Соблазн ей к лицу - Ширли Басби

Увы, деньги, оставшиеся в семье после смерти матери, таяли с каждым днем. Жизнь в Лондоне давно была им не по карману. Крохотная квартирка, которую Бомоны снимали почти за гроши, и та, увы, давно стала для них непозволительной роскошью.

Положение становилось плачевным, но Дафна решительно не знала, что делать. Женщину, которая приходила дважды в неделю прибраться, пришлось рассчитать сразу после смерти матери. К несчастью, Эйдриану предстоял еще целый год учебы в Итоне, и ради того, чтобы он мог продолжить занятия, пришлось продать его лошадь и отказаться от уроков верховой езды, танцев и рисования. Дафна позабыла о привычке еженедельно заглядывать в книжный магазинчик Хэтчарда за свежим романом. Расстались и с мисс Китти Кеттл, гувернанткой Эйдриана и Эйприл, давней семейной компаньонкой. Это оказалось тяжело, много слез было пролито, но было неизбежным.

Однако и эти меры не облегчили тяжелого финансового положения семьи. Средств оставалось все меньше. Как ни считала Дафна каждую монетку, как ни урезала траты на самые необходимые вещи, деньги продолжали утекать сквозь пальцы как вода. Крохотное довольствие — трастовый фонд, оставленный матерью, — почти исчерпалось. Казалось, единственным выходом для Дафны было найти работу швеи, поскольку искусством кройки она владела с юных лет. Ах, какая истерика приключилась бы с мамой, узнай она о столь недостойном способе прокормить семью! Увы, мать давно умерла и не могла осудить свою старшую дочь.

И вдруг, как гром среди ясного неба, на Дафну и ее родных обрушилось удивительное известие. Новости пришли с письмом от мистера Винтона, поверенного семьи. Это было Божественное провидение, чудо, настоящее чудо! Брат Дафны получил наследство от дальнего родственника где-то в Корнуолле — не только титул барона, дававший ему возможность отныне зваться сэром Эйдрианом, но и — что более важно — небольшое имение.

Дафна прочла письмо сначала про себя, затем, дрожащим голосом, сестре и брату. Затем послание поверенного перечитал Эйдриан. Выходило, что помимо денежных средств и поместья он получал несколько ферм, земли площадью в пять акров и множество построек, называемых Бомон-Плейс.

Ах, как танцевали они втроем по комнате, обставленной дешевой мебелью! Как плакали и смеялись одновременно! Сколько прекрасных перспектив рисовало разгоряченное воображение. Лошади для Эйдриана, личный грум и лакей. Уроки танцев, живописи и пения для Эйприл и, конечно, гувернантка…

Что пожелала для себя Дафна? Пожалуй, ничего. Ее куда больше беспокоило благополучие близких, чем свое собственное. Новая обувь для сестры, костюм для брата, хорошее питание для обоих — вот что заботило Дафну. Их благополучие в жизни было для нее важнее, чем личная жизнь.

Она была так рада переменам, что стала больше смеяться и с готовностью подшучивала вместе с Эйприл над братом, называя его «сэр Эйдриан» и раскланиваясь с ним в преувеличенных реверансах.

— Ты получишь титул, братишка! — хохотала Дафна, кидая в Эйдриана подушку. — Сэр Эйдриан, куда прикажете подать ваш завтрак?

— Немедленно прекрати! — смеялся брат. — Иначе я, как глава семьи и владелец титула, сошлю тебя в отдаленные земли… или как там угрожают бароны?

Чувство счастья пьянило. Кружило голову. Сводило с ума.

Несколько дней все трое мыли и чистили крохотную квартирку в Лондоне, готовясь к переезду. Эйфория, в которой они пребывали, давала силы для удивительных свершений. Комнаты, которые они снимали, были возвращены хозяйке даже в более аккуратном состоянии, нежели при заезде. Остатки обстановки Дафна распродала, но выручить за нее удалось сущие гроши. Дафна отправила письмо мисс Кеттл, в котором сообщала о внезапно свалившемся наследстве и умоляла присоединиться к семье в Корнуолле.

Мистер Винтон распорядился перевести на счет в Лондонском банке немного денег, чтобы покрыть расходы на переезд. Сумма показалась Дафне целым состоянием.

Эйдриан настоял, чтобы именно Дафна была распорядителем его средств.

— Да знаю я, что это мои деньги, Даффи! — восклицал он нетерпеливо. При этом брови на его лбу вставали домиком. — Но ты сама частенько упрекаешь меня в растратах. Представь, как много я могу спустить, дай мне в руки приличную сумму! А ты прекрасно ведешь счета, ты самая старшая и мудрая из нас. Я доверяю тебе, сестричка. — Он хитро прищурился. — Пусть даже ты и женщина.

Сняв со счета деньги, Дафна наняла повозку, которая должна была доставить семью и пожитки до Бомон-Плейс. Все трое покинули Лондон, полные восторгов и энтузиазма. Переезд казался им настоящим приключением.

Однако мрачное сооружение, возникшее перед путниками, едва ли выглядело гостеприимным.

Повозка уехала, оставив Дафну с близкими в быстро подкрадывавшейся темноте. Вещи в тюках и картонках, оставленные на влажной, расползшейся от дождя дороге, уже подмокали. В темных окнах огромного замка не теплилось ни единого огонька.

— Разве мистер Винтон не сказал, что в здании проживают несколько слуг? — ежась на ветру, спросила Эйприл. — Почему нас не встречают?

Тень, падавшая на ступени от портика, делала темноту у двери почти кромешной, так что Дафне с трудом удалось нащупать большое металлическое кольцо и постучать. Тяжелый, гулкий звук прозвучал, казалось, во всем здании. Не ожидавшая такого грохота, Дафна даже втянула голову в плечи и отступила назад.

— Думаю, это и покойника пробудит из мертвых, — сказала она с нервным смешком секунду спустя. Ей очень хотелось надеяться, что в глубине этого мрачного дома их ждет хоть одна живая душа.

Удивительно, но на стук быстро откликнулись. Не прошло и полминуты, как деревянные двери заскрипели — очевидно, внутри снимали засовы — и распахнулись. В проходе возникла низенькая круглая женщина в сером шерстяном платье, державшая в руке свечу и щурившаяся на гостей.

— Боже! — воскликнула она. — Так вы уже здесь! Я говорила Гудсону, что слышала цокот копыт, а он уверял меня, что это стучит сломанный ставень. — Женщина расплылась в улыбке: — Ой, да что же это я? Совсем оплошала. А я так надеялась произвести хорошее впечатление! Проходите внутрь. Я миссис Хаттон, домохозяйка и экономка.

Гости одновременно сделали шаг внутрь. Миссис Хаттон дернула за длинный шелковый шнурок с пушистой кистью, и этому жесту вторил мелодичный звук колокольчика.

— Сейчас подойдет Гудсон и отнесет вещи в комнаты, — с улыбкой сказала экономка.

Дворецкий появился почти мгновенно, словно ждал за какой-нибудь темной портьерой своего часа. Дафна кивнула ему приветливо и обвела взглядом огромный холл здания. Высокий потолок словно воспарял от двери вверх аркой, светлый мраморный пол в рыжеватых прожилках лежал под ногами, где-то в отдалении терялась во мраке огромная лестница с массивными полированными перилами и ступенями из того же светлого мрамора. Стены, обитые темным дубом, были завешаны красновато-коричневыми портьерами с золотой вышивкой.