Свидание вслепую - Сандра Мэй

Сюзанна Стоун встала и выпрямилась во весь свой крохотный рост. Блестящие сорочьи глаза заледенели.

— По рукам. Ты меня не напугал, Дерек Макгиллан, просто было бы глупо своими руками душить курицу, несущую золотые яйца. Все, чего я хочу, — пристроить Хелен. Помни, что она не знает, кто ее мать. Для нее матерью была жена моего брата, Салли Стоун. А отцом — Джон Стоун. Так все и должно остаться.

— По рукам. Через две недели она должна приехать в Лондон. Вот адрес. Это головная фирма. Я больше не хочу ее видеть. Тебя — ну… ты догадалась.

— Всего доброго, Дерек.

— Чтоб ты сдохла, Сюзи.

Маленькая женщина с легкой улыбкой на тонких губах вышла из зала и только на лестнице позволила себе посереть лицом и привалиться к стенке. На лбу выступил холодный пот, и бескровные губы прошептали:

— К сожалению, ты очень близок к истине, Макгиллан…

…Я так радовалась — даже не тому, что еду в Лондон, что у меня будет отличная работа, нет! Тому, что я избавлюсь от назойливой опеки тетки. Она меня всегда раздражала своей суетливостью, своим постоянным и назойливым вниманием… Сколько я себя помню, она вечно пыталась меня пристроить. Ну да, она именно это обещала отцу, когда он умирал, своему брату. По-своему она вела себя честно, но до чего же противно…

Дома Хелен с наслаждением содрала с себя проклятое платье, стянула волосы резинкой и повалилась на диван. Тетя Сюзи ушла к себе в комнату и чем-то звякала — наверное, снова прикладывалась к джину.

Потом она появилась на пороге гостиной — и Хелен непроизвольно подтянула коленки к груди. С тех пор, как эта самая грудь у нее появилась, тетка смотрела на Хелен совсем уж неприятным взглядом. Точно оценивала, за сколько можно продать Хелен в жены какому-нибудь богачу. Именно это тетка считала бы венцом своих усилий — и карьеры самой Хелен.

— Хелен, детка, у меня отличные новости.

— Тетя, я очень устала, Может быть, завтра…

— Я пристроила тебя в хорошее место.

— Ой, только не начинайте опять, пожалуйста!

— Ты будешь работать в Лондоне.

— Что?

— В компании Макгиллана.

— Я?

— Да. Сегодня у твоей старой тетушки был удачнейший из вечеров. Я выполнила обещание, данное моему бедному брату. Хелен, ты получаешь хорошую работу и отличный шанс никогда не возвращаться в Эшенден.

Хелен почувствовала угрызения совести. В конце концов, тетка старается, как может…

— Тетя, но я ведь совсем ничего не знаю! У меня нет опыта.

— Надо же его где-то набираться.

— Я, честно говоря, побаиваюсь…

Тетка нахмурилась и ответила непривычно серьезно и жестко:

— Побаиваться надо совсем других вещей. К сожалению, мы все понимаем это слишком поздно. Слушай-ка, девочка. Когда мы с тобой остались вдвоем, я и понятия не имела, что мне с тобой делать. Я обещала Джонни, что сделаю для тебя все то, чего не успел сделать он, но на самом деле я была зла и растеряна. Наверное, ты прожила со мной не лучшие годы своей жизни, но зато сегодня мне выпал отличный шанс все исправить. Я заклинаю тебя об одном: уезжай из Эшендена, из этого теплого и вонючего болота, рискуй, пробуй, ошибайся и снова пробуй — живи! Потому что лучше разбиться в полете, чем сдохнуть от старости в Эшендене. Лучше сожалеть о сделанном, чем о несделанном. Лучше жить, чём существовать. Вот, собственно, и все.

Тетка вышла из комнаты, а Хелен все еще ошеломленно таращилась ей вслед. Привыкнув относиться к Сюзанне, как к человеку крайне неприятному, легкомысленному и в чем-то вульгарному, она даже и представить себе не могла, что когда-нибудь услышит такие слова…

Через неделю Хелен Стоун покидала Эшенден, как она тогда думала, навсегда. Все ее вещи уместились в спортивную сумку и небольшой чемоданчик, отдельно она увязала книги по бухучету и свои тетради с конспектами.

Тетка Сюзанна нервничала, пила по очереди то кофе, то джин с тоником, и к моменту, когда к дому подъехало такси, была уже основательно навеселе. Хелен было стыдно, стыдно до одури, до тошноты, но она стиснула зубы и уговаривала себя: сейчас все это закончится. Еще четверть часа — и Эшенден с его патриархальными улочками, сплетницами в кружевных митенках и вечно нетрезвой тетей Сюзанной останется для нее в прошлом.

Такси загудело у крыльца, и Сюзанна сильно вздрогнула, разлив очередную порцию горячительного. Хелен торопливо подхватила свои вещи и вылетела на улицу…

— …Знаешь, я… то есть… Омега ее даже не поцеловала на прощание. Собственно, не думаю, что Сюзанну Стоун это сильно расстроило, а если и расстроило — то утешилась она быстро. Запасы джина в доме не переводились никогда.

Люсиль медленно подняла голову и посмотрела Хелен прямо в глаза.

— Неужели тебе нравится быть такой мерзавкой, Хелен Стоун?

— Что?!

— Что слышала.

— Да если бы ты знала, какой на самом деле была моя тетка…

— Она была сплетницей, пьяницей, вертихвосткой и тунеядкой. Она была Настоящей Паршивой Овцой этого городка. Но она не бросила тебя, когда умерли твои родители. Не отдала в приют. Не пропила твои деньги, дала тебе образование. И сделала все, чтобы помочь тебе выбраться отсюда. По-моему, этого вполне достаточно хотя бы для того, чтобы, по меньшей мере, уважать ее!

— Да если бы ты знала, как ее дурацкая болтовня разрушила мою жизнь…

— Ты — нытик, Хелен. Ты слабая и капризная захребетница. Сюзанна никогда не была мне особенно симпатична, но она, по крайней мере, никогда не опускала руки. Даже тогда, когда ей уже вынесли приговор.

— Все, Люсиль. Хватит. Не делай из меня бездушное чудовище. Мне было ее жалко, когда она умерла. Я ведь даже ничего не знала о ее болезни. Наверное, никто не знал, кроме врачей. Но мы договорились о честном рассказе, не так ли? Я не буду притворяться белой и пушистой. Я просто рассказываю тебе свою жизнь за эти четыре года.

— Ладно. Извини. Продолжай.

3

…И вы знаете, мой друг, это ни с чем не сравнимое ощущение — впервые в жизни окунуться в жизнь большого города. После моего крошечного, провинциального, тихого городка, где самым крупным событием являются неудачные роды собачки жены викария, я словно попала в громадный смерч. Большой город закружил меня, понес, словно сухой листик, и я, разумеется, совершила главную ошибку провинциалки, явившейся завоевывать метрополию. Я стала делать вид, что я — это вовсе не я…

Взгляд, которым секретарша одарила Хелен, будет сниться ей всю оставшуюся жизнь. В этом она была абсолютно уверена.

Она явилась по указанному адресу в назначенное время. Оделась скромно и просто — так, как, по ее мнению, нужно одеваться молодому специалисту, впервые приступающему к своей работе на новом месте. Зеленая твидовая юбка, оливкового цвета пуловер, черные туфли на низеньком каблуке, бежевый плащ и, в качестве яркого цветового пятна, изумрудный шарфик. Самой Хелен казалось, что подобный наряд просто не может вызвать нареканий — он был абсолютно нейтрален, приличен, скромен и подобран со вкусом…