Нить непрерывная (Часть 2) - Михаил Белиловский

- Мне пришлось, - продолжал он, отклонившись несколько в сторону и опять оттягивая суть затеянного разговора, - ... пришлось в студенческие годы побывать на практике в Англии. И как можно было там не посмотреть стриптиз? Как только не охаивали у нас в Союзе это зрелище. И, признаться, я сам по дороге туда думал о том, насколько отвратительно выставлять свое тело на показ публике, тем более за деньги. И вот, пришел, занял место. И случилось так, что за моей спиной, в соседнем ряду, неожиданно раздался русский говор двух женщин. С их слов я понял, - они пришли не только из простого человеческого любопытства, а как знатоки театра, изобразительного искусства, балета. Они открыли для меня совершенно неожиданную сторону этого зрелища. Они говорили о том, что человечество только недавно сумело вскрыть и показать неисчерпаемую глубину и многогранность чувственных проявлений женского тела. Искусство стриптиза, говорили они, раскрывают глаза женщины на ее неограниченные возможности глубже познать себя и обогатить интимные отношения очарованием, женственностью, вознести их до уровня наивысшего счастья на земле.

Слушая эту лекцию о стриптизе, Володя стал сомневаться в том, действительно ли его друг оказался в безвыходном положении. Так и хотелось остановить его и сказать: " Похоже, про роковую петлю, которая все туже затягивается вокруг твоей шеи, придумано тобою для того, чтобы позабавиться, как я от жалости к тебе горькую слезу уроню". Но надо знать Петра. Сколько замешано в его характере серьёзного наряду с легкомысленным, чтобы проявить терпение и выслушать его до конца.

- Извини, пожалуйста, - Володя постарался заметить помягче, - какое отношение имеет все это к тому, что ты в ту ночь оказался в проходной института?

Петру пришлось остановить свой рассказ. За его прямым, задумчивым взглядом, с которым встретился Владимир, стояло всё то, что его мучило и нуждалось во внимании со стороны собеседника.

Левчук продолжал, не обращая внимания на вопрос.

- С этой роковой встречи на берегу океана все пошло прахом. Сослуживцы и начальство стали замечать мою несобранность и невнимательность на работе. Не прошло это и мимо внимания жены. Да, забыл сказать тебе, что к тому времени я уже год, как был женат на Жане. Она преподавала английский для детей и сотрудников посольства.

- Ты хочешь сказать, что у тебя с Жанной неудачный брак?

- В том то и дело, что такого сказать никак не могу.

- Тогда, видимо, тебя мучает совесть.

- Представляешь, Володька, ни то ни другое. Жанна очаровательная, умная, преданная жена, которую уважаю, люблю и ценю. В особенности, за готовность любой ценой сохранить нашу семью. Знаешь ли ты, на какое самопожертвование она пошла, когда ей стало известна моя интрижка? Прежде всего, сделала вид, что ничего не знает о том, что на самом деле со мной происходит. Ни одного вопроса, никаких сцен. Она знала о моей дружбе с двумя молодыми сотрудниками посольства, которые часто приглашали меня в ресторан по разному поводу, и относилась к этим парням весьма настороженно, неоднократно предостерегая меня против этой компании. Я же пользовался этим, чтобы прикрывать позднее мое возвращение домой.

- Прошло несколько месяцев. Жанна не потеряла надежду спасти положение. И главным ее оружием было молчать и не заводить разговора о случившейся со мной беде. В последнее время после каждой моей встречи с моей любовницей я в алкогольном дыму клялся всеми святыми, что это в последний раз и больше никогда не повторится.

- Как-то вечером Жанна мне говорит, что не станет продлевать заканчивающийся в следующем месяце контракт на работу в посольстве. Поверишь, мы посмотрели друг другу в глаза, и все стало ясно для нас обоих. Обессиленный в борьбе с самим собой, я согласился вернуться с ней в Россию.

Поглядывая на Петра и слушая его, Владимир позавидовал ему, его умению в разговоре о своих грехах сохранить достоинство, полное уважение к себе, и не допускать жалости со стороны.

- Как я понимаю, дело прошлое уже теперь. Однако, любопытно знать, чем же девица тебя так заворожила, если ты "любишь" свою "очаровательную" Жанну? Может, жена твоя, извиняюсь, фригидна, совсем не удовлетворяет тебя.

- И это не так. Как раз наоборот. У нас был, можно сказать, медовый год.

- Ну, ты и силен. Просто позавидуешь.

Петр отвечал на вопросы с видом человека, которого меньше всего волновали собственные прегрешения, как таковые. Для него важно было скорее другое, - заглянуть в корень, разобраться в себе самом. В откровенном разговоре с другом прояснить, как и почему такое могло случиться.

Однако, вместо этого он наткнулся на неожиданный выпад.

- Так что же ты, милый, еще хочешь? Жена, не жена..., даже слов не подберу, - богиня, очаровательная женщина, богатейший человек. И любовница - на стороне. Жил бы и наслаждался жизнью, раз уж с собой ничего поделать не можешь. И, кстати, пока жена терпит твои проделки.

- Ну и пошляк же ты, друг мой закадычный! Да, да, ты, а не я грешный. - И дальше продолжал с видом человека, умудрённого жизненным опытом, Наверно, тебе и невдомёк, что предмет разговора нашего - материя тонкая, нежная и вместе с тем высокая, святая. Если хочешь знать, сверхчеловеческая и в этом именно закавыка. Не нам ее решать и не здесь, на земле очерненной нашими грязными деяниями.

- Ах, ты так, значить. Ну, и не надо за бога решать. Пусть он за нас сам это делает, но действуй в ту или другую сторону и живи спокойно. Собственно, в чем проблема? Любовница у него, видите ли, и он вынужден скрывать это от жены. Мучается, переживает, несчастный такой, что за ради душевного облегчения иногда заливает это дело горькой. О, господи, да начиная, хотя бы, со святых времен Давида, когда совершенно открыто можно было иметь целый гарем, и до наших цивилизованных, просвещенных дней, сильные и не сильные мира сего имели и имеют любовниц. И никто особенно не бьет тревогу в набат. Так тихо и мирно, временами спорят, и все остается, как было. Вон известный французский писатель Виктор Гюго ухитрился даже отбить любовницу у своего сына родного, и ничего, - вошел в историю, как выдающийся писатель, поэт, гражданин. Остался навеки в почете и уважении у народов всего мира.

- Какая же мелкота в твоем мышлении? Что - то от чиновника. По верхам и обязательно чтобы по форме, а потом захлопнуть папку и с довольным видом закрыть дело. Задумывался ли ты над тем, какими интимными пружинами наделил нас бог и почему. Законная жена отдает тебе всю свою страсть, красоту, обольстительность и разжигает тебя настолько, что тебе уже становится недостаточно того, на что она способна. И невольно начинаешь посматривать по сторонам...

- Ход, надо сказать, просто сногсшибательный и умопомрачительный! Оказывается это она, суженная... в ней все дело. Как говорится, даже лучшая песенка приедается. А тут, к счастью, на горизонте мелькнул вожделенный образ женской наготы в магическом, гипнотизирующем, все покоряющем танце. Божественное колдовское действо, в орбите которого шире раскрывается и удерживается мужская страсть...

Володя вошел в раж и даже не подумал о том, насколько, легко, просто и логично складывается мнение о чужих проблемах. Насколько ясно и вполне определенно вырисовываются пути их решения даже, если они касаются самого близкого человека. Может быть, ничего удивительного и тем более плохого в этом нет. Друг, товарищ видит всё со стороны, и на некотором расстоянии, с которого несущественные мелочи, затемняющие общую картину, не видны и потому их советы могут быть оправданы. Но по логике вещей для более верного совета следовало бы еще примерять ситуацию к себе.

- Друг называется. Я к тебе с открытой душой, а ты еще немного и сотрешь меня в порошок. - Подумав немного, добавил Петр: - О главном, из-за чего я притащил тебя сюда, я тебе еще не сказал. Эта дама из Внешторга вернулась в Россию, выследила меня и в тот злополучный зимний день я возвращался от нее, и спьяну угодил в проходную института.

- И теперь у тебя опять все по новой?

- Не знаю, дорогой, не знаю. Во всяком случае, сегодня, на этот раз ты меня спас. Если бы не согласился со мной в ресторане посидеть, может быть и...

- Что ж, выходит, зря вы с Жанной пожертвовали карьерой в этой прекрасной стране?

- Нет, не зря. Но об этом разговор особый. Как ни будь.

- Да, мне пора. Завтра у меня тревожный день. Аня моя в больнице. Врачи подозревают опухоль. Иду на прием к врачу.

- Что же ты мне сразу не сказал? Морочил тебе голову столько времени. Причем, всякой ерундой.

- Перед тем, как на что-то решиться, нужно дать мозгам отдохнуть. Так что, - все путём, Петр.

- Что ты имеешь в виду?

Владимир долго раскуривал папиросу, и, наконец, дал волю желанию поделиться с другом.

- Картина такая. Аня моя должна в скором времени поехать в Париж на международную конференцию по стандартизации. И вот, накануне поездки проходит обследование, чтобы получить необходимую для выезда за границу справку о состояния здоровья и выясняется, что организм ее расположен к онкологическим заболеваниям.