и есть. Традиционная корейская свадьба тоже шоу, только у него развлекательная цель на втором или третьем месте. На первом — убеждение всех окружающих в том, что у молодых и их семей всё тип-топ. Там ещё какой-то малопонятный диалог идёт с высшими силами, не сильна в корейском символизме. Но в этом плане кондовые корейцы недалеко от меня ушли. К тому же, чего с этими высшими силами политесы разводить, когда вот она я? Натуральное воплощение этих самых высших сил.

И вот глядя на результат совместных усилий, отчётливо понимаю: изюминки не хватает, а лучше нескольких. Булочка с одной изюминкой это не вау. Вот если изюминка будет размером с кулак. В каждом шоу должна быть фишка, захватывающая интрига.