Карманный ад - Евгений Медведев

– Тебе здесь не рады. Где выход, ты знаешь. – Витя указал на улицу, Сироткин пожал плечами и недовольно продефилировал к двери.

– Рыба гниет с головы, и у если у России такая элита, то страна уже протухла, – заключил Капитан. Он знал, что Витя всегда завидовал Артему, и каждое появление банкира жалило самолюбие друга. Денис почуял горький запах дубового мха: настроение у ресторатора испортилось, как погода на балтийском лимане.

– Ладно, проведаю «Мост». – Витя бахнул стакан виски и медленно поднялся. – Увидимся на неделе, или ты ко мне в бар заходи, угощу.

Артем засеменил по бульвару, за время его отсутствия автомобиль проехал только 200 метров. Сироткин уселся на заднее сиденье, вытащил из бара бутылку воды с сульфатом золота и сделал щедрый глоток.

– Дед, давай во фрунт.

Пальцем, увенчанным тяжелым кольцом, банкир указал на свободное место в крайней полосе дороги. Миллиардер любил измываться над бывшим десантником, рулившим его иномаркой. Пускай в армии Сироткин никогда не служил, отцовское воспитание давало о себе знать и через двадцать лет: тумаки полковника не так легко выбить московскими клубами или тропическими курортами. Своими подколками над водителем Артем будто мстил отцу за загубленное детство и статную армейскую выправку.

Автомобиль, пробиваясь через чешую пробок, подъехал к посольству Франции, у входа толпились пиарщики. Артем дождался, когда водитель откроет дверцу, вальяжно вышел из автомобиля и небрежно застегнул пиджак на среднюю пуговицу. Сегодня в диппредставительстве презентовали линейку шампанских вин, и публика подобралась изысканная: компанию бизнесменам составили высоко забравшиеся чиновники.

Сироткина препроводили в зал для приемов, где скучали гости. Посольству достался особняк в центре столицы, который пожалел пожар 1812 года. Артему не хотелось трепаться о банковских делах с соседями по списку Forbes, поэтому он забился в дальний угол и залпом выпил три бокала. За соседним столиком застыла блондинка среднего роста, которая сливалась с песочными обоями платьем светло-оранжевого цвета. Раскосые глаза выдавали ее азиатские корни. Тонкая, как стебель, талия переходила в бутоны грудей, подчеркнутые вырезом. Сироткин вцепился в женщину взглядом, она почувствовала внимание и повернулась, показав широкий вырез, доходивший до талии. Банкир взял два бокала со стола и направился к женщине, точеным носом уловив запах весны на исходе и слабый аромат чая.

– Встретить красивую женщину на таком рауте дорогого стоит. – Артем протянул бокал, женщина кивнула и приняла флют. Она закусила нижнюю губу, ожидая продолжения. Если трезвой она была эталоном целомудрия, достойным места в Парижской палате мер и весов, то пьяной не отдавала отчета поступкам. Вот и сейчас игристое вино ударило в голову, и женщина была готова к любым безумствам. Артем опрокинул бокал, смело взял незнакомку за руку и повел через длинный коридор в подсобку на кухне.

Он был постоянным гостем дипмиссии, потому знал каждый закоулок. Повар уже закончил смену: все закуски красовались на столах. Усадив даму на стол в коморке, банкир снял штаны, и понеслось. Тихие стоны сменились громкими криками, и женщина кончила одновременно с Артемом. Такое с ним приключалось редко. Банкир закурил и уселся рядом, наскоро застегнув ремень, но рубашка все равно выбивалась из-за пояса.

– Тебя как зовут-то? – Дымное облако окутало женщину.

– Света. – Она закашляла.

– Телефон дашь? – Коммерсант деловито протянул свою визитку. Женщина взяла огрызок бумаги, поцеловала банкира в губы и направилась к двери. Остановившись у входа, она игриво обернулась, приложила мизинец к губам и выронила свою карточку, после чего пропала в проеме. Артем рассмеялся: новая подруга ему определенно понравилась. Он поднял визитку с пола, на карточке значилось: «Светлана Любимова, старший менеджер туристической компании «Трип-эксперт».

Сироткин вернулся в зал, но отыскать случайную любовницу не смог. Желая продолжения банкета, он решил отправиться в бар, где обычно собирались старые знакомые. Артем регулярно наведывался к Денису или Вите, чтобы подчеркнуть свои успехи на фоне их поражений. Банкир не мог не тешить самолюбие широкими жестами: стоило ему оказаться в компании знакомых, как он тут же угощал всех посетителей заведения самым дорогим алкоголем, демонстративно оставляя нескромные чаевые. Эта привычка коробила Витю, злила Ильяса и смешила Дениса. Единственным человеком, встречи с которым Сироткин всегда избегал, оставался Милан. Предваряя появление в баре, Артем позвонил в бар:

– Добрый вечер, а вы не подскажите, сегодня Биккок у вас столуется? Вся компания собралась? Понял вас!

К разочарованию банкира, Милан выпивал с Ильясом, а потому стол и путь в клуб были заказаны. Поразмыслив, он вызвал водителя и велел гнать в Duran bar: место новое, пафосное и пользующееся большой популярностью у молодых девушек, желающих найти спонсора на ночь. Этот вечер удался, и Артем добрался домой в компании спутницы.

Витя вернулся домой в районе полуночи. Вечер в клубе «Мост» выдался оживленным и хлебным: касса набрала больше миллиона рублей, что было редкостью для вторника. Шелудяев почти никогда не ужинал в своем заведении, а потому проголодался зверски.

Он разулся в прихожей, пропахшей липовым медом и плесенью. Часы, висевшие у шкафа, снова сломались: стрелки остановились на отметке «12». Каждый день ресторатор менял батарейки, и каждый вечер они садились.

Лиза так и не вышла встретить мужа. Шелудяев прошел в гостиную, где горели свет и телевизор, Лиза сидела на диване с дневником в руке.

– Привет, ты приготовила ужин? – Ресторатор хотел поделиться с супругой последними новостями: угостить вкусным рассказом о том, каких людей он сегодня встретил, как душевно и сытно они побеседовали с друзьями в лавке Дениса, похвастаться солидной выручкой.

– На кухне пицца. Да, поставь чай.

Всякое желание разговаривать пропало, рот связал соленый вкус обиды. Витя прошел на кухню, на столе стояла полупустая коробка с пресной пиццей из вегетарианской забегаловки. За 10 лет совместной жизни Лиза так и не научилась готовить, хотя Витя и выбросил уйму денег на ее кулинарные курсы, но вместо того чтобы стоять у плиты и разучивать рецепты, жена занималась тем, что трепалась с подругами и обсуждала покупки, кино и мужчин. Он терпеть не мог знакомых Лизы, которых в грош не ставил, и всякий день рождения жены предпочитал проводить в баре, лишь бы не общаться с женщинами, обсуждающими пластические операции и бывших любовников.

Витя подозревал, что и Лиза не без греха: жена ходила дома только в длинном халате, скрывавшем тело, а спать ложилась при выключенном торшере, в темноте, жирной настолько, что ее можно было резать ножом.

Ресторатор был почти уверен, что вместо массажиста и спортзала супруга бывает у мужчин, но время, когда это его волновало, давно прошло. Он уже пять лет не испытывал никаких эмоций: остыл, охладел и жил с ней по привычке. Он исправно выписывал чеки и оплачивал покупки, водил в рестораны и на концерты, возил на курорты и в бутики, но чувствовал себя обслугой, а не мужем. Поговаривают, что после свадьбы жизнь заканчивается, и Шелудяев стал квинтэссенцией этого стереотипа.

Витя уселся за стол и лениво принялся за остывший кусок пиццы.

– Я же просила поставить чайник. – Лиза появилась на кухне в вечернем халате.

– Вон чайник, включи. – Шелудяев развел руками.

– Я же просила тебя! О, боги, за что мне такое наказание, ну как можно жить с таким человеком?! – Лиза театрально закрыла глаза ладонью.

– Смени пластинку, будь любезна, я устал.

– Он устал! И с чего вдруг ты устал? Ты разгружал составы с углем, ты этот уголь в шахте добывал? Нет, ты сидел в своем заплеванном баре и пил, пил!

– С такой женой грех не пить, – смачно огрызнулся Витя.

– Что ты сказал? С такой женой? Да мне стоит пальцами щелкнуть – как за мной в очередь женихи встанут!

– И что тебе мешает? Выходи, свисти, зови женихов, я им даже заплачу, лишь бы тебя забрали. – Шелудяев положил кусок в коробку, проклиная себя за то, что хватил лишнего и теперь супруга не угомонится.

– Да чтоб ты сдох! – Она бросила дневник на стол и хлопнула дверью, но и из соседней комнаты доносились ее крики, проклятия и обвинения. Шелудяев понял, что в супружеском ложе ему сегодня отказано, и ютиться придется на диване в комнате для гостей. Он решил дождаться, пока гроза не утихнет, и скоротать время за чтением записной книжки жены.

Она намеренно оставляла дневник на виду, чтобы Витя мог лично убедиться, как нелегко ей живется. Шелудяев давно раскусил эту хитрость. Конечно, ему было противно открывать книжицу, но других рецептов, позволявших понять супругу, не осталось.

Женщина, которая в своей жизни ни дня не проработала, постоянно жаловалась и причитала, и дневник стал ее театральной сценой, где она играла проходные роли обиженной и оскорбленной матери-героини.