Долгожданный рейс - Бетти Бити

Памела щедро раскладывала по тарелкам. Слишком щедро — последняя порция оказалась маленькой. Но уже приближался конец экзамена. Она подала тарелки своим клиентам. Порция мистера Карсона была последней и слишком скудной. Но все уже почти закончилось! Ничего страшного не произошло. Если повезет, то через несколько дней она будет далеко отсюда, в своем первом полете.

— Но где же ваше мясо, Роджер? — недоуменно спросил мистер Чаффли, с упреком взглянув на Памелу. — Вы же не ели второе. Совсем ничего! Я определенно слышал, что вы…

У Памелы все оборвалось внутри. Она забыла про ростбиф для мистера Карсона. В спешке совсем забыла о нем. Девушка посмотрела на старшего офицера и в стеклах его очков прочитала свое тусклое будущее на земле.

— Вы определенно слышали, — прервал его Роджер Карсон, — что я заказывал бисквит. Я не могу много есть на ленч. — И он с серьезным видом набросился на крошечную порцию бисквита.

На этот раз и Памела и мистер Чаффли ничего не поняли. Оба рылись в памяти, и им, казалось, удалось вспомнить, как этот самый Роджер Карсон на ленч поглощал огромные порции еды. Мистер Чаффли вспомнил даже случай, когда он ставил отметку… но это не важно. Он вежливо наклонился к Роджеру, слушая его интересную теорию о бесполезной трате времени на то, чтобы хорошенько поесть в середине рабочего дня.

— Ну тогда еще бисквит? — заботливо предложил мистер Чаффли, заметив, что глаза Роджера остановились на джентльмене напротив, только что приступившем к своему ростбифу, и в них появился голодный блеск.

— Нет, спасибо, — с жаром сказал Роджер. — Мне достаточно. Просто великолепно! Теперь я могу идти и хорошо поработать. — По привычке он подтянул брючный ремень, хотя его и не надо было до этого расслаблять. Еще раз он с завистью осмотрел тарелки опоздавших и быстро вышел.

Когда Памела убрала столы, ее позвал мистер Чаффли.

— Подойдите сюда, мисс Хагис, — сказал он с мягкой улыбкой. — Вы все прекрасно сделали. На самом деле очень хорошо. Запомните: не надо торопиться и нервничать. И еще, мисс Хагис, попросите шефа, когда он здесь закончит, послать пакет бутербродов в кабинет мистера Карсона… Да, да, большой пакет с бутербродами и с ростбифом.

На следующий день, когда зачитывали результаты экзаменов, Памела сидела за своим столом у окна. Мистер Чаффли начал речь со слов: «У меня для вас хорошие новости. Экзамены сдали все». Она вспыхнула от счастья, когда прочитали ее фамилию с хорошими, хотя не блестящими отметками. Она улыбалась и что-то радостно говорила кому-то, но мысли ее были очень далеко. И не в Индии, и не в Африке или в Америке, а в рабочем кабинете на другой стороне аэродрома, где молодой мужчина с суровым лицом и очень добрыми глазами, может быть, думает о ней, может быть, даже мечтает встретить ее вернувшейся из первого полета, к которому она так стремилась.

Глава 2

И вот наступил день первого полета Памелы Хагис. Она стояла у больших стенных часов в. пищеблоке аэропорта. Прямо под часами на доске висело расписание дневных вылетов, оформленное в виде аккуратно начерченных квадратов. В пятом квадрате снизу стоял рейс 404 до Парижа, фамилия командира — Николсон, стюардесса — мисс Уэнворт, и маленькими буквами, которые так много значили для нее, написано мелом: «Внештатная стюардесса — мисс Хагис».

До полета оставался только один час. Памела наблюдала за выражением лица Клары Уэнворт, внимательно проверяющей наличие провизии и многих других вещей, необходимых для полета, и подписывающей разные накладные и другие документы, сверяя их со списком пассажиров.

— Первый полет? — Клара вопросительно посмотрела на Памелу и, не дожидаясь ответа, предупредила: — Полет будет трудным. Тридцать пять пассажиров, из них шесть детей. Повезло еще, что надо подавать только чай.

— У нас был один полет, когда я училась.

— Это не считается. — Мисс Уэнворт закинула на плечо сумку, собрала бумаги и кивнула грузчику, давая понять, что он может везти провизию к самолету. — Прежде всего, не пытайся ничего делать самостоятельно. Внимательно наблюдай за мной. И, пожалуйста, не путайся под ногами. — Она направилась к двери. — Если рейс задержат, то, надеюсь, ты позаботишься о пассажирах. Кроме этого, делать будет нечего. — Остановившись, Клара следила, как сотрудник пищеблока укладывает банки с консервами и посуду, снимая их с полок. — Можешь идти к самолету и проследи, чтобы там все правильно погрузили. Ой, нет, ты же не знаешь, куда что класть. — Она нахмурилась и вздохнула. — Вообще-то я думаю, что не следует ставить внештатных на рейс до Парижа: он слишком короткий и они только мешают.

— Может, я пойду и посмотрю, прибыли ли пассажиры?

— Нет. — Мисс Уэнворт покачала головой. — Лучше стой со мной. — Она кисло улыбнулась, поправляя и без того безукоризненную прическу.

Последовав ее примеру, Памела поправила новую форменную шапочку, подумав, что, может быть, со временем она наденет такую же форму, как у мисс Уэнворт. Памеле этого очень хотелось, ведь шапочка так шла ее наставнице. В последний раз она оглядела теплый и суматошный пищеблок, где собирали коробки с продуктами и уже готовой к употреблению снедью, и следом за высокой стройной Кларой вышла на обжигающий холод.

В сумерках неясно вырисовывался темный силуэт самолета, вокруг него, очень напоминающие синих муравьев, суетились технические работники и заправщики. К бокам лайнера уже были приставлены металлические трапы; караван автопогрузчиков медленно вез необходимое оборудование.

— Сначала надо пройти таможню. Это недолго, — предупредила Клара Памелу, направившуюся было к самолету.

— У меня с собой ничего нет, — коротко проинформировала служащего мисс Уэнворт, войдя в отделение таможни.

— У меня тоже ничего, — застенчиво улыбнулась Памела.

Таможенник заглянул в сумки и мелом поставил на них пометки.

— Первый полет? — спросил он Памелу. — Я вас здесь раньше не видел.

— Это моя внештатная, — объяснила ему Клара, состроив мученическую гримаску. — Мне почему-то всегда их дают, — вздохнула она.

— Вы, должно быть, очень хорошо работаете, — сухо отреагировал на ее жалобу таможенник, подмигнув Памеле.

Девушка покраснела. Все было так странно и так интересно. У Памелы возникло ощущение, что она здесь совсем посторонняя, зритель, который, плохо понимая, что происходит, наблюдает за людьми, делающими свое дело.

— Да, конечно! — рассмеялась мисс Уэнворт и подхватила сумку. — Вернусь завтра. В Париже мы сделаем покупки, так что, как прибудем, ищите контрабанду.